Марина Серова - Под ручку с мафией
— Надо, — соглашаюсь. — Люди-то отселены, что ли? — киваю на дома.
— Давно. Дома на снос. Но все равно уезжать надо. Менты дуровые заскочить могут. За алкашами да шпаной. Место пустое.
«Фольксваген», плотно загораживающий выезд, отогнали в сторону, и мы покинули это неуютное место.
Звук двигателя почти не прослушивался, так, тихое урчание. Мягко переваливаясь с боку на бок, машина выбралась на дорогу.
— Ментов бояться — на «мерсе» не ездить! — попробовал пошутить Сергей. Я не поддержала.
Миновав перекресток, мы въехали на тротуар и остановились.
— Часто у вас такие недоразумения случаются? — поинтересовалась я вполне миролюбиво.
— Редко. И все время с тобой.
Владеет он собой, молодец. Вот уже улыбается, а ведь только что кипел самоваром, ужасы какие-то сулил.
— Тряхнули наших немного. Менты. Коврина, к которому ты ходила в больницу, на нас повесить хотели. Мы проверили — ба, да тут курьер наш работает!
— Стоп! — замотала я головой. — Опять ерунда начинается!
— Почему?
— Потому что ничего не понятно, и в прошлый раз тоже непонятно было, все на намеках и догадках. Я так понимаю: мы друг другу нужны?
— Да!
— Мы нужны друг другу для нейтрализации определенного человека.
— Можно и так сказать.
— Стало быть, в этом деле мы являемся партнерами?
— Да. То есть собираемся ими стать.
— Во-от, Сергей, собираемся! Но мы ими никогда не станем, если не заключим соглашение о партнерстве.
— Что за чушь, Татьяна?
— Не чушь. Не перебивай. Любое соглашение включает в себя информацию и обязательства. Обязательства мы определили в прошлый раз — вы предоставляете мне свои возможности, я соглашаюсь на роль наживки, и это устроило обе стороны, слава Богу. Дело за информацией. И давай начнем с тебя, потому что, мне кажется, у тебя ее больше. А насчет секретностей всяких, знаешь, если мы не будем друг другу доверять, то о каком партнерстве может идти речь?
— Красиво излагаешь, Иванова, я бы так не смог.
Согласен со мною Сергей, мозжечком чую. Иного и не ждала, ведь умный же он мужик, иначе выше гоблина у них не подняться.
— А ты понимаешь хоть, что информация может быть опасной? — пробует он запугать меня.
— Это смотря, как ею распорядиться, — возражаю я.
— Даже передача информации и то опасна.
Дозревает Сергей наконец-то.
— Опасна для кого?
— И для тебя, ты ее услышала, и для меня, я тебе ее сообщил.
— А кто, кроме нас двоих, может узнать об этом? У тебя что, в багажнике чужие уши растут?
Смеется:
— Ох, много мы прощаем красивым бабенкам!
— Ох, какие мы сильные да снисходительные! — парирую я.
— Ты тоже дай Бог! Вон как по едалам хлыщешь.
— Это сноровка, не сила.
Сергей помолчал, собрался с мыслями.
— К этому году все в нашем зоопарке стало хорошо. Все в городе устроилось, везде был порядок. Каждый при своей кормушке, при деле. Между районами все обговорено, установлено и проверено. Кто умел — торговал, кто хотел — занимался товаром, кто мог — деньги крутил. Мелкота имела налог за безопасность, наблюдала за порядком на своих территориях. Большие люди налаживали прихваты, открывали фирмы, обеспечивали «крышу» у властей. Крупные разборки прекратились. И в самом деле, чего делить, все разобрано. Скандалы — редко, да и то в основном с залетными. Хорошо стало, Татьяна, к началу этого года. А вот, смотри, ноябрь на улице, года не прошло, а все перевернулось. Хипеж вокруг, безобразие.
Сергей приоткрыл окно, закурил тонкую дамскую сигарету. В машине запахло ментолом.
— Объявились в городе люди. Хотя «объявились» — не то слово. Не объявлялись они, их до сих пор никто не видел и не знает, знают только, что они есть. Да и как не знать!
Вначале подломали одного банкира. Он в наших кругах вес имел, кое в чем погоду делал. Стукнули вдруг на него вкладчикам, из тех кто покруче, о кое-каких его махинациях. Те обиделись, ну и сама понимаешь… И, главное, кто его заложил — не усекли. Странно. Пригласили спецов со стороны, проверили — все так, информация достоверная. Мать честная!
В общем, заведение обанкротилось, заводитель подевался куда-то. Вкладчики — крутые — зубами скрежещут, мирная публика верещит себе тихонько в пустые карманы.
Дальше — больше. Крутым на крутых стучать стали. Не на всех подряд, а на тех, кто позлее. Многие хотели вычислить и задавить стукачей. Бесполезняк! Чудо! Тут уже дело в иных случаях и до мочилова доходить стало. Ты, подруга, пойми, жуткое дело, когда авторитет лажается. Кто под ним ходил и около, такие мысли иметь начинают: мол, это мое и то мое, и ты мне не указ, и ты — тоже. В общем, скандал. И в основном все в нашем районе почему-то. Район будто года на три-четыре назад в прошлое вернулся. И у ментов шерсть дыбом, даже у прикормленных.
Я вспомнила Аякса. Его слова, что среди крутых скандалы начались, — друг друга жрут. Вот оно что!
Сергей докурил, выбросил окурок в окно.
— Фантастика! — потрясла я головой. — Откуда у этих неизвестных такая осведомленность о ваших делах?
— Не знаю.
— И скольких же эти всезнайки зацепить сумели?
— Банкира и еще двоих уважаемых людей — наглухо, человека четыре уважение потеряли. А сколько еще откупается, черт знает?!
— Что-что?
— Да! — Сергей огорченно кивнул. — Откупаются, регулярно платят, а что делать?
— Как, что делать?!
— Замолчи! Сами замужем не первый год. Вот послушай, как со мной дело было.
— Ты тоже? — изумилась я.
— Ты что, глупая? А с чего б я ерзал-то!
— И что же, не найдется никого, кому бояться нечего? Чистых нет?
— Вот что, Танька, ты опер! И сейчас в деле, да? Расскажи мне все, что делала за последние сутки, и я, клянусь, хоть одну статью УК на тебя найду. И это за сутки! А у нас — свои дела. Каждый день.
Я быстренько прикинула — нет, одной статьей УК мою деятельность за истекшие двадцать четыре часа не оценить. Мало будет одной-то!
— Короче, ты будешь слушать? Ну, вот. В один прекрасный день звонят мне, называют даты, имена, цифры, все подробно и правильно и обещают прислать курьера — договариваться. Встречаюсь с ним, с интеллигентом вшивым, седой ежик волос, усы обвислые, мирный такой. Не трогаю его, конечно, не враг я себе — настучат братве, то что по телефону мне говорили, и хана Цибизу! А когда отпускаю курьера, пускаю за ним топтуна. Есть у меня способный малый, от природы хорошо след держит. Признаюсь, думал про себя, что самый умный, вычислю их и на куски порву! Сижу, значит, жду, что из этого получится. Тут сотовик заскулил. Отвечаю, а мне сообщают, подробненько так: где сейчас мой Андрюха, куда идет и в какой руке сигаретку держит. А тут и Андрюха вскоре вернулся, избитый весь. Говорит, мужик мимо проходил и вдруг по лбу, как кувалдой!
В другой раз за курьером машины пустил, лихая карусель, проверенная. Десятка полтора людей и машин десяток. Слежку ведут по очереди, маршруты возможные перекрывают и по рации друг друга корректируют. Хлопотно, но кого хочешь зашаховать можно. Представь, одного «жигуля» самосвал давит, другого — бортовая мнет, двоих ребят на глазах у всех увезли, а мне в это время по сотовику голову вымыли, пообещали, если хреновничать не перестану, запустить всю информацию в дело. Грузовики угнанными оказались, а те двое вернулись на третьи сутки, говорят, в темноте, в подвале, как в ШИЗО, отсидели. С тех пор и плачу.
И вот недавно обчистили Шубаровых. Район наш. Менты ребят перетряхивают. Нам обидно — кто-то в нашем районе резвится, а на нас оттягивают. Соседей спросили — не они. Справки навели — нет никого! Чудно! Просто так, от фонаря, стали присматривать за домом, за людьми. Приезжают хозяева. И знаешь с кем встречается молодой Шубаров в парке на следующий день? С этим самым курьером!
Тут у меня в голове план родился — взять курьера. Жаль, тогда же, в парке, и надо было, да не успели организоваться. К вечеру сажаю я молодого в эту машину и катаю по городу. Молчит! Спрашиваю: мол, неужели ты его больше меня боишься? Больше, говорит. Хоть и заело меня, да не убивать же парня за это? Оказывается, и на него курьер наехал, только, чем придавил — не рассказывает. Так и не видели мы больше курьера, зазнобу нашу. А тут вскоре появляешься ты, и сразу работник Шубаровых, Коврин, на нож попадает. Ментам-то он неинтересен, а мы узнали, у местной шпаны поспрашивали — никто не бил его. Чудно! Уж не от нашего ли начальничка руку приложили? В этот момент я к тебе пришел, вчера. А сегодня с утра к Коврину доступ открывают. Я так рассудил: зачем-то его били, не убили, правда, значит, что-то знает. Сам курьер не придет, едва ли, а прислать кого-нибудь может. Или добить, или пригрозить. Логично? Поставил я туда две машины с людьми — брать всех, кто к нему явится, и везти ко мне, а я разбираться буду. Припоздал. Ты уже там была. Вот и взяли. Откуда им тебя знать.
