Олег Уланов - Москва – Филадельфия
— Вот мозаика и сложилась, — оживился Умелов. — Значит, этот Угол каким-то образом получил заказ на кражу письма. Только у меня в голове не укладывается, каким образом японская якудза так быстро смогла все эти вопросы решить. Ведь мы только на прошлой неделе из Японии вернулись.
Олег внимательно посмотрел на Мальцева.
— Ты не забывай, — ответил тот, — это тебе не политики, а преступники. У них все гораздо быстрее решается, если их «интерес» в этом деле присутствует.
— Значит, когда они разберутся, что взяли не тот документ, они опять попытаются ко мне сунуться? — Олег снова посмотрел на Мальцева, как бы спрашивая его совета.
— Во-первых, тебе надо замки во входной двери заменить, — спокойно ответил Игорь, — а, во-вторых, я сам подумаю, как мне этого Угла нейтрализовать.
Мальцев неожиданно подмигнул Умелову:
— Ну что, пойдемте, допьем свой кофе?
* * *В полдень того же дня к Умелову примчалась Наталья Мальцева. Оставив Мэри на ее попечение, Олег решил съездить в издательство «Особо секретно». Там он хотел встретиться с человеком, который мог ему помочь в расследовании относительно пропавшего золота Ямаситы.
У входной двери уже возились мастера, которых вызвал Мальцев, чтобы поменять замки. Сам Игорь тем временем уже уехал к себе в офис.
В середине дня в редакции «Особо секретно» было многолюдно. Пройдя в комнату, которую он делил с двумя молодыми сотрудниками редакции, Умелов разделся и, перекинувшись дежурными фразами с коллегами, позвонил по внутреннему каналу связи Кириллу Черновецкому.
— Привет, Кирилл. Это — Умелов.
— А, пропащий? Здравствуй.
— У тебя время сейчас найдется? — на всякий случай поинтересовался Олег, прекрасно зная, что Кирилл обязательно выделит для него время.
— Ну, что ты спрашиваешь? Давай заходи.
Умелов достал из верхнего ящика стола диктофон и отправился в правое крыло редакции, где находился кабинет Черновецкого.
— Чай будешь? — прямо с порога спросил вошедшего Олега, хозяин кабинета.
Кирилл Черновецкий был высоким молодым человеком, лет тридцати пяти, с длинными волосами, затянутыми сзади в пучок.
— Не откажусь.
Кирилл встал из-за стола и подошёл к пристенной консоли, на которой стоял электрический чайник.
— Какие проблемы тебя привели ко мне, на сей раз? — поинтересовался он у Олега, включив чайник.
— Мне нужна твоя помощь, как специалиста по Второй мировой войне.
— Во как? — искренне удивился Кирилл.
— Я серьезно.
— Слушаю тебя.
— Кирилл, скажи мне: кто в Москве мне может дать информацию по вооружению Японии?
— Что тебя конкретно интересует?
— Авиация и морской флот.
— Ты можешь конкретизировать?
Умелов подвинул стул ближе.
— Вот представь себе ситуацию. Если бы Японии пришлось вывозить какие-то ценности с Филиппин в сорок четвертом году, то, как ты думаешь: как безопаснее было бы вывезти эти ценности — по воздуху или морским путём?
Кирилл усмехнулся:
— Ты говоришь о золоте Ямаситы?
Умелов немного опешил от такой осведомленности Кирилла.
— С чего ты взял?
— Ну-ну, ты только не делай из этого секрет Полишинеля. Ты же сам из Японии прислал сообщение, где просил выяснить информацию про генерала Ямаситу.
— Ну, раз ты в курсе, тем лучше. Так как ты думаешь, как японцы могли вывезти золото?
Черновецкий встал из-за стола и подошел к вскипевшему чайнику. Налив в чашки кипятка, он вернулся на свое место.
— Как специалист, я тебе могу сказать следующее. До сорок третьего года США не имели подавляющего преимущества в морских силах в этой акватории, поэтому японцы могли вывозить с Филиппин все что угодно. И шанс дойти до охраняемых портов на Хонсю был очень велик. А, вот после осени сорок третьего ситуация стала резко меняться. И наиболее безопасным каналом с этого момента стал воздушный.
— Кирилл, а ты сам, что думаешь, по поводу вывоза ценностей?
Черновецкий пожал плечами.
— На этот счет, я не могу тебе ничего сказать.
— Хорошо. А, если вдруг представить, что японцы действительно вывозили эти ценности авиацией, это ведь должны были быть самолеты с большой грузоподъемностью? Может в Москве есть военные историки, которые специализируются на вооружении Японии? — Умелов с надеждой посмотрел на Кирилла.
— Можешь минут десять подождать?
— Могу, — согласился Олег.
Кирилл пересел к столу и достал свой архив, который собирал уже много лет. Прошло минут десять, прежде чем Черновецкий, наконец, получил необходимую информацию.
— Это уже кое-что, — сказал он, просматривая распечатанный на принтере результат своих поисков.
Положив перед Умеловым лист бумаги, он пояснил:
— На тот момент в Японии был только один самолет, имеющий такие характеристики, которые позволяли массово вывозить ценности с Филиппин. Это Мицубиси-67 «Хирю». Тяжелый бомбардировщик. Он имел большой радиус действия и хороший «потолок» — семь тысяч метров. Если учесть, что между Японией и Филиппинами расположен остров Тайвань, который находился в то время под оккупацией японцами, то там мог быть отличный аэродром подскока. Кстати, к сорок четвертому году этих бомбардировщиков было уже выпущено более четырехсот штук.
— Спасибо, Кирилл, — возбужденно произнёс Умелов, пожимая руку Кириллу.
— Пожалуйста.
— Слушай, ты мне можешь что-нибудь рассказать про взаимоотношения Германии и Японии? Они ведь были союзниками во время Второй мировой войны.
— А что ты хочешь узнать?
— Я хочу разобраться, почему японцы свозили все ценности с награбленных территорий в Филиппины, а не в Японию.
— Ты действительно это хочешь знать? — Кирилл посмотрел на Олега.
— Да.
— Зачем?
— Как «зачем»? Это может приблизить меня к разгадке тайны …, - Умелов чуть не проговорился про Онекотан.
— Не пойми меня превратно, Олег, но это может тебя приблизить так, же и к смерти.
— Ты это о чём?
— О том, что не все так просто в этой истории.
— Например?
— Хочешь примеры? Пожалуйста. Я тебе буду называть только факты. Факт первый: Япония оккупировала территории по площади и по людским ресурсам больше, чем Германия. Факт второй: Япония награбила с этих территорий золота и ценностей на порядок больше, чем Германия из стран Восточной Европы и СССР. Факт третий: японская промышленность была практически не разрушена после капитуляции самой Японии в сорок пятом. Факт четвертый: в отличие от Нюрнбергского процесса, где судили нацистов, в Японии почти все военные преступники не понесли наказания. И, наконец, последний факт: Япония, в отличие от поверженной Германии, восстановила после войны свой экономический потенциал уже через десять лет. Если ты из всего услышанного сможешь сделать правильный вывод, то ты поймешь, почему копаться в этой истории небезопасно.
— И почему же? — нарочно спросил Олег, надеясь, что Кирилл сам сделает вывод из всего сказанного.
— Значит, были и есть такие силы, которые смогли вывести Японию из под удара даже после её поражения во Второй мировой войне и дать ей снова быстро встать на ноги. А насчет взаимоотношений Германии и Японии, я тебе могу много интересного рассказать.
Умелов с надеждой посмотрел на Черновецкого.
— Кирилл, пожалуйста, расскажи.
— Ладно, слушай.
Глава 7
* * *К своим тридцати пяти годам Татцуо Нагаи сумел достичь достаточно многого. Ведущий журналист Хоккайдского отдела влиятельнейшей газеты «Асахи симбун», он был на хорошем счету у начальства, и его карьерный рост был вполне прогнозируемым. В жизни Татцуо всё шло гладко, пока семь месяцев назад руководство издания не откомандировало его в Европу на международный журналистский конгресс. Именно там он познакомился с российским журналистом Олегом Умеловым. По возвращении домой он быстро забыл о нём, не подозревая, как эта встреча перевернет всю его жизнь…
Когда месяц назад в редакцию позвонили из российского еженедельника «Особо секретно» с просьбой встретить в Саппоро их журналиста, Олега Умелова, Татцуо отнесся к этому звонку, как к рядовой рабочей ситуации. Но, как только русский журналист вместе со своей американской невестой появился в Японии, вокруг них тут, же стали происходить криминальные происшествия.
Сначала погиб японский ученый Кудо Осима, с которым накануне встречалась парочка из России. Потом в чайном доме «Сакура» от рук наемного убийцы чуть не погиб сам Умелов. Тогда вместо русского журналиста расстреляли случайного посетителя.
Тот, кто работает в журналистике, знает цену «жареным» фактам. Оказавшись рядом с Умеловым, Татцуо Нагаи наивно полагал, что удача в очередной раз улыбнулась ему, и их совместное журналистское расследование поможет ему, как репортеру, заработать себе ещё большую популярность. Тем более, что это имело отношение к связям японского и российского криминала. Но, когда помимо полицейского управления Саппоро, к расследованию Умелова и Нагаи подключилась контрразведка в лице Информационно-исследовательского бюро при кабинете министров Японии, Татцуо понял, что «благодаря» русскому журналисту он вляпался в серьезную историю. Вскоре он был завербован японскими спецслужбами и теперь вынужден был играть роль, которую ему отвели люди «сверху».
