Постоянство хищника - Максим Шаттам
– Вы видели, сколько тут жертв? Один человек не мог такое сотворить!
– Еще как мог. Он не первый.
Сеньон подошел к Вронски и указал себе на подбородок:
– Нам ничего на башку не упадет?
Инженер, который тщательно изучал стену, лишь коротко взглянул на него. От Людивины это не укрылось, и она спросила:
– Какая-то проблема?
– Ну… Нет. В общем, трудно сказать…
Сеньон наклонился к нему, придавив своей массивной тенью и загородив свет.
– Ладно вам, колитесь! Пора отсюда выбираться?
– Нет-нет… Но… Эти стены… Заметили, в каком они состоянии?
Людивина провела пальцами в перчатке по серой поверхности, но ничего особенного не обнаружила. Вронски постучал по камню кончиком ручки.
– Поверхность более светлая, однородная, с микроследами трения…
– От шахтерских инструментов? – предположил Сеньон.
– Нет, тут более тонкое воздействие. Разница в цвете очевидна. Я бы скорее сказал, что… ее почистили. Давно. С особым рвением. Тщательно.
Заинтригованные Сеньон и Людивина переглянулись. Зачем чистили стены? Убирали свою ДНК? Маловероятно – в те годы это исследование не проводилось.
– Граффити? – предположил Сеньон.
– Или следы крови, – не согласилась Людивина.
Ферицци, стоявший у них за спиной, произнес небрежно, но уверенно:
– Побрызгаем «Блюстаром». И все узнаем. А если ничего не выйдет, придется играть в угадайку насчет того, что они могли здесь устроить.
«Блюстар» заменил все другие проявители на основе люминола. После его распыления можно выделять ДНК – он более эффективный и менее токсичный. Вступает в реакцию с гемоглобином, застрявшим в мельчайшей трещинке, даже если поверхность вымыли, и через десятилетия с его помощью можно обнаружить кровь, разбавленную в тысячу раз. Волшебное средство. Злейший враг убийцы, пытающегося замести следы.
Майор Тюрпен дал добро на операцию только через два часа. Подтвердив предварительные выводы и укрыв окружающую поверхность, они со вторым экспертом распылили «Блюстар» из ранцевых пульверизаторов, а когда закончили, майор опустился на колени перед блоком питания прожекторов.
Тут появился ассистент доктора Буске, тяжело дыша после быстрого спуска.
– У нас есть первые результаты по ДНК, – выпалил он. – Все образцы – уникальные женские профили. Это жертвы, но есть и мужская ДНК. Обнаружена уже на пяти девушках. Одна и та же.
Торранс и Людивина поняли друг друга без слов. На сей раз сомнений почти не осталось, хотя никто не осмелился произнести слова «серийный убийца».
Людивина смотрела на скрюченные тела, разложенные по всей длине помещения. Что за фантазия? Почему здесь? К чему эта инсценировка? Что он хотел сказать?
– И еще, – добавил ассистент, – мы обнаружили третью ДНК на одной из девушек. Он…
– Второй мужчина? – спросила Магали.
– Н-нет… Мы не знаем точно.
– То есть как?! – разозлился Ферицци. – Она мужская или женская?
– Это не человеческая ДНК. Пока мы больше ничего сказать не можем.
Следователи замерли, размышляя, что бы это могло значить. Косвенное загрязнение? Возможно, эта зацепка позволит вычислить убийцу.
Ферицци похлопал Тюрпена по плечу, велев продолжить, и майор снял крышку с выключателя прожекторов.
– Если кровь забрызгала стены тогда, в год преступления, мы ее увидим.
Его голос из-за плотной маски прозвучал глухо.
Щелкнул рубильник.
Тьма хлынула из центрального колодца, поглотила платформу, и команду окружила странная тишина. Послышалось шипение воздуха, похожее на холодное, болезненное дыхание.
Стены озарились фантастическим светом. Интенсивным, призрачно-голубым, почти футуристическим, но раскрывающим письмена прошлого.
Кровь.
Повсюду. Буквально. От пола до потолка. Отливающая синим под действием «Блюстара», светящаяся изнутри. Живучая. Почти живая. Геометричная. Священная.
Распятия всех размеров, нарисованные кровью, превратили стены в огромный хемилюминесцентный тоннель.
Кресты словно парили в пустоте.
И на миг Людивине показалось, что и сама она где-то не здесь. В анабиозе, в религиозном небытии.
Храм смерти.
10
На верхушках шахтных сооружений, под куполом из оловянных туч, каркали вороны.
Ржавые стальные башни, ангары из кровельной стали, бетонные стены фабрик с черными проемами пустых окон – отнюдь не радостный пейзаж.
Тем не менее никто из жандармов не отправился в штаб или палатку. Всем хотелось глотнуть свежего воздуха. Высохнуть после того, как несколько часов потели в спецкостюмах.
Официально Ферицци все еще руководил расследованием, но энергия, которая циркулировала между четырьмя членами ПО, набирала обороты, и настроение у него становилось все хуже. Наконец-то сняв защитный костюм, он нервно мял его в огромных ручищах.
– Начнем с истории шахты, – сказал он. – Инженер может нам помочь?
– Вронски? – спросил подошедший Бардан. – Сейчас узнаю.
Сеньон уселся на металлический блок и объявил:
– Местные коллеги составят для нас список всех неуемных, совавших сюда нос.
– Они задерживали в основном наркоманов, – сообщила Магали.
– Может, и этим будет что рассказать.
Торранс и Ванкер стояли поодаль и наблюдали. Вдалеке, под навесом, продолжалась суета «белых кроликов» и патологоанатомов. Разрешение на вынос тел еще не дали. Необычность находки требовала максимальной осторожности, и Торранс только что попросила генерала отложить подъем тел. Сотрудникам ДПН нужно было вернуться вниз и проникнуться атмосферой места преступления. Как только жертвы будут извлечены, все изменится. Эмоции, наполняющие этот склеп, быстро остынут и не смогут столь же полно показать психический склад преступника.
Гильем затянулся электронной сигаретой, выдохнул ароматный дым и спросил:
– Что скажешь обо всем этом, Лулу?
Людивина, которая стояла у стены сгорбившись, выпрямилась. Ее смутило, что обратились к ней, а не к ее начальнице. ДПН всегда работает по горячим следам, детально анализирует все элементы. Она еще не прошла обучение, курс рассчитан на полтора года, но у нее был полевой опыт и теоретические знания, поскольку она прочитала все, что могла, о методах департамента. К тому же она была неофициальной ученицей одного из величайших профайлеров Ришара Микелиса[7].
– Тебя не просят сделать свой первый официальный рапорт, – подмигнул Сеньон, разряжая обстановку. – Расскажи о своих впечатлениях. Как в старые добрые времена.
Людивина убрала со лба прядь волос, все еще влажных от пота. Торранс подала едва уловимый знак, чтобы она ответила. Хороший способ показать себя в полевых условиях, без страховки. Она откашлялась.
– В общем… Как и вы, я не исключаю гипотезу о секте, хотя, честно говоря, нет никаких признаков.
Сеньон сделал большие глаза: мол, давай сразу к сути.
– Если на большинстве жертв будет найдена мужская ДНК, – продолжила она, – сомнений не останется…
– Стоп, – перебил Сеньон. – Эти банальности мы и так знаем. Нам нужно твое мнение. Что ты почувствовала?
Вы на меня давите, ребята. Это было нечестно. Формулировать первые впечатления, не подкрепив их виктимологией и отчетами научного отдела, – чистой воды нахальство.
Все ждали ее ответа.
– Убийца только один, – начала Людивина, еще раз напряженно взглянув на Торранс.
– Откуда
