Олег Уланов - Москва – Филадельфия
— Я не уверен, но, кажется, мы учились с ней когда-то в одном техникуме. Только в параллельных группах, — соврал Олег.
Мэри понимающе кивнула головой, ни сказав при этом ни слова.
Олег внимательно посмотрел на свою невесту, пытаясь понять, поверила она его простому объяснению или нет. Они сидели, молча слушая поздравления очередных гостей и шумные выкрики из пьяного зала с обязательным — «горько».
Когда официальная часть свадебной церемонии закончилась, и тамада открыл танцевальный вечер, Светлана поднялась со своего места и поступью заправской манекенщицы плавно продефилировала к столу, за которым сидел Умелов.
— Приветик, — с улыбкой произнесла она, присев с ним рядом на свободный стул.
— Здравствуй, — скованно ответил Умелов.
— Может, познакомишь нас? — Светлана ехидно посмотрела, сначала на него, а потом на его спутницу.
— Знакомьтесь. Это моя невеста — Мария. А это Светлана, мы… — запнулся на мгновение Умелов. — В общем, мы в техникуме вместе учились.
— Очень приятно, — натянуто улыбнулась Мэри.
Снова ехидно посмотрев на нее, Светлана вдруг спросила:
— Вы не будете возражать, если я у вас на один танец украду Олега? Просто, так хочется о прежних днях вспомнить. Как на картошку, например, ездили.
Умелов повернулся к Мэри. Он хотел, было, что-то ей сказать, но та взглядом показала, что нужно уважить просьбу женщины. Выдохнув, как после выпитой рюмки, Олег встал и прошел со Светланой в центр зала. Как назло, тамада объявил медленный танец.
Взяв ее правую ладонь в свою левую руку и, обняв ее за талию правой рукой, Умелов медленно закружился в танце с женщиной, которая когда-то могла стать его женой.
— Как поживаешь без меня? — почти на ухо шепнула ему Света.
— Нормально, — сухо ответил Олег, пытаясь отстраниться от партнерши.
Но она ещё ближе придвинулась к нему. Умелов вдруг ощутил хорошо знакомые формы тела.
— Скажи, только честно. Меня вспоминал за всё это время? — она снова приблизила свои губы к его уху.
Он снова отстраниться и, посмотрев ей в глаза, категорично ответил:
— Нет.
Светлана удивленно выкатила на него глаза.
— Ты что, до сих пор меня простить не можешь?
— Наоборот. Я тебе очень благодарен. Если бы ты тогда так не поступила, то я, может быть, никогда бы с тобой не расстался и не встретил ту, которую сейчас люблю, — Олег сказал это громко, стараясь, чтобы сквозь громкую музыку она услышала каждое его слово. Он не хотел прижиматься к ее щеке, чтобы говорить ей всё это на ухо.
— Жаль. А я о тебе часто вспоминаю. Если хочешь знать: я тебя по-прежнему люблю.
Умелов остановился и снова посмотрел ей прямо в глаза.
— Пожалуйста, не надо. Прошлого не вернуть.
И, не дожидаясь окончания мелодии, за руку проводил Светлану к месту, где она сидела.
Когда он вернулся к Мэри, она неподвижно наблюдала за противоположным концом стола.
— По-моему, она плачет.
Олег повернул голову в сторону Светланы. Она действительно вытирала слезы.
— Ностальгия по счастливым студенческим годам. Она, наверное, очень сентиментальна, — прокомментировал ее состояние Умелов.
Рядом сидели ничего не понимающие родители, о чем-то тихо шепчась между собой.
Подозвав Котова, Олег попросил, чтобы тот организовал им с Мэри какой-нибудь достойный ночлег.
Через полчаса, когда все гости пьяной, шумной толпой вывалили на улицу и, в небо был выпущен свадебный фейерверк, Олег и Мэри незаметно удалились в маленький деревенский дом, любезно предоставленный им одой из местных жительницей поселка Зиновьево.
Видимо, Николай сумел найти к этой доброй хозяйке особый подход…
* * *Мэри лежала на руке Олега, слушая его ровное дыхание. Она усердно делала вид, что спала. На самом деле в её душе кипели нешуточные страсти.
Мэри чувствовала, что эта блондинка — никакая не сокурсница Умелова, а женщина, которая его раньше любила или даже возможно любит сейчас.
Конечно, ей очень хотелось узнать, кто она и что она тут делает. Но, спрашивать это у Олега или тем более у его родителей она не могла. И дело тут было вовсе не в воспитании. Какой-то рациональный уголок ее сознания подсказывал ей, что в подобной ситуации лучшая модель поведения — принять навязанную игру и делать вид, что веришь всему, происходящему вокруг.
На стене комнаты, где стояла их кровать, висели старые ходики, которые в тишине неприятно щелкали чем-то внутри. В стекле старомодного комода отражался слабый свет уличного фонаря.
Олег дышал глубоко и ровно, иногда делая небольшие намеки на сопение. Мэри аккуратно привстала с его руки и сделала легкое движение к краю кровати. Умелов сразу повернулся на бок, положив свою ладонь на её бедро. Мэри закрыла глаза, стараясь заснуть, но сон так и не шел.
Она всё время думала о той женщине, с которой сегодня танцевал Олег. Только к утру, она забылась в неспокойном сне.
* * *Все два дня, оставшиеся до возвращения в Москву, Мэри изо всех сил старалась не подавать вида, что она, не переставая, ревновала Олега к той блондинке. На душе немного полегчало только тогда, когда они вместе с Алевтиной Ивановной сходили в Строгановскую церковь на Рождественскую улицу. Возможно, мама Олега заметила внутренние метания своей будущей невестки, и по своему разумению решила, что храм, как ничто другое, должен был восстановить её душевный покой.
После того, как женщины вернулись с утренней службы, Олег за руку подвёл Мэри к своим родителям и попросил их благословения.
— Дорогие мои, папа и мама, — волнуясь, начал он, — Я встретил ту, которую так долго искал. Я прошу вас дать нам ваше родительское благословение на свадьбу и совместную жизнь.
От этих слов глаза Алевтины Ивановны сразу намокли. Она краем платка смахнула слезу и тихо произнесла:
— Я сейчас. По православному обычаю надо икону поцеловать.
Она подошла к полке с иконами и, взяв одну из них, снова вернулась на свое место рядом с супругом.
— Благословляем вас, дети, на жизнь в браке. Будьте счастливы вместе, а мы с отцом будем молиться за вас и ждать внуков.
Алевтина Ивановна подняла икону и поднесла ее молодым. Олег и Мэри по очереди поцеловали святой образ.
«Наверное, со стороны это смотрится так старомодно», — про себя подумал Умелов.
«Какие хорошие у меня будут свекровь со свекром», — подумала Мэри.
— По этому поводу, надо обязательно выпить, — неожиданно произнёс Виктор Иванович.
— Правильно, батя, — поддержал отца Умелов, стараясь поскорее вывести всех из этой пафосной ситуации.
Оставшееся до отхода поезда время, родители и их благословленные дети провели за праздничным столом, который они сами спонтанно и организовали.
Когда поезд тронулся, Мэри вдруг ощутила теплое чувство любви, которое возникло между ней и родителями Олега.
Глава 6.
* * *Столичный перрон Казанского вокзала встретил Олега и Мэри привычными запахами отхожих мест и наглыми лицами местных бомбил¹. У самого перехода с перрона на закрытую площадь их ждал Вадим.
— Доброе утро. Как добрались? — поинтересовался он.
— Нормально, — ответил Олег на дежурное приветствие встречавшего.
— Шеф велел отвезти вас домой. Он просил передать, чтобы вы пока из дома не выходили. Игорь Сергеевич сам после обеда к вам заедет.
— Спасибо, Вадим.
Выйдя в сторону Новорязанской улицы, где была организована стоянка легковых автомобилей, Вадим деловито огляделся и, не заметив никакой опасности, прошел к своему микроавтобусу.
Загрузив вещи и усевшись на сидение сзади водителя, Олег спросил Вадима:
— А у моего дома сейчас никто не дежурит?
— Нет, а что?
— Ты, пожалуйста, не уезжай, пока я квартиру не проверю.
Вадим повернулся к Умелову.
— Олег Викторович, вы не волнуйтесь. Вчера я сам вечером ребят к вашему дому возил. Они дверь осмотрели. Сказали, что всё нормально.
Умелов ничего не ответил.
Чем ближе машина подъезжала к дому, тем сильнее в нем нарастало чувство тревоги. Его внутренний индикатор опасности, так долго молчавший, сейчас бил тревогу.
Подрулив к свободному месту у бордюра, Вадим аккуратно вписался между двумя «Жигуленками». Он первым вышел из микроавтобуса и, осмотревшись по сторонам, подал руку Мэри. Потом взял из рук Умелова дорожные сумки и деловито зашагал к подъезду.
Поднявшись на свой этаж, Олег знаком попросил Вадима и Мэри задержаться на лестничной площадке. Умелов внимательно осмотрел свою дверь на наличие взлома или вскрытия. Все было в порядке. Он по очереди открыл оба замка и аккуратно переступил через прорезиненный коврик в прихожей. Присев на корточки, он приподнял его край. Под ним на паркете лежали мелкие крошки печенья. Затем Умелов прошел к комнате и нагнулся к нижней петле на дверном косяке.
