Бриллианты вечны - Бретт Холлидей
— В таких делах не следует спешить, — пессимистически предостерег Лорн. — Надо иметь полную уверенность в каждом факте. Нужно иметь доказательства. Нельзя делать поспешные выводы, как вы это любите. Но я должен сказать вам одну вещь, Сандин. Я предпочел бы сказать это самой мисс Телли, но сейчас не могу на это решиться. Поэтому я скажу вам.
— Ну?
Он сделал паузу, подыскивая слова, в его затуманенных, темных глазах не было ни выражения, ни эмоций. Наконец, он сказал:
— Я полагаю, было бы хорошо для мисс Телли повременить день-другой с переговорами.
— Что вы имеете в виду?
— То, что сказал. Ни больше ни меньше.
Я пристально смотрел на него, пытаясь прочесть объяснение в его затуманенных глазах и на его спокойном лице с женоподобным подбородком. Я не сказал ему, что при всем желании Сю не могла бы закончить переговоры.
— Он ваш клиент, — в раздумье сказал я. — Но вы не вполне доверяете ему. Однако причина вашего недоверия недостаточно основательна, чтобы открыто пойти против вашего клиента и предупредить мисс Телли, что ей не следует доверять ему. И вы предостерегали меня, зная, что я скажу ей.
Он смотрел на меня, не мигая, и ясно чувствовалось, что ему не нравилась моя манера открыто выражать то, что он делал дипломатическим методом. Он всегда имел пристрастие к напыщенному языку.
— Ну продолжайте же, Лорн!
— Я не могу сейчас сказать больше ничего.
— Вы должны. У нас слишком мало времени.
— Отлично, тогда я отказываюсь говорить, — упрямо ответил он.
У меня явилось дикое желание схватить его за плечи и вытрясти из него всю информацию или его подозрения. Могу прибавить, потом я всегда жалел, что не сделал этого. Но в то время я надеялся, что он имел наготове какой-то свой план. Я все еще верил, хотя не очень твердо, что Лорн был в этом деле нашим рулевым и, возможно, благополучно доведет наш маленький корабль, минуя скалы и водовороты, служа нам защитой от бед.
Его методы работы, таинственные недомолвки, чрезвычайный консерватизм часто раздражали меня, но я всегда помнил, что в критические минуты он оказывался находчивым и полезным. Он дважды выручал меня из очень скверного положения, и мы многим были ему обязаны. Но мне хотелось подтолкнуть его на быстроту действий, на которую его побуждали, кажется, лишь критические моменты. С самого начала он был непонятной личностью, мы всегда по-разному смотрели на каждый вопрос. И после его намеков на Френсиса и проявленного им ослиного упрямства наши дороги резко разошлись, и мы оказались в разных лагерях. По одну сторону были Френсис и Лорн, по другую — я и Сю.
Это разделение произошло очень скоро. Из приемной стали яснее слышны приглушенные голоса, и вдруг Сю вбежала в холл.
Ее щеки горели, а глаза сверкали гневом. Она выглядела возбужденной и настороженной. Она была подобна хрупкой парусной лодке, взлетевшей на гребень волны и отважно готовившейся встретить следующую. За ней вошел Френсис, также разгневанный, но проявлявший это менее приятным образом. Лицо его тоже раскраснелось, глаза сузились, и руки нервно двигались. Каждое слово Сю падало подобно маленькой хрупкой ледяной сосульке, но речь ее была вполне корректной.
— Надеюсь, вы не будете возражать, Френсис, если я расскажу о нашем разговоре мистеру Лорну и мистеру Сандину.
Она обратилась ко мне:
— Видите ли, я попросила разрешения Френсиса, чтобы мои интересы представлял адвокат. Я считаю, что так будет лучше, учитывая характер дела. Но мой брат с этим не согласен.
— Для этого нет никаких причин, — взорвался Френсис. — Я приехал сюда из Америки, чтобы разрешить дело с этой девушкой и дать ей возможность получить пять миллионов долларов. Пять миллионов! А она, вместо того чтобы доказать свои права, несет какой-то детский лепет о...
— Я прошу вас не перебивать меня, Френсис!
Было забавно отметить, что по мере того, как Френсис злился все больше, Сю становилась более спокойной и любезной, а это чрезвычайно раздражало ее собеседника.
— Я очень благодарна брату за его усилия, — продолжала она. — Хотя все могло быть сделано скорее — прежде чем я подверглась...
Ее приветливый тон слегка изменил ей, и она оборвала фразу, предпочитая не говорить о тех ужасах, которые ей пришлось здесь пережить.
— В то же время, я принимаю во внимание значение, которое имеет сумма в пять миллионов, о чем вы любезно мне напомнили. Учитывая значительность этой суммы, я полагаю, что будет правильно и уместно поручить адвокату ведение моего дела.
Глаза Френсиса еще более сузились. Я услышал за своей спиной легкий шелест и, заметив его быстрый взгляд, не сомневался, что появилась мадам Грета.
— Но послушайте же, Сю, — сказал Френсис умоляющим тоном, — зачем создавать шум вокруг этого... семейного дела. Все, что вам надо сделать, — это дать мне взглянуть на ваш сувенир. Если он окажется подлинным, все будет в порядке. Я возьму вас с собой в Америку, и вы получите все свои деньги. Вы скоро забудете обо всем, будьте же благоразумны!
— Но, Френсис, разве у вас есть какая-либо особая причина отказывать мне в адвокате? — спросила Сю так нежно, что, вероятно, Френсис сразу не осознал всю чудовищность ее намека.
Прошла минута или две, прежде чем накипевшая ярость Френсиса прорвалась наружу. Я испытывал гордость за Сю, которая так смело сражалась с ним, используя свои женские чары. Она сумела перенести войну на его собственную территорию, имея, по существу, одну видимость тяжелой артиллерии. Такая атака, подумал я, — чисто женский метод, защита не имела бы успеха. Сю атаковала так приветливо, изящно и спокойно, хотя я знал, что она воюет с пустыми руками.
— Вы хотите сказать, что не доверяете мне? — со злобой спросил Френсис.
— Какие вещи вы говорите! — воскликнула Сю, заливаясь звонким смехом, который уязвил Френсиса и поразил меня своей обманчивой нежностью. Многие женщины умеют поражать нас подобным образом. — Но почему вы говорите это? Как можно не доверять брату, приехавшему выплатить мне миллионы?
— Значит вы доверяете мне, — сказал Френсис, с трудом сдерживая раздражение. Он вновь бросил взгляд мимо меня. Обернувшись, я увидел мадам Грету, стоявшую неподвижно и смотревшую на него своими блестящими зелеными глазами.
— Почему же нет? — спросила Сю, презрительно пожав плечами.
Затем Сю сказала многозначительную, но чрезвычайно странную фразу. Сначала она посмотрела на меня, как бы желая убедиться, что я слушаю ее, но ни слова, ни взгляд ее не были мне понятны. Обратив свой взор на Френсиса, она сказала безразличным и даже
