Лариса Светличная - Деревня мертвецов
Я аккуратно расставила грязную посуду на те же места, откуда взяла. Потому что когда нас придут проверять, а в этом я не сомневалась, все должно выглядеть правдоподобно. Не так, как в плохом детективе, где герой пустил себе пулю в лоб, после чего положил пистолет на прикроватный столик, лег на кровать, скрестил руки на груди, и только после этого умер. Студенты вместе со мной съели мед, и не в состоянии помыть посуду завалились спать. Под ветерок и шум деревьев спится хорошо.
Приложила ладони к плохо побеленной печке. Достаточно горячая. Ее затопили раньше, чем вернулись ребята. Я, наверное, тогда была в бане. Кто же такой добрый ее затопил, дров натаскал? Марта? Она мне про Петюню сказала, его уже и здесь все знают, запоминающийся мой. Но она могла заглянуть в сарай, увидеть, что он свалился со стремянки и орет, и побежать за мной. Она же не могла догадаться, что он так шутит и от работы отлынивает.
Вспомнился слон. Его сегодня кормили? Что ж теперь делать, потерпит. Хоть бы веток ему студенты наломали, прежде чем сожрать чужой мед. Открытую форточку хлестали с улицы ветви березы, начинается ветер. «Белая береза под моим окном», — сказала я березе. Есенин красиво сочинил. Его жена — Айседора Дункан, продолжила я сомнительно-логическую цепочку. Девушка, которая на меня с любопытством смотрела — тоже Айседора.
У моего отца хобби — составлять каталог интересных, с его точки зрения, криминальных случаев. Он полгода назад записывал туда новый случай, я как раз заходила навестить родителей. Пропала молодая девушка, которую звали Айседора. Ее богатый папа подарил ей много ценной недвижимости, а она ее продала и делась куда-то вместе с деньгами. Так богатый папа ее и не нашел. Он дочку назвал Айседорой в честь жены Есенина, очень любил его стихи. Мой отец тоже большой почитатель Есенина. То есть он считает, что почитатель, а по-моему, он кроме букваря и уголовного кодекса других книг не читал. Но ему кто-то сказал, что у каждого человека должен быть любимый поэт, и он решил назначить на эту должность Есенина. Мой любимый поэт — Пушкин, хоть это и банально.
Если я предположу, что это и есть та самая пропавшая Айседора, то здесь могут быть и другие подобные ей парни и девушки. Или я могу ошибаться. Студенты проспят еще часа два точно, мед они поделили на пятерых, да еще и чаем запили. Ничего, очнутся.
Следующий вопрос — если местный казанова, у которого из-за каждой двери по красотке выглядывает, дал мне этот убойный мед, то что он этим имел в виду? Уморить меня? Зачем? Стрелял бы просто так в затылок, ему, вроде, не впервой. Обиделся, что я не влюбилась в него с первого взгляда, как, видимо, всегда было в его жизни? Такой обидчивый?! С тонкой ранимой натурой?! Если женщина на первой минуте знакомства не клянется ему в вечной страсти, он ее травит медом, колбасой, грибами и квашеной капустой? Нет, это перебор даже для такого красивого мужика как этот. Тогда остаются еще два варианта — я ему мешаю в осуществлении важных планов, или он видит во мне конкурентку. Как ни странно, вариант с конкуренткой мне нравился больше. Про его важные планы я не знала, и он знал, что я не знала. А вот устранить конкурентку, это можно. Осталось догадаться, в чем именно я могу составить ему конкуренцию. Он хочет перестрелять всех стариков из соседней деревни, но боится, что я успею сделать это раньше? Возьму, добегу до соседнего колхоза быстрее всех, и уложу народ из пулемета. Вот обидно-то ему будет! Не переживет!
Предположим, я съела мед. Что дальше? Успела бы залезть на полати или хотя бы дойти до лавки? Или свалилась бы прямо у стола? Допустим, у меня крепкое здоровье и я залезла на полати. Обыграем ситуацию. Чучело на полатях из нескольких покрывал и Полининой кофты получилось убедительное, если не присматриваться. Я успею сбегать туда и обратно. Вернусь и заменю собой чучело. Надеюсь, проверять нас пока никто не придет.
Осторожно вышла во двор, заросший бурьяном, на том месте, где парни кололи дрова, валялись белые щепки. Взяла в руку одну, самую острую, надеюсь, не пригодится. Еще бы насморк закончился, и голова болеть перестала, ну, и температура бы еще понизилась. Есть сильно хочется. Голова, скорее всего, от голода болит. На улицу выходить не стала, тихонько кралась в бурьяне и кустах вдоль дороги и рухнувших заборов. Везде росли заброшенные и почти дикие яблони, кусты смородины и крыжовника. Протянула руку и наугад сорвала с дерева первое попавшееся яблоко. Хотела надкусить и залюбовалась. Красивое такое, зеленое, а с одного бока пять красных полос, словно нарисованные. Чего только в природе не бывает! И красные яблоки, и желтые, и зеленые в полоску! А вдруг оно просто недозрелое? Еще не хватало, чтобы в самый ответственный момент прихватило живот. Ладно, съем, вроде бы чистое, росло в экологически чистом месте, неподалеку от братской могилы. Тихонько хрустя яблоком, пошла дальше.
Итак, конференция отменяется. Шоу начинается до наступления темноты. Ребят к спектаклю не подготовили. У меня экспромт.
Телефон нашла сразу, а думала — не найду. Слишком хорошо спрятала, и пни все вокруг похожи друг на друга. Нашла, наверное, сыграл фактор страха. Жаль, что толку со всего этого — ноль. Дорогостоящая техника, которую я достала из упаковки и включила, сообщила, что работать она отказывается, потому что нет связи. Попробовала дозвониться по всем имеющимся номерам — без результата. И что теперь?
— Слушай, техника, ты хоть знаешь, сколько стоишь?! Да ты мне не только звонить, ты и петь и плясать должна! — прошипела я. — Ты должна в Москву сбегать и нужных мне людей за ручку привести за такие-то деньги!
Техника равнодушно молчала, лежа на моей ладони. Может быть, попробовать ее испугать?
— Вот я тебя сейчас закопаю обратно в пень и там забуду, сгниешь ведь!
Техника призадумалась и тихонько завибрировала и зазвенела.
Надо же! Работает! Только номер незнакомый. Ну, да мне сейчас не до капризов.
— Алло! — вежливо сказал в трубке мужской голос. — Миля Николаевна?
— Да, это я!
— У меня долг висит за прошлую сессию, а в учебной части сказали, что если я вам его не сдам, то меня отчислят!
— Милый мой! — я чуть не целовала телефон. — Если ты сейчас сделаешь, как я скажу, то поставлю тебе все, что захочешь в любом количестве! И лично пойду просить ректора тебя не отчислять!
— Что надо делать? — с готовностью ответил тот.
— Я сегодня не в Москве, я в командировке. Пиши адрес деревни, где я сейчас нахожусь. Записал? Теперь пиши телефон… Позвони по нему прямо сейчас и скажи, что Миля Николаевна просит срочно, очень срочно приехать! Не волнуйся, ничего криминального нет, это телефон моего дяди. Просто у меня возникли проблемы, и он обещал мне помочь.
— Не волнуйтесь, Миля Николаевна, сейчас все сделаю!
Телефон заглох. Даже не спросила, откуда известен мой номер, вроде бы почти никому не говорила. Еще раз убеждаюсь, что если студент хочет сдать экзамен, то ничто не в силах ему помешать.
Осталось ждать. Но на бога надейся, а сам не плошай. Зарыв телефон на прежнее место, потянулась назад. Чувствовала себя скверно, но ничего, сейчас расхожусь, лечиться дома буду.
Слон на лугу спокойно поедал картошку. Кто ее принес? Кирилл? Больше некому. Надо поторопиться.
Так же огородами добралась до дома местного главного злодея. Надеюсь, его нет дома. Мед больше брать не буду. Вот бы пирогов!
Осторожно вошла в дом, казавшийся пустым. На столе у окна развал посуды и плошка с несколькими пирогами. Молодцы, пирожки, хорошие мои, дождались меня, я к вам пришла. Ничего отравленного здесь быть не должно, они это сами ели. Поэтому два пирога умяла сходу. Вкусные оказались, с картошкой, с капустой мне не досталось. Нормальный рацион, яблоко, два пирога и чай. Не потолстею. Теперь можно пройтись по дому и сориентироваться на местности. Если кто-то меня увидит — изображаю дурочку и говорю, что пришла в гости пить чай и пирожочков покушать.
Никого изображать не пришлось, разве только удивилась сильно, но это просто само получилось, когда в соседней комнате я нашла всех троих парней, которых я видела здесь с местным красавчиком. А в комнате, куда шла дверь из кухни тихо сидела на полу Айседора. Все — в невменяемом состоянии. Меня не узнали, что-то мычали и передвигались с трудом. Тоже чем-то их накормили не тем. Ну и пусть, они меня именно такие и устраивают. Только зачем они все нарядились в балахоны все из той же мешковины? Или их сначала чем-то опоили, а потом нарядили? Если им без разницы, что на них надето, то мне и подавно.
Попробовала растормошить Айседору. Она отмахивалась от меня и просилась к папе.
— Где папа? — поинтересовалась я.
— В Москве. Он мне купит квартиру в Романовом переулке. Не хочу жить на Кутузовском проспекте, — невнятно, еле смогла разобрать, сообщила она мне.
Это и есть та самая девушка. Нашлась пропажа. Не хочет на Кутузовский проспект, а хочет в Романов переулок. Во, у людей запросы! Бог все видит, надо было папу слушаться. Сиди теперь в этой деревне.
