Елизавета Михайличенко - «Ахматовская культура» или «Не ложи мне на уши пасту!»
— Кого вы сами подозреваете? — задал я дежурный вопрос.
— Я же вам все рассказывал еще в первый раз, когда заходил, — слегка раздраженно ответил Обер-амутант. — Правление амуты вынуждено было повысить цены на квартиры. Не все это правильно поняли. Мы люди в строительстве неопытные, нас подвели, мы запутались… В общем, были намеки, обвинения и даже угрозы.
— Кто вам кажется наиболее опасным? — продолжал я страндартную процедуру.
Обер-амутант пожал плечами, а второй проблеял:
— Э-э… пять последних… — он задумался, — купивших квартиры семей… — он снова замолчал, — наиболее агрессивны… — пауза. — Они считают… — тяжелая пауза, — что, заключая с ними договор… — бесконечная пауза, — мы знали о повышении цены.
Уф. Главное, больше не задавать вопросов, а то это никогда не кончится.
Возникало ощущение, что каждое слово он рассматривает со всех сторон и обнюхивает, как пенсионер на рынке — апельсин. Я встал, положил задаток в карман, и мы попрощались, как сообщники…
— Интерешно, — прокомментировала Софья Моисеевна, — школько шуток этот шеловек шитает пашхальную агаду?[43]
— Дареным зубам в коня не смотрят! — весело ответил я, похлопав оттопыренный карман.
Умница и Софья Моисеевна подозрительно на меня посмотрели.
— Боря, а при шем ждешь конь? — встревожилась теща.
Хотелось мне выдать достойную реплику, да не подворачивалась. Выручил телефон. Звонил Вувос. Я было открыл рот, чтобы куртуазно сообщить ему, как вовремя он позвонил, но что-то в его тоне заставило эту фразу проглотить.
Елка украла Номи. Я не стал ничего уточнять, только заставил его пообещать ничего не делать до моего приезда.
Видимо, я не «удержал» лицо. Три пары глаз смотрели на меня с явным интересом, который я проигнорировал.
— Если до полуночи не вернусь, сядешь в засаде у подъезда, — сообщил я Умнице.
— Сколько? — с готовностью спросил он.
— До первых кобельков, — отрезал я, запихивая в карман запасную обойму.
— Да не это, — возмутился он. — Сколько ты мне в час за это будешь платить? Это ведь ночное дежурство! А лучше давай договоримся о моем процентном участии.
Я так резко повернулся, что он даже шарахнулся.
— Давай. Девяносто процентов тебя устроят? Вот и хорошо. Это твое процентное участие в зубах моей любимой тещи, сожранных твоей любимой сукой! — и я успел захлопнуть дверь прежде, чем Софья Моисеевна успела отреагировать. Стареет теща. Уже не та реакция.
13. Киднэпинг
Не думал, что без сирены и «мигалки» можно так быстро доехать до Кирьят-Арбы. Формально Вувос казался так себе отцом. Но я-то знал, что он может сделать ради Номи. Потому так и спешил. Нет, ну почему человеку так не везет с бабами?!
Я пронесся мимо вувосовых скульптур, зацепив одну и запнувшись за другую и уже схватился за дверную ручку. С той стороны сильно вмазали в дверь. Я осторожно приоткрыл ее. На уровне моего лица, в нарисованном лице Елки вибрировал десантный нож. Надо полагать, это он так по-суперменски страдал, романтическая курва!
— А если б я чуть раньше открыл?!
— Увернулся бы.
В караване было убрано и противно. Из творческого гнезда он превратился в нищенскую лачугу. Вувос сидел напротив входа в готовности «номер один», словно ждал, что я ему сразу скажу куда идти и что делать. Но, встретив мой вопросительный взгляд, отрывисто спросил:
— Вирус нашел?! Нет?! Хреново… Тогда садись. Видишь, опять с этими бабами… Короче, про вчера ты знаешь. С утра крутанулся по делам в Иерусалиме. Вернулся — никого. Не придал значения. Номи обычно по соседям… Елка — ну, свободная женщина… Захотела — приехала, захотела — убрала и уехала. Шмон это был под видом уборки, понял? Тут ты позвонил. А потом она. Говорит, ситуация такая, извини. Короче, у нее там, в России, сына украли.
— Олежку?!
— А хрен его знает. Какие-то кавказцы. Один ваш общий знакомый. Тот, с которым она в Хевроне по телефону говорила.
— Ахмат?!
— Да. Он как-то по-крупному влетел из-за вашего Фимы. Они вроде оба этот вирус вырастили, а этот ваш козел перед отъездом всю оставшуюся порцию уморил.
— Ага, — осенило меня. — Ну да. Все правильно — «мутанта убил».
— Кого? — Вувос тупо посмотрел на меня и махнул рукой. — Ну, неважно. Короче, сына ей вернут только за вирус… Нужен вирус, Боря. Надо найти.
Надо. Причем, в собственной семье. Потому что остальные варианты пристрелены дуплетом. Если, конечно, отбросить всякую экзотику, типа мистификации мента для отмазки. Найти, чтобы отдать арабским террористам?
— А почему Елка решила, что вирус у тебя?
— Н-не знаю… Она уходит от ответа. Явно ее кто-то навел. Не знаешь, кто?
Я не знал, конечно, но очень даже догадывался. В нашей благословенной стране морды среди бела дня случайным людям просто так не бьют. Только по знакомству. Или по необходимости.
Я набрал номер Максика.
— Привет, — отозвался он почти сразу. — Ты все еще у меня под окном?
— Кто Умнице морду разбил? Ты или соседи?
— А он что, с разбитой мордой? Как интересно! — оживился Максик. — Я его поздним утром сдал целым и невредимым Елке лично в белы рученьки. В машину с синим номером. Откуда у нее арабская машина, не знаешь?
— А откуда у нее в Совке был лемур?.. И куда она Умницу умчала?
— Разве не к тебе? Слушай, я думаю, что это авария. Умница расквасил морду о панель и пускает романтический туман. А у Елки что? Нормально? Ну, ладно. Будешь ночью под окном — заходи. Бай.
Я положил трубку. Хоть что-то прояснялось:
— Умница тебя подставил.
— Зачем? — искренне поразился Вувос. — Почему?
— Судя по всему — пыток не выдержал, — пожал я плечами. — Елка каратэ когда-то занималась… Может, нам ее поискать у Халиля?
— Бесполезно. Она сразу предупредила, что она с Номи даже не в Хевроне. Где-то в дальней деревушке.
— Поехали спросим у Халиля адресок? Чем мы хуже Елки, и чем он лучше Умницы?
Вувос помялся:
— Нет смысла. Был я уже там. Не мог же я тебя ждать на самом деле! Дом вымер, никого. Соседи ничего не знают… Что будем делать?
— Не знаю, — честно сказал я. — Может, в полицию сообщим? Есть же какие-то информаторы, может, что и выплывет..
— Не сообщим, — категорично отрезал Вувос. — Знаю я эти операции по освобождению трупов заложников… Слишком рисковано. Вирус надо найти.
Я подумал и решил, что точки над «и» мы будем ставить сразу:
— Нашли. И потом?
— И потом сообщить в полицию. Когда Номи заберем. Что у них вирус.
— И?
Вувос снова метнул нож в дверь. Нож отскочил от елкиного лба и упал на пол.
— И пусть потом решают профессионалы. Хоть бомбят, если надо…
— Старик, — сказал я грустно. — Все гораздо хреновее, чем ты думаешь. Я уже был в полиции по поводу вируса.
— И что?
— И больше не пойду. Мне намекнули, что изобретателю вируса нужен психиатр. Короче, пока не начнется эпидемия, они этим заниматься не начнут… В общем, нельзя отдавать арабам вирус, даже если его найдем. Что, кстати, тоже маловероятно.
Вувос помрачнел окончательно, встал, пометался по комнатушке каравана, как по клетке и прорычал:
— Поехали!
— Ко мне? — утвердительно спросил я.
— К тебе. То есть, к нему.
Мы решили сначала выяснить, почему Умница навел Елку именно на Вувоса, а потом заставить мерзавца сделать имитацию злосчастной пробирки, благо пустых термосов в хозяйстве было навалом.
14. Вечер в семейном кругу
Добраться до Умницы оказалось непросто, он был подобен локтю — близко, да не укусишь. Стоял еще ранний вечер, но Умница уже залег за занавеской.
Ленка с тещей нервно курили на кухне. На столе красовался не первой свежести букет. Из-за занавесочки неслось страстное «чириканье».
— Что это? — не понял я.
— Это черт знает что! — довольно громко прошипела Ленка. — Привел какую-то хунвейбинку среди бела дня! Сунул мне цветы и конфеты прежде, чем я успела рот открыть. Конфеты потом унес — угостить даму… Левика пришлось отправить к приятелю. А он уроки не успел сделать!
— Не правда, Леношка, — вступилась теща. — Уроки он шделать как раж ушпел. Тебя не было, а Фимошка с Левиком жанималшя математикой. Ни ражу не видела, штобы это делал родной отеш.
— Мама! Но у нас же ребенок в доме!
Теща длинно усмехнулась и пустила кольцо дыма:
— Ах, Леношка… Вше проишходящее с Фимошкой имеет к тебе, конешно, непошредштвенное отношение, но жашем же так оштро вше это вошпринимать…
— Какое еще отношение? — Ленка, с заранее оскорбленным лицом, поддавалась на провокацию.
— Ну-у, — теща посмотрела на меня и ласково пояснила:
— Не штоило этого говорить при Боре и пошторонних, но раж уж ты наштаиваешь… Мне кажетшя, што Фимошка демонштрирует тебе швой шекшуальный темперамент. Он до ших пор переживает твой шкоропалительный брак…
