Михаил Березин - Пляска дервиша
– Бедные красномордые. Они и не подозревают, что их финансовые потери – происки КГБ.
Ну что вам рассказать про улицу «17 июня»? Даже с шириной плавок я попал в самое яблочко.
На следующее утро я имел возможность убедиться в том, что заграничные службы «Гвидона» работают не менее четко и отлажено, нежели штаб-квартира. Не успели мы позавтракать и выбраться из дома, а в почтовом ящике уже находился ответ из Марселя. Это были ксерокопии нескольких газетных статей и переводы их на русский язык, набранные на компьютере.
Действительно, события, аналогичные тем, что происходили сейчас в Берлине, около двух месяцев назад имели место в Париже. «Либерасьон» и «Экип» сообщали о том, что неизвестные проникают в антикварные лавки, каким-то загадочным образом справляясь со сложными замками и сигнализацией, поливают предметы старины краской из аэрозольных баллонов и исчезают, не прихватив с собой ни единой вещи. «Фигаро» детально описывала каждый из эпизодов, поместив фотографии владельцев магазинов и смакуя полное бессилие полиции. А «Паризьен» и «Монд», чьи публикации появились через несколько дней, придали захватывающему сюжету еще одну пикантную подробность: трое из тех, чьи фотографии совсем недавно украшали страницы «Фигаро», были чуть позже обнаружены убитыми в их же собственных магазинах. Экспертиза установила, что они были застрелены, стоя на коленях, из чего можно было сделать вывод, что их казнили. Остальные владельцы антикварных лавок в панике побросали свой бизнес и разбежались, постаравшись укрыться как можно более надежно.
Я начал подозревать, что полезная информация, о которой толковал Джаич, как раз и заключалась в брошенной фрау Сосланд фразе о событиях в Париже.
Отбросив последнюю страницу, Джаич тут же потянулся к телефону и набрал номер Горбанюка.
– Мне нужен пистолет, – без обиняков заявил он.
– Я и сам об этом догадался, когда ознакомился с присланными материалами, – отозвался тот. – Часа через полтора ждите почтовое отправление.
– Кстати, читать материалы было вовсе необязательно, – проворчал Джаич. – Иногда неведение полезно для здоровья.
Он положил трубку.
– Черт возьми! – не выдержал я. – Мне тоже хотелось бы остаться в неведении.
– Подумаешь, какие-то сопляки, – поиздевался надо мной Джаич. – Поймаем, отберем отмычки и оружие, оттаскаем за уши и… Гудбай, бэби!
– Я считаю, что нам необходимо обратиться за помощью к Лили, – сказал я.
– Ну вот, уже заплакал.
– Послушай, Джаич, я тебе не Горбанюк! Да, заплакал! Мне еще моя жизнь не надоела!
– Немедленно утри сопли, – проворчал Джаич. – Или ты беспрекословно мне подчиняешься и оставляешь свои идиотские советы при себе, или вали отсюда на все четыре стороны.
Неслыханно! В сложившейся ситуации я меньше всего был склонен терпеть его хамство.
– И свалю!
В бешенстве схватил чемодан и принялся запихивать туда свои вещи.
Джаич искоса наблюдал за мной. На губах его появилась язвительная усмешка.
– Один небольшой вопросик. – Он зашелестел упаковкой и отправил в рот порцию жевательной резинки. – Ты хотя бы в общих чертах имеешь представление о том, какие неприятности последуют, если ты бросишь работу вот так, не предупредив руководство «Гвидона» минимум за два месяца?
Темп моих сборов нисколько не уменьшился.
– Разумеется: я потеряю два месячных оклада и какую-либо перспективу в дальнейшем вновь оказаться в штате «Гвидона».
– Ха! – сказал Джаич. – Теперь мне все ясно.
– Что тебе ясно?
– Какая ты, оказывается, шляпа. А еще бухгалтер.
Я был задет за живое.
– Между прочим, я в «Гвидоне» уже не первый год и правила знаю.
– А ты внимательно читал свой новый трудовой договор?
– Не очень… – Я несколько растерялся. – Зато я наизусть помню старый, а они ведь стандартные.
– Стандартные, да не совсем. Там, например, есть вот такой пунктик…
И он без запинки продекламировал девятый пункт моего нового трудового договора.
– Не может быть! – вырвалось у меня.
Он почти бесшумно захихикал, затем пустил жвачный пузырь.
– Когда я поинтересовался у Лили, почему предусмотрены такие крутые меры, она ответила, что знает тебя как облупленного и что с подобным пунктом ей будет как-то спокойнее на душе. Шляпа!
– А ты не берешь меня на арапа?
– Что стоит шляпу взять на арапа, – снова захихикал он. – Однако проверить это проще пареной репы: посмотри свой экземпляр договора.
– Но я оставил его дома!
– Тогда решай сам: либо довериться мне, сидеть на месте и не рыпаться, либо вернуться домой, заглянуть в текст договора и впасть в экономическую зависимость от «Гвидона» до конца дней своих.
– Ублюдки! – выругался я.
– Не стоит отчаиваться, – Совершенно не ожидал, что плейбой Джаич способен хихикать, как гомосексуалист. – Мы огребаем не такое уж плохое вознаграждение, и если нам все же суждено откинуть копыта, то хватит не только на гроб с инкрустацией, но и на прощальный салют.
Раздался громкий телефонный звонок.
– Черт! – воскликнул Джаич, косясь на аппарат. – Мало того, что это доисторическое животное с диском, который нужно крутить, оно еще и вопит, как ненормальное.
Я поднял трубку.
– Алло?
Честно говоря, я думал, что это кто-то из «голых пистолетов». Но это снова оказался Горбанюк.
– Давай сюда Джаича! – прохрипел он.
От подобного тона меня бросило в жар, и я мигом передал трубку.
– Только что звонила фрау Сосланд, – сообщил Горбанюк. – Она срочно хочет вас видеть.
– А что случилось? – поинтересовался Джаич недовольно.
– Он еще спрашивает! – Горбанюк захлебнулся слюной. – Фридриха Бенеке убили!
– Ай-яй-яй! – сказал Джаич. – Когда?
– Вчера вечером, но обнаружили только сегодня утром.
– Кто обнаружил?
– Подробностей я не знаю.
– А кто он такой?
– Кто?!
– Ну, этот Фридрих Бенеке?
– Ах, вы даже этого не знаете?! – Горбанюк не находил слов. – Хорошо, я вас просвещу по старой дружбе. Бенеке – один из торговцев антиквариатом. Здесь, в Берлине!
– Застрелен, стоя на коленях?
– Этого я вам сказать не могу. Но не исключено.
– Хорошо, я позвоню нашей клиентке, – пообещал Джаич. Потом посмотрел в мою сторону и с улыбкой фанатика произнес: – Игра начинается. Вернее, ее берлинский раунд.
Мне захотелось продолжить сбор вещей. Да что там вещи – я был готов драпать с пустыми руками. На том свете ведь никакие блага не понадобятся. Не раз мне приходилось наблюдать картину а ля «все во имя денег» и то, каким сумасшествием это выглядит со стороны.
Джаич тем временем уже связался с фрау Сосланд.
– А, господин Палермский! – заверещала та.
– Не понял, – проговорил Джаич.
– За что я вам плачу деньги? – яростно набросилась на него клиентка. – Чтобы вы ловили преступников или запугивали моего сына?
– Не понял, – упрямился бывший капитан КГБ.
– Только не стройте из себя идиота! Я видела вашу фотографию. Вас обоих с задранными мордами. И читала эту дурацкую записку. Если бы не я, вас бы уже давно разыскивала полиция.
– Нам нужно встретиться, – проговорил Джаич.
– Естественно, нам нужно встретиться. Только имейте в виду, что по вашей милости мне пришлось обо всем рассказать сыну, и он категорически настаивает на своем личном присутствии.
– Очень хорошо, – Джаич мигом сделал вид, что как раз этого он и добивался. – Поступим следующим образом: встретимся в вашей лавке ровно через час. Засеките время.
– Почему в лавке? Мы находимся у меня дома.
– А встретиться нужно в лавке. И, пожалуйста, давайте без возражений. Если вы, конечно, не хотите, чтобы ваш сын отправился следом за Фридрихом Бенеке. Я беру на себя ответственность только при условии безоговорочного подчинения.
– В лавке – так в лавке, – тут же согласилась фрау Сосланд. Видимо, она была не на шутку напугана.
Послышался стук в дверь.
– До встречи, – проговорил Джаич, торжественно вручил мне телефонную трубку и отправился в коридор. Я последовал за ним. Это был шофер БМВ с почтовой посылкой в руках. Он с опаской поглядел на Джаича.
– Примите почтовое отправление, – угрюмо проговорил он и протянул посылку куда-то в пустоту. Я оказался с одной стороны от посылки, а Джаич с другой.
– Бьюсь об заклад, это антоновка! – жизнерадостно воскликнул Джаич, принимая коробку и показывая ее мне. – Мотя – все-таки тетка что надо! Беспокоится, чтобы в этой Б-гом забытой стране у нас с тобой нашлось что похрумкать.
– Я могу идти? – поинтересовался шофер, переминаясь с ноги на ногу.
– Разумеется. Или ты уже раскатал губу на чаевые? Джаич чаевых не дает.
Шофер удалился. Я поймал себя на том, что горячо завидую ему. Он удалялся в мир, в котором, быть может, и имелись какие-то проблемы, но все же не было антикварных лавок с таинственными посетителями и аэрозольных красителей. И уж, во всяком случае, его мир не был завален трупами.
