Питер Аспе - Дети Хроноса
Глава 5
В нескольких километрах от Виктории – столицы Гозо – Аманд Декейзер управлял единственным трехзвездочным рестораном Мальтийского архипелага. Аманд был уроженцем Кнокке. Двадцать лет назад он обнаружил на мальтийском рынке незаполненную нишу: несмотря на то что коренные жители острова делали все возможное, чтобы угодить туристам, некоторым недоставало своей национальной кухни. Виновны ли в этом британцы, которые оказали тогда влияние на местные пищевые привычки, или сказалась нехватка кулинарной изобретательности в связи с господствующей засухой на всем острове, который в древности назывался «страной меда»?
Кроме того, Аманд в любом случае увидел, что простого сочетания сливового пудинга, пиццы и кускуса будет достаточно для улучшения ситуации. Он начинал скромно, стал ввозить сырье из Фландрии и уже спустя пять лет мог называть себя владельцем популярного ресторана с ночным клубом.
Вилльям Артс прибыл после полудня. Аманд как раз отдыхал на продуваемой ветрами террасе. Он сразу же узнал своего старого друга.
– Вилльям! – вскрикнул он восторженно. – Я не ждал тебя так рано.
Они тепло пожали друг другу руку. Аманд сейчас же принес «Юпилер»[23] и закуски.
– Наконец-то это случилось, – сказал Артс. – Бельгия теперь может навсегда катиться к черту.
– Отлично, Вилльям. Это надо отпраздновать.
Версавел решительно вошел в кабинет 204 в модном костюме, бронзово-зеленой рубашке и черном галстуке, он был чинный и величественный. На его лице сияла счастливая улыбка.
– Ты опоздал, – резко укорил его Ван-Ин.
Версавел снял свое пальто и изящно накинул его на стул, подошел к открытому окну и глубоко вдохнул.
– Гвидо, сейчас пятнадцать минут десятого. Не заливай мне, что «Мутон Ротшильд» еще дает о себе знать.
Приходить поздно – это моя привилегия. Не забывай об этом.
Версавел сделал пару упражнений на растяжку и повернулся вокруг своей оси, как русский артист балета.
– Mais où sont les neiges d'antan, mon ami?[24]
– Господь милосердный, Гвидо. Мне позвонить психиатру или ты заползешь в смирительную рубашку самостоятельно?
Версавел не дал себя запугать. Он во все горло процитировал две строфы из баллады Франсуа Вийона и потом плюхнулся на стул.
– Проблемы, комиссар?
– Я не в настроении для таких шуточек, Гвидо. Сейчас все с третьего этажа будут стоять за окном и подглядывать. Какой дьявол в тебя вселился? Ты выглядишь как клон Эдди Валли[25] и ведешь себя как бездарный клоун.
– Это плеоназм[26] или тавтология, комиссар?
Ван-Ин поднялся со своего стула и встал, расставив ноги, перед столом Версавела.
– Дорогой Гвидо, объясни мне, пожалуйста, что случилось.
– Хорошие новости, Питер. Только хорошие новости. Джонатан звонил мне вчера вечером. Он придет сегодня на ужин, и Франк обещал приготовить для нас цесарку с ягодами.
Ван-Ин поднял глаза. Что касается любовных отношений, у него, разумеется, был опыт только с женщинами, но за последние двадцать пять лет он методом проб и ошибок уразумел, что некоторые вещи женщины не принимают.
Например, пригласить на званый ужин свою любовницу и позволить жене готовить.
– И Франк на это просто так согласился?
– Франк считает, что с Джонатаном все кончено.
Версавел лениво откинулся на стуле и, зевая, потянулся. Его глаза сияли, как отполированный черный янтарь.
Барт постучал перед тем как войти, – и это говорило о том, что он стоял под дверью и подслушивал.
– Доброе утро, комиссар.
– Доброе утро, главный инспектор.
Барт едва заметно кивнул Версавелу. Инспектор не потрудился ответить на скупое приветствие начальства.
Ван-Ин сел за свой стол, вытащил из ящиков пачку бумаг и стал что-то торопливо писать. Обычно он использовал этот трюк, когда неожиданно приходил шеф. Большинство протоколов, над которыми работал Ван-Ин, были очень старыми. Версавел нахмурил брови. Он не понимал, почему Ван-Ин разыгрывал эту комедию для унтер-офицера-карьериста.
– Говори, Барт, – прозвучало внезапно и резко.
Барт все это время стоял по стойке «смирно».
– Садись же.
Барт рухнул, как марионетка, у которой кто-то перерезал веревочки.
– Я хотел бы предоставить отчет о несчастном случае на Бремвегеле в 1979 году, – послушно начал Барт.
– На Бремвегеле, Барт?
– Загородный дом Лодевейка Вандале, – услужливо дополнил главный инспектор. – Вы просили меня проверить, обращался ли кто-либо в 1979 году в полицию с заявлением о несчастном случае, к которому были причастны Лодевейк Вандале и неизвестный мопедист.
Барт говорил на серьезном и официальном канцелярском нидерландском языке, на котором он составлял протоколы.
Версавел, в свою очередь, взял лист бумаги и сделал несколько пометок. Ван-Ин делал вид, будто не слушает Барта. Он сосредоточился на пожелтевшем протоколе из внушительной груды бумаг, не обращая внимания на главного инспектора. Только сейчас Версавел понял, какую Ван-Ин ведет игру. Нормальный человек, к которому так относятся, через неделю попросил бы перевести его в другой отдел. Версавел надеялся, что Барт – нормальный человек.
– Продолжайте, главный инспектор, – раздраженно подгонял Барта Ван-Ин.
Барт сглотнул. Его движущийся то вверх, то вниз кадык отчетливо давал понять, в каком состоянии он находится.
– Господин Вандале лично подал заявление, указав факты. Мопедист Джон Катрэйсе получил сотрясение мозга. Дело было мирно улажено. Все расходы господин Вандале взял на себя.
– Адрес! – сухо потребовал Ван-Ин.
Барт посмотрел в полной растерянности.
– Бремвегел, 38, комиссар.
Ван-Ин скорчил такую рожу, которой мог бы позавидовать скучающий член парламента.
– Адрес Катрэйсе, инспектор.
Барта бросало то в жар, то в холод.
– Мне надо проверить, комиссар. Я думал, что…
– Думать будем мы, Барт.
Версавел заметно кашлянул. Барт сдержал свое возмущение и, оскорбленный, пошел на попятную.
– Так, он ушел, – ухмыльнулся Ван-Ин.
Он снова убрал груду бумаг в ящик.
– То есть Вандале говорил правду, – заключил Версавел. – Что мы будем делать теперь?
– Я этому Барту не доверяю. Раздобудь для меня адрес Катрэйсе.
Версавел удивленно посмотрел на своего начальника. Барт мог быть некомпетентным, но слабоумным он точно не был.
– И я хочу знать, сколько Вандале ему заплатил. Согласно букве закона, правда была на стороне старика. Катрэйсе врезался в остановившуюся машину. В принципе его страховка должна была покрыть ущерб, причиненный «мерседесу».
Версавел кивнул. В таком виде просьба звучала логично.
Ван-Ин пробежался по скудным данным, которыми они на данный момент располагали. По словам Джонатана, Love фигурировала в качестве любовного гнездышка для деловых знакомых Вандале. Его контактным лицом был некий Вилльям Артс, хозяин отреставрированного кафе на Малсестеенвег. Герберт был закопан на территории Love в середине восьмидесятых годов, а в 1986 году Вандале передал загородный дом малоизвестной НКО. Ван-Ин сделал краткую пометку: закрыл ли Вандале бордель или он переместил свою деятельность в другое место?
– Я думаю, мне надо взяться за этого Артса. Возможно, он нам расскажет, кто приезжал пошалить в Love.
Здание суда Брюгге, несомненно, самое современное в Бельгии, и, кроме того, в нем есть бар. В отличие от привычной серьезности, которая царит в большинстве залов суда, здесь атмосфера в целом спокойная и иногда даже веселая. Сегодня там случайно оказался один из этих бурных дней. Более пятидесяти адвокатов весело праздновали открытие нового судебного года. Пиво лилось рекой, а анекдоты с каждым часом становились все более смелыми. Ханнелоре ждал здесь шумный прием. Когда она вошла, посыпались комплименты. Она стряхивала их с себя, как бобтейл, войдя после ливня в гостиную, отряхивает брызги. Ханнелоре заказала чашку чая, устроилась на солнечной террасе, потому что таковая там тоже имелась, и наслаждалась романтическим видом, открывавшимся на мельницы Брюгге. Теплая осенняя погода ей нравилась. Она вытянула ноги и на минутку закрыла глаза.
Никто не обратил внимания на Лео Ванмаэля, который подошел к ней через несколько минут. Для него это был первый раз, когда он вошел в святая святых. Бар был закрыт для младшего персонала. Сюда допускались только адвокаты и судьи, лишь изредка здесь можно было встретить секретаря.
– Тебе принести что-нибудь выпить? – спросила Ханнелоре, когда Лео подошел и сел рядом с ней.
– Нет, спасибо, Ханне.
– Правда нет?
Лео решительно помотал головой.
