Убийство в красках - Владимир Григорьевич Колычев
Герберт вымотался за двое суток, хотелось спать, но изможденным он не выглядел. И умылся он, закончив работу, и костюм чистый надел, сейчас наклеил на губы улыбку, придал походке пружинистую бодрость – и вперед. Лицо под капюшоном он прятать не стал за отсутствием такового. Дверь в подъезд открыл с «тайч-мемори». Тоша почему-то не выбросил ключи от квартиры Ставицкой, оставил их в машине, и уже не узнать, на какой случай он приберег свой комплект. Причем заводской. Видимо, Сысоев побывал в квартире у Ларисы, возможно, к Водорезову заглянул, а в прихожей там сразу два запасных комплекта, один он смог достать из ящичка трюмо, как-то так. А Сысоев мог прикинуться другом, прежде чем проявить коварную суть смертельного врага.
И дверь в квартиру Герберт открыл ключом, Ставицкая сидела за барной стойкой со стороны кухни, чашечка кофе перед ней, рюмка коньяка, в руке сигарета, короткий шелковый халат, ножки – любая стриптизерша позавидует. Над головой мощно, но тихо работала встроенная в потолок вытяжка, предусмотренная для таких случаев. Очень удобно, когда весь табачный дым уходит в трубу, даже по гостиной не расползается.
Увидев Герберта, Ставицкая едва не свалилась вместе со стулом.
– Извини, не думал, что ты здесь.
Герберт смотрел на нее с каменным лицом, взгляд холодный, отстраненный. Он, конечно, знал, что потревожит ее покой, и ему все равно, поверит она ему или нет. А если не поверит, получит порцию сарказма. Кто-то должен был сейчас находиться на съемной квартире.
– А вот я здесь!
Лариса пыталась свести полы халата, но они выскальзывали из пальцев, расползались. Ей бы подняться со стула, но она продолжала сидеть.
– Ключи!
Герберт положил на стойку ключи.
– Откуда они у тебя?
– У киллера отобрал. Который Водорезова убил. Младшего… А старший на тебя наехал. Я же сказал, где находиться!
– Так я в департамент заскочила, думала, туда-сюда, а он уже там… Меня, как какую-то шлюху!
– Ну да. – Герберт постарался скрыть насмешку.
Но Ставицкая уловила сарказм в его взгляде.
– Что такое?
– Да нет, ничего…
Знал Герберт, чем она проложила путь в высокие кабинеты. И Водорезов-старший это знал, Ставицкая для него кабинетная проститутка, и он своего мнения никогда не изменит, даже если она сама станет министром. И относиться к ней будет соответственно. Но все это детали, не имеющие особого значения. Если, конечно, Водорезов не убил своего сына из-за его пристрастия к министерской подстилке.
– Ты говори, говори! – хмурилась Лариса. – Что тебя насмешило?
– А почему Водорезов церемониться с тобой должен, если он Хомутова за горло взял?
– А кто такой Хомутов? – вскинулась она.
– А кому ты вчера позвонила? Кто решил твою проблему?
– А он решил мою проблему?
– Ну, если я нашел киллера… Водорезова это не утешило, но все что в наших силах…
Герберт вдруг ощутил слабость в ногах, это диван притягивал его к себе со страшной силой, так хотелось сесть, развалиться, закрыть глаза. И совершенно все равно, что скажет Ставицкая. Пусть возмущается сколько хочет, а он будет спать, спать…
– И кто заказал Илью?
– Вася Сысоев, Виталик Шуршин, кого ты из них знаешь?
– Виталик?.. Виталика знаю, шустрый такой…
– Был здесь?
– Ну да, с Ильей заходил.
– Значит, он ключи спер.
Герберт думал о том, что Шуршин мог обвести его вокруг пальца. На Сысоева валил, он, сказал, ключи от квартиры достал, а ведь сам это и сделал. Также и смерти Водорезову желать мог он, а не Сысоев. Впрочем, это все уже не важно. Да и Водорезов не дурак, придет в себя, отправит людей за Виталиком, всю душу из него вытрясет, надо будет, накажет… И за Гербертом он мог отправить людей, и за Ставицкой.
– Не знаю, не видела…
– Киллера больше нет, ключи я вернул, все, расходимся как в море корабли.
– А киллер куда делся?
– Киллера бояться не надо, а Водорезов еще может взбрыкнуться.
– Не взбрыкнется, есть на него управа. Я договорилась.
Герберт кивнул. Феофанову не надо идти на крайние меры, достаточно просто позвонить Водорезову, сказать свое слово, и он угомонится, во всяком случае Ставицкую оставит в покое. Значит, мавр сделал свое дело, мавр может уходить. Но уходить Герберту не хотелось, скучно дома, одиноко… Он любил одиночество, но домой почему-то не тянуло.
– Если нет никаких претензий, я пошел, – сказал он.
– Да нет, какие претензии… А киллера как ты нашел?
– Секрет фирмы… Всего доброго!
Герберт заставил себя выйти в прихожую, Лариса потянулась за ним, как ниточка за иголочкой.
– Уходишь?.. А если вдруг осложнения возникнут? – спросила она, глядя, как он обувается.
Полы халата медленно-медленно расходились, но Лариса не обращала на это внимания. Или делала вид, что не замечает.
– Звони.
– А телефон?
– А телефон Кирилла Севастьяновича ты знаешь.
– А без него никак?
Вопрос остался без ответа, Герберт подмигнул Ларисе в знак прощания и ушел, тихонько прикрыв за собой дверь.
Во дворе, открывая дверь своей машины, он заметил довольно красивую, стройную как березка девушку, но не проводил ее взглядом. Что это с ним, с закоренелым холостяком? Устал очень? Может быть. Но тогда почему взгляд потянулся к окнам Ставицкой? Остренького вдруг захотелось? Или просто тепленького? И душевненького… И с кем? С девкой, которую только что драл один любовник – практически сразу после того, как она потеряла другого?.. Нет, скорее всего он просто очень устал.
Глава 6
Сырое мясо – пища льва, и человек, предпочитающий стейк слабой степени прожарки, должен восприниматься как опасный хищник. Может, потому, вызывая Герберта на разговор, Хомутов заказывал мясо с кровью.
– Водорезов успокоился, требует прах сына, – сказал он, с привычной ловкостью отрезав от куска ломтик мяса.
– Будет.
– Так просто? – усмехнулся Кирилл Севастьянович. – А как он его хоронить будет? Официального заключения о смерти нет, и тут вдруг раз – добро пожаловать на отпевание и все такое! Менты на уши встанут!
– Я в курсе.
– Водорезов снова из берегов выйдет.
– Я думаю, он уже понял, с кем имеет дело.
– Ну да, понял, – польщенно улыбнулся Хомутов. – Это вы ловко с Данилой провернули, всех нагнули!
– И Ставицкая постаралась, Феофанова на Водорезова натравила.
– Загнали Водорезова в русло… Ну так ему и не надо из берегов выходить, скажет ментам, они начнут рыть, у Ставицкой там все чисто, кровь не найдут?
– Исключено.
– С этим… с пацаном что, ну, который в убийстве участвовал?
– Гуляет пацан. Потому что ничего не видел, только слышал.
– Все равно опасно. Может, зачистить?
