Марина Серова - Под ручку с мафией
Я, зажмурившись, помассировала виски, надавила пальцами на глаза. Сейчас самое время взять тайм-аут хотя бы до завтра, утоптать узнанное, продумать все до мелочей, погадать, в конце концов. Ситуация заряжена, величина заряда велика, времени прохлаждаться нет, а то искра проскочит — и адью, гуд бай, покедова, Танечка, до встречи в небесах! Вчерашняя индульгенция ограничена вчерашним днем. Мое посещение Коврина, узнай о нем Джентльмен, понравится ему меньше невинных намеков Стасику о его учителе. А что я еще сегодня предпринять планирую! Думать надо здесь и сейчас!
— Ты давай излагай, — проговорил Сергей, отвернувшись к окну, — а я в сторону отъеду. Сдается мне, мы здесь кому-то глаза мозолим.
Глянув из-за его плеча, вижу в скверике, через дорогу, двух в милицейской форме. И один уже рацию тащит из кармана бушлата. Прав Сергей, надо место менять. Не улыбается мне подвергнуться проверке документов в его обществе. Особенного ничего нет, конечно, а неприятно. Связь с мафией.
Каких-то минут сорок назад эта самая мафия могла устроить мне принудительный секс на капоте машины.
Я пощупала нож в кармане куртки.
— Шубарова шантажируют за какие-то его грешки, грозя подорвать семейную репутацию в деловых кругах города, а то и засадить в тюрьму. Причину шантажа Станислав называть не хочет. Сумма, требуемая шантажистом, значительна, но Шубаровы вполне платежеспособны.
Сергей с интересом глянул в мою сторону. Я продолжала:
— Вместо того чтобы спрятаться за мою спину, Станислав постоянно находится на связи со своим недоброжелателем. Узнав мое имя и номер машины, сообщает их ему по телефону. Шантажист узнает мой адрес и успевает посадить у подъезда наблюдателей, тех, которых вы потом допросили. Кстати, как вы на меня вышли?
— Ну, мы тебя знаем. И адрес твой знаем. Ты на виду, не первое дело раскручиваешь. Увидели у Шубаровых и сразу к твоему дому. План-то насчет курьера у меня в голове сидит, думаю: Иванова — самый подходящий для этого человек. А там эти двое. Тебя дождались, пропустили — и к телефону. Только трубку положили, а тут мы. Ребята оказались покладистые, сразу все выложили, да и не резон им было упираться — нанятые! Утром номер проверили, по которому они звонили, — квартира, бабка одинокая. Приняла пару слов и передала, когда позвонили еще. Заработала. Подставка, простое дело. А тебя вечером беспокоить не стали. Поздно было.
— Так вот, после твоего визита…
— И разминки! — хохотнув, перебил меня Сергей. — Бойцы и сегодня с утра еще хворые были.
— Да, после твоего визита у меня было свидание со Станиславом, во время которого я дала понять, что знаю о его стукачестве. Пусть, думаю, донесет и об этом, полезно будет для обострения ситуации. Вскоре я узнаю, что Коврина порезали. Кстати, дом Шубаровых ограбили чуть ли не при нем. Вышел он ненадолго, вернулся, а дело уже сделано. Об этом после.
И захотелось мне познакомиться с Ковриным. Ограбление и шантаж — дела разные, но пострадавшие в них одни и те же. Может, Коврин скажет что новое о Стасе, а я хоть смогу прикинуть, чем его шантажист давит, курьер твой. От Коврина мне нужна была покладистость. Да и больной он. Поэтому разговор необходимо было построить кратко и умно. Я сочла необходимым посетить его квартиру, посмотреть по ней, кто он таков. В квартире Коврина вчера вечером я встретила шантажиста, твоего змея подколодного, или курьера. Для себя я назвала его Джентльменом.
Хорошо, что Сергей уже припарковал машину, а то от неожиданности вполне мог бы забыть об управлении. Я продолжала:
— Шантажист предложил мне прекратить деятельность и поставил перед выбором — или пресс, вплоть до физической ликвидации, или значительная сумма! Тем не менее, сегодня я посетила Коврина, то есть продолжаю копошиться.
Вот и все. Как видишь, мои сведения бедные и бледные и ни в какое сравнение с твоими не идут. А теперь займемся анализом.
— Подожди, Татьяна, давай я тебя поспрашиваю. — Он щелкнул зажигалкой, бросил в окно пустую пачку. Предложил бы даме кофейку попить, неотеса.
— Кое-что в твоем рассказе осталось непонятным. Шубаровых не было, дом их ограбили, стоило им появиться, наехали на молодого. Будто дожидались. Не одна ли и та же фирма действует? Кстати, компанию курьера мы между собой называем фирмой.
— Ну не мафией же! — фыркнула я, не удержавшись.
— На это указывает кое-что еще.
Я имела соображения по этому вопросу, но меня интересовали его доводы.
— Например?
— Стиль, почерк, понимаешь? Грабанули так, что все шито-крыто. И менты, насколько мне известно, до сих пор бьются задом об асфальт без толку. И сразу — наезд на Шубарова. И тоже все тихо. Ты третий день по этому делу ерзаешь! А что имеешь? Одни догадки. Пшик!
— Знаешь, что сказал мне Джентльмен про свой наезд на Шубаровых? Что шантаж для него — не цель, а способ ее достижения.
Сергей отжевал фильтр у сигареты, выбросил. Достал из «бардачка» пачку «Примы», вскрыл с треском.
— Что же тогда для него цель? Он ведь с них деньги отсасывает! Чего ему еще нужно?
Прикурил, отплевался в окошко, уставился на меня.
— А разве всегда деньги отсасывают ради денег? — аккуратно навожу его на ответ.
— Бывает, таким макаром за что-то наказывают.
На лету схватывает этот человек.
— Наказывают, значит, воспитывают?
— Можно и так сказать.
— Джентльмен мне открытым текстом сообщил, что шантаж Шубаровых — средство воспитания. Кнутом.
— За какие грехи?
— Об этом я не спросила. И Стас молчит.
— Что-то мы на месте топчемся. Вернулись к его молчанию.
— Не согласна. Мы установили мотив действия, ради чего все это заварено.
— Да. Для воспитания! — Сергей улыбнулся. — Сразу все стало ясно! Интересно, после всего молодой воспитанным станет или останется таким же олухом? Что тебе Коврин сказал?
— В квартире у Коврина лежат четыре миллиона.
— Ну и что? Ага! — До Сергея дошло. — Для него четыре — как для меня сорок! Где он так скалымил?
— Это явилось основным рычагом в беседе с ним. Но начала я с выяснения обстоятельств его ранения. Сперва он заправлял обычную формулу: «Шел — упал, очнулся — гипс».
— Нормальное поведение, — перебил меня Сергей, — партнера по драке не выдавать. Оклемается и разберется сам.
— А когда я упомянула о деньгах, мужик замкнулся и на все мои выверты отвечал так: спроси, мол, у Стаса! Но разобижен Коврин сильно. Не ожидал он, что с ним так поступят.
— Кто поступит? — немедленно отреагировал Сергей.
— Сам понимаешь, напрягать я его не могла, он там еле живой сейчас, но блефанула. Поднялась и сказала: дескать, лежи и жди, когда придут тебя добивать, а я пошла и помочь ничем не могу, поскольку ты мне помочь не хочешь. И, знаешь, проняло его, страх он свой обозначил. Взял меня за руку и говорит, что деньги, мол, получил за ограбление. За то, что вовремя ушел из дома и оставил ключи в условленном месте, а, вернувшись, забрал их уже вместе с деньгами.
Резали, оказывается, его со словами: «Это тебе предупреждение, чтобы молчал. Расколешься — добьем!» Кто резал — не знает, но утверждает, что Стас знает того, кто за этим стоит.
— Ну, молодой! — сжал Сергей кулаки. — Зря я его здоровым из машины выпустил! Пожалел, язви его мать!
— Следовательно, — продолжала я, — Станислав разбирается не только в мотивах шантажа, но и в обстоятельствах ограбления.
— Татьяна, я что-то сбился, чего ради мы вдруг насели на ограбление?
— Мы предположили, — напоминаю я, — что и шантаж, и ограбление — дела фирмы, которую представляет Джентльмен.
— Да, да, да! — трет лоб Сергей. — Значит, так: фирма грабит Шубаровых, молодой — в курсе. Фирма его воспитывает, наказывает. За что? Коврина подрезали для профилактики, мочить не стали — менты за мокрое крепче берутся, на молодого накатили, чтобы не рыпался, а деньги шантажные — отмазка для посторонних. А?
— Может быть, — соглашаюсь я.
— Выходит, фирма как-то прокололась на молодом. — Ему что-то стало известно.
Сергей сжал губы, нахмурился.
— Надо брать молодого и трясти. Надо!
Хлопнул ладонью по колену, словно утверждая это решение.
— Считай, что сделано. — Я одариваю Сергея лисьей улыбкой. — Сегодня вечером.
— Берешься?
Я киваю:
— Со вчерашнего дня берусь.
Услышав от мадам Шубаровой о вечеринке, запланированной Стасом на нынешний вечер, я подумала о том, что непременно использую ее в своих целях. Правда, тогда я еще не знала, как именно. Теперь знаю. И с Костей Чекменевым сегодня об охране этого празднества договорилась. Он проявил энтузиазм. Костя свободно сумеет обеспечить нам со Станиславом необходимый для беседы в четыре глаза уровень уединенности, в какой бы бордель ни вылилось это вечернее мероприятие.
— Я берусь допросить Станислава и думаю, что на сей раз он мне ответит. А ты готовься с завтрашнего утра, а может, и с сегодняшней ночи принять Джентльмена. После того как Стас сообщит ему о нашей беседе, этот тип решит, что и я достойна его внимания. Мне это не нравится.
