Проклятие стеклянного сада - Наталья Николаевна Александрова
– Отстань от нее! – Маша решила вмешаться, видя, что Елена не боец. – Ты на голодающую не похожа, и на бомжиху тоже, нечего тут на жалость бить!
– На жа-а-лость? – расхохоталась Марина, и смех ее был такой злобный, что не хотелось слушать, хотелось заткнуть уши. – Ну, уж жалеть себя я никому не позволю! И милостыню просить не собираюсь! Сама возьму всё, что надо!
Елена всё отступала от нее назад и уперлась в стену, а Марина вдруг схватила ее за руку.
– И вали отсюда, дрянь! – прошипела она. – Не путайся под ногами! Зарабатывай деньги другим местом! А мне миллион нужен! Так что пускай тут хоть всех передушат-перережут, я не уйду.
– Отойди от нее! – Маша увидела, что глаза Елены потемнели от боли. – Мы уходим, а вы как хотите!
Она схватила Елену за плечо и подтолкнула вперед, краем глаза следя за Мариной, как бы та не ударила в спину. Но Марина внезапно потеряла к ним интерес и отвернулась. Милена выглядела озабоченной, но удерживать их не стала.
– Не отставай! – бросила Маша Елене, когда они вышли из комнаты.
– Послушай, а ты что, так и собираешься идти? – Елена указала на Машины босые ноги.
– Черт!
Только сейчас Маша сообразила, отчего ей так неудобно. Как выскочила босиком, чтобы подслушать разговор, так с тех пор и не была в своей комнате. Всё из-за дурацких туфель, которые купила зачем-то, хотя они ей и не понравились совсем. Даже если бы они были у нее на ногах, как убегать на каблуках, они же стучат? Вон у Елены на ногах мягкие мокасины, легко и удобно. И сумка у нее красивая… Черт, ее сумка тоже осталась в комнате! А в сумке… Ну, прежде всего папка с документами, которые она должна была отвезти на завод в Металлопрокат. Кошелек и паспорт у нее в кармане жакета, и мобильник там же. Это ее та же тётенька-попутчица научила, командировочная. Клади, говорит, самые необходимые вещи поближе к себе, так, чтобы, во-первых, получше спрятать, а во-вторых – легко достать можно было. В командировках всякое может случиться, мало ли – проверка документов, ты начнешь в сумке рыться, только проверяющих рассердишь. Они ведь тоже на работе, может, какого-то преступника ищут, а тут тетёха всё дело затормозила. А сумку ведь в том же поезде всегда украсть могут, так что лучше держать важные вещи поближе к телу. У Маши уже условный рефлекс выработался, спасибо тётеньке за науку. Значит, бог с ней, с сумкой, но идти босиком никак не получится. Что делать?
Неожиданно в коридоре за поворотом послышались шаги. Маша утянула свою спутницу в нишу ближайшей двери. Потом осторожно выглянула и увидела Эльвиру. Вид у помощницы Василия Андреевича был весьма помятый. Ну, еще бы! Соскочила, небось, с постели, а тут такие новости. Волосы стояли дыбом, как у рассерженного ежа иголки, глаза не накрашены и оттого казались маленькими, губы, как всегда, плотно сжаты. Черный костюм отсутствовал, вместо него на Эльвире были спортивные брюки и рубашка в крупную клетку, на ногах – тапочки. Ну да, эта зараза знала ведь, что женщин оставят на ночь, припасла, небось, заранее кое-что из одежды. Может, у нее обувью разжиться? Эльвира скрылась за дверью, наверное, своей комнаты.
Одним прыжком Маша приблизилась к двери и прислушалась. За дверью была какая-то возня, вот что-то упало, Эльвира чертыхнулась, что-то передвинули… И Маша едва успела отскочить от двери, потому что та распахнулась, и Эльвира выскочила в коридор, волоча за собой объёмистую сумку. К счастью, она побежала не в ту сторону, где скрывалась Елена, и быстро скрылась за поворотом. Маша успела придержать дверь, не дав ей захлопнуться.
Комната у Эльвиры была попросторней тех спален, в которых ночевали участницы шоу, но обставлена так же скудно. На столе, где, судя по всему, стоял раньше ноутбук, валялись какие-то карандаши и листки бумаги. Ноутбук Эльвира, надо думать, прихватила с собой, не решилась оставить. На узкой койке, криво застеленной одеялом, валялись спортивные брюки, а в стенном шкафу Маша нашла чемодан с тапочками и пакетом грязного белья. И всё, больше ничего интересного. Придется довольствоваться тапочками, хорошо хоть это не домашние шлёпанцы.
– Что это? – Елена робко заглянула в дверь, в руках у нее была флешка. – Я на пороге нашла…
– Давай сюда!
Маша влезла в спортивные брюки. Тапочки оказались впору, у нее с Эльвирой был один размер, хоть это хорошо. Она предпочла не заметить осуждения в глазах Елены – нехорошо, мол, брать чужое. Конечно, нехорошо, но, как говорит ее свекровь, тут уж не до жиру, быть бы живу…
Маша свернула за угол и прибавила шагу. Елена едва поспевала за ней.
– Куда мы идем? – спросила она через минуту. – Ты знаешь, куда нужно идти?
– Примерно, – уклончиво ответила Маша. Она почувствовала неловкость и добавила: – Мы идем примерно в том направлении, откуда пришли вчера. Там должен был выход.
И тут коридор перед ними закончился, превратившись в тупик.
– И куда теперь? – спросила Елена, с надеждой глядя на Машу.
Маша хотела резко ответить ей – мол, я-то откуда знаю, но в последний момент удержалась от грубости. Она вспомнила, как Елена показывала фотографии своей дочки, и подумала, что сделает всё, чтобы они снова увиделись. Вот интересно, у нее ведь самой сын, а она о нем и не думает. Всё потому, тут же поняла Маша, что если с ней что-то случится, если она не вернется, Антошка не пропадет, у него есть отец и бабушка. Что уж перед самой собой притворяться, сын к ней и не привязан совсем. Они трое – семья, а Маша так, сбоку припёку… У Елены, надо думать, совсем другой случай, так что нужно ей к дочери добраться как можно скорее. Но вот куда сейчас идти?
Она закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться.
И снова, как много раз до этого, оказалась в удивительном саду, в стеклянном саду своих видений.
Она шла по дорожке между рядами стеклянных апельсиновых деревьев, усыпанных полупрозрачными плодами. Вдруг дорожка оборвалась, уткнувшись в стеклянную стену…
Маша повернула голову вправо, потом влево – и увидела, что за стеклянной стеной притаился укромный грот, от которого ее отделяет только хрупкая
