Фредерик Дар - Человек с улицы

Я поехал дальше, миновал ложбину и поднялся к островку новых домов, сиявших ярким светом, что делало их похожими на какой-то сказочный город.

И вдруг слева я заметил церковь. Значит, я проскочил роковой перекресток. Развернувшись, я поехал в сторону Парижа. «Мерседеса» не было видно. Вывод: мы с Салли правы. Когда Массэ бросился под мою машину, он был не один.

Я проехал светофор, и неожиданно — мне даже подумалось, что это галлюцинация, — перед глазами у меня оказался «мерседес». Он стоял сразу за перекрестком, черный, неподвижный, как ужасное чудовище, впавшее в зимнюю спячку. Какого черта я проглядел его? Но, увидев круглую табличку, обозначавшую автобусную остановку, я все понял. Машина стояла в десяти метрах от остановки, и, когда я проезжал здесь минуту назад, автобус заслонил ее от меня.

Я остановил свой «олдсмобиль» за черной машиной, прямо на переходе. Волнение мое было не меньше, чем тогда, когда я входил в квартиру Массэ. Я вторгался в чужую личную жизнь. Ступив на асфальт, я ощутил себя не в своей тарелке. Когда сидишь за рулем автомобиля, мир кажется тебе иным, чем пешеходу. Чтобы понять его, надо почувствовать под своими ногами землю. Воздух был свеж, ночной ветер обжигал мне лицо своим ледяным дыханием. Здешняя тишина была другой, чем на бульваре Ричарда Уоллеса: не так величественна, но более зловеща. Я посмотрел на жирную землю газона, на бордюр тротуара, отбрасывающий черную тень… Пять часов тому назад здесь погиб человек. Подумать только, этот богач, живший в роскошной квартире рядом с Булонским лесом, скончался в бедном городском предместье!

Массэ вел активную жизнь современного человека. Он любил, строил дома, играл в теннис, пил виски, читал книги, покупал машины, не зная, что где-то в Нантере его уже ожидает какой-то бордюрный камень, неотвратимый, как черта под колонкой цифр. Именно сейчас я прочувствовал, что значит слово «рок».

Стекла «мерседеса» запотели, внутри ничего не было видно. Я взялся за ручку дверцы. Имел ли я право открывать брошенную машину?

Когда дверца открылась, в кабине зажегся свет. Белый, почти больничный свет, он осветил всю машину: мягкие сиденья, обитые серой тканью, хромированные приборы на черной приборной доске.

Я уселся за руль. Это произошло совершенно бессознательно, я и сам не понял, зачем это сделал. Может быть, мне на ум пришла наивная мысль, что, оказавшись на месте Массэ, я смогу проникнуть в тайну, связанную с его смертью? Ведь тайна-то была! Туман ее застилал для меня весь этот вечер 31 декабря, начиная с той поры, когда супруг Люсьенн поставил свою машину рядом с автобусной остановкой. Почему он остановился именно здесь? Он собирался навестить кого-то или следовал чьему-то приказу?

Свет в магазине электротоваров был погашен, металлическая решетка защищала выставленные на витрине телевизоры, их погашенные экраны мерцали молочно-белым светом. Шатаясь, прошел пьяный. Он прятал руки в карманах своего расстегнутого пальто и орал во всю глотку песню.

Я открыл «бардачок», при этом внутренность его осветилась. Там обнаружилось несколько дорожных карт, новая автомобильная свеча, водительские перчатки, счета за гараж, выписанные на имя Массэ, прибор для измерения давления в шинах и электрическая лампочка.

Из всего этого хлама только счета за гараж представляли какой-то интерес. Я спрятал их в карман, как настоящий детектив. Расследование по поводу смерти человека, которого я сам убил! Уж чего-чего, а мрачного юмора в этой истории было предостаточно.

Я исследовал передние и задние сиденья, но ничего не обнаружил. Мне оставалось только отправиться в комиссариат. Я взглянул, на месте ли ключ зажигания. Его там не было. Наверное, прежде чем выйти из автомобиля, Массэ взял его. Значит, он не пытался поспешно скрыться, как я думал совсем недавно. Он остановился, выключил зажигание, вынул ключ… А может быть, он действовал рефлекторно? Лично мне частенько доводилось оставлять машину в гараже, чтобы ее помыли, и при этом я всегда забирал с собой ключ. Не правят ли нами привычки?

Когда я выбирался из машины, то фуражкой зацепился за верх дверного проема, и она упала на пол. Нагнувшись за ней, я обнаружил под передним сиденьем коробку. Случай! Хотя, скорее нет — судьба. Не произойди этого незначительного события, возможно, дело Массэ так бы и осталось для меня загадкой.

Эта деревянная коробка была размером с ящичек для сигар. Вытащив ее из-под сиденья, я удивился, что она влажная снизу, а с углов даже капает. Там, где она стояла, натекла маленькая лужица. Закрывалась коробка на простой медный крючок. Подняв крышку, я не сразу понял, что же там внутри. Коробка до краев была заполнена пробковой стружкой. Раздвинув ее пальцем, я сообразил, что это — своеобразная упаковка, сохраняющая холод, подобная той, которую используют уличные торговцы мороженым. Под пробковой стружкой я обнаружил маленький целлофановый пакет, в котором лежала пустая стеклянная ампула, оба ее конца были отрезаны; рядом находилась аптечная пилочка из голубоватой стали.

Что означала эта пустая ампула? Почему ее так тщательно сохраняли, даже вместе с отпиленными обломками? Во всей этой истории одна тайна следовала за другой. И всякий раз, когда я надеялся получить какое-то объяснение, я натыкался на новый знак вопроса.

Я снова принялся рыться в пробковой стружке. Вода вытекла из коробки, а не из ампулы: та была слишком мала.

В конце концов я вытащил из коробки цинковый бачок, который есть в любом холодильнике. В его пластиковых углублениях еще сохранились кубики льда, но большая их часть растаяла, несмотря на специальную упаковку.

Я долго исследовал свою странную находку, но так и не понял, что же она означала. В автомобиле эти кубики льда казались совершенно ненужными. Поставив бачок обратно в стружки, я решил взять коробку с собой. Несколько стружек упало на сиденье, я смахнул их рукавом.

Жан-Пьер Массэ мог улыбаться в морге: сложную задачу задал он мне, прежде чем уйти на тот свет.

Поставив коробочку рядом с собой на сиденье «олдсмобиля», я задумался, как встретит меня в комиссариате дежурный полицейский. Я понимал, насколько бессвязным покажется мой рассказ здравомыслящему человеку. Парень может решить, что над ним просто издеваются. К тому же бульвар Ричарда Уоллеса не входит в район, обслуживаемый этим комиссариатом.

Но, по крайней мере, подвел я итог своим размышлениям, инспектор сможет дать мне полезный совет.

Прежде чем тронуться, я взял сигарету из пачки, прикрепленной к приборной доске. Это была первая моя сигарета за весь вечер. Пока нагревалась встроенная зажигалка, я рассеянно всматривался в мертвую перспективу улицы. Вдали сверкал Париж. Свет из окон, отражаясь от мокрой мостовой, рикошетом уходил в небо.

Один из последних сегодняшних автобусов с тяжелым гулом танковой колонны приближался со стороны Парижа. Он остановился на противоположной стороне улицы.

Едва автобус затормозил, как кондуктор дал сигнал ехать дальше. Зеленое чудовище, совершенно пустое, с лязгом и стоном тронулось. Мгновение назад его оставил последний пассажир. Вернее, пассажирка. Женщина в элегантном леопардовом манто быстрым шагом пересекла улицу.

Странно было видеть ее совсем одну посреди пустынной ночной улицы. Я сразу же узнал ее, словно давнюю знакомую. Я мог безошибочно утверждать, что передо мной Элен, кузина мадам Массэ, я видел, как она выходила из квартиры в сопровождении горничной.

Слабый щелчок означал, что зажигалка нагрелась, но я и не подумал воспользоваться ею. Моя сигарета так и осталась незажженной. Я смотрел, как красивая брюнетка элегантной походкой манекенщицы — ровным, хорошо рассчитанным шагом — направляется ко мне. Однако, не обратив на меня никакого внимания, она подошла к машине Массэ. Я увидел, как, раскрыв сумочку, она достала из нее связку ключей. Затем села в «мерседес», и через несколько секунд из выхлопной трубы вылетел белый дымок.

Какую роль играла Элен в этом деле? Как она могла узнать, где находится автомобиль, откуда у нее ключи от него? Новые вопросы — новые загадки…

«Мерседес» медленно отъехал от тротуара. Если я хотел рассеять тьму, еще более сгустившуюся над этим делом, мне не следовало терять кузину Люсьенн из виду. Наконец-то у меня появился хоть какой-то след! И я, в свою очередь, тронулся, естественно, выдерживая дистанцию, потому что «олдсмобиль» с откидывающимся верхом не лучшая машина для слежки. Я полагал, что девушка в леопардовом манто направится в Париж, но на следующем перекрестке она свернула налево.

Я притормозил, чтобы дать ей возможность оторваться от меня, чувствуя, что моя огромная белая машина заполнила собой все ее зеркало заднего обзора. На широких улицах мое преследование еще могло остаться незамеченным, но в переулках мой автомобиль уж слишком бросался в глаза. Для Франции он был непомерно велик.