Харлан Кобен - Вне игры
– О, Джесс…
Она не дала ему договорить. Ее голос был мягким, приглушенным.
– Твоя задница, – произнесла она.
– Моя задница?
– Да, вот о чем мы говорили.
– У меня есть еще мозги, – напомнил Майрон. – И чувства.
Она потянулась к его уху. Прикосновение ее губ пронзило его током.
– А кому какое дело?
– О, Джесс…
– Ш-ш-ш, – прошептала она, и ее рука скользнула вниз. – Я твой доктор, помнишь?
Глава 9
Телефонный звонок ударил болью где-то в основании затылка. Майрон открыл глаза. Солнце словно резало ножом задернутые шторы. Он пошарил рядом по кровати – сначала рукой, потом взглядом. Джессики не было. Телефон продолжал звонить. Майрон взял трубку:
– Алло.
– Так вот ты где.
Он закрыл глаза. Боль в голове усилилась.
– Привет, мам.
– Ты больше не ночуешь у себя?
У себя – это в доме родителей, где он вырос и провел детство. Майрон все чаще предпочитал ночевать у Джессики. Почему бы и нет? Ему тридцать два, он нормальный парень, у него есть деньги. Совсем не обязательно жить с мамочкой и папочкой.
– Как ваше путешествие? – спросил он.
Мать с отцом отправились в туристическую поездку. Один из тех автобусных туров, когда объезжаешь двенадцать городов за четыре дня.
– Думаешь, я позвонила тебе из венского «Хилтона» только для того, чтобы поделиться дорожными впечатлениями?
– Похоже, нет.
– Ты хоть знаешь, сколько стоит звонок из Вены? Со всеми их наценками, надбавками и прочее?
– Наверное, много.
– Подожди, у меня есть список тарифов. Я скажу тебе точно. Не вешай трубку. Эл, где тот листочек с ценами?
– Мам, это не важно.
– Я только что держала его в руках. Эл?
– Может, расскажешь после возвращения домой? – предложил Майрон. – Тогда я буду ждать вас с особым нетерпением.
– Оставь свои шуточки для друзей. Ты отлично знаешь, почему я звоню.
– Нет, мам, не знаю.
– Ладно, я тебе скажу. Мы путешествуем вместе со Смелтманами, очень милой парой. Он занят в ювелирном бизнесе. Его зовут Марвин или что-то в этом роде. У них магазинчик в Монклэр. Когда ты был маленьким, мы часто проезжали мимо них. Это на Блюмфилд-авеню, рядом с кинотеатром. Помнишь?
– Ага. – Майрон понятия не имел, о чем она говорит, но так было проще.
– Вчера вечером Смелтманы беседовали с сыном по телефону. Кстати, он сам им позвонил. Интересовался их впечатлениями и все такое. Просто захотелось поболтать с родителями, узнать, как они проводят время.
– Угу.
Мать оседлала любимого конька. Остановить ее было невозможно. За мгновение она могла превратиться из современной интеллигентной женщины в сварливую героиню из «Скрипача на крыше».[4] Сейчас она вела себя точь-в-точь как Голда в гостях у Енты.
– Смелтманы, между прочим, в восторге от того, что едут в одной компании с родителями Майрона Болитара. Странно, правда? Ведь тебя уже давно никто не помнит. Ты сто лет не играл. Но Смелтманы – фанаты баскетбола. Представь, их сын смотрел все твои игры. Если я ничего не перепутала. В общем, их сын – его зовут Герб, или Ральф, сообщил им, что ты играешь в профессиональной команде. Будто бы «Драконы» подписали с тобой контракт. Якобы ты вернулся в спорт. Ну, не знаю. Твой отец ошарашен. Согласись, странно, когда слышишь такое от абсолютно незнакомых людей, а твои собственные родители ничего не знают. Мы подумали, что Смелтманы спятили.
– Почему?
– А что я должна была подумать? Ну да, я видела, что ты болтаешься во дворе с мячом, и что из этого? Ладно, не важно. Просто я хочу понять. Почему ты никогда не говорил, что опять стал играть?
– Я не играю.
– Только не лги мне. Вчера ты заработал два очка. Твой отец звонил в «Справочную спорта». Ты знаешь, сколько стоит отсюда звонок в «Справочную спорта»?
– Мам, все это ерунда.
– Послушай, Майрон, отец делает вид, что ничего особенного не происходит. Он любит тебя таким, как ты есть. Но с тех пор, как ему это сказали, он постоянно улыбается. Он хочет немедленно лететь домой.
– Не стоит.
– Не стоит! – раздраженно повторила мать. – Скажи ему сам, Майрон. Ты знаешь, какой он самодур. Абсолютно чокнутый. Объясни, что происходит.
– Долго рассказывать, мама.
– Но это правда? Ты снова играешь?
– Временно.
– Что значит временно?
Телефон Джессики посигналил, сообщив о втором звонке.
– Мам, мне пора идти. Прости, что не сообщил вам сразу. Я потом все объясню.
Странно, но это ее удовлетворило.
– Ладно, будь осторожнее со своим коленом.
– Хорошо.
Он переключился на другую линию. Это была Эсперанса. Она даже не потрудилась поздороваться.
– Кровь принадлежит не Грегу, – заявила секретарша.
– Что?
– Кровь, которую вы нашли в подвале. Она четвертой группы, АВ, резус положительный. У Грега первая группа, О, резус отрицательный.
Эта новость застала Майрона врасплох. Он пытался сообразить, что отсюда следует.
– Очевидно, Бокс был прав. Вероятно, это кровь его детей.
– Нет! – отрезала Эсперанса.
– Почему нет?
– Ты изучал в школе биологию?
– До восьмого класса. Но я все уроки глазел на Мэри Энн Палмьеро. А что?
– АВ – очень редкая группа. Ребенок может иметь ее только в том случае, если у родителей были группы А и В. Но у Грега О, значит, это невозможно.
– А как насчет друзей? – предположил Майрон. – Например, кто-нибудь из детей приводил их в дом.
– Ну да, конечно, – хмыкнула Эсперанса. – Блестящая идея. Друзья пришли в гости. Один из них порезался и залил кровью полкомнаты, а убрать ее никто не удосужился. После чего, по странному совпадению, Грег исчез.
Майрон машинально наматывал на пальцы телефонный провод.
– Значит, кровь не Грега, – произнес он. – И что теперь?
Она не удостоила его ответом.
– Черт возьми, как я могу вести расследование, не вызывая подозрений у людей? – продолжил Майрон. – Мне ведь надо их расспрашивать, верно? Они захотят знать, в чем дело.
– От души тебе сочувствую. – В голосе Эсперансы звучало все, кроме сочувствия. – Я направляюсь в офис. Ты приедешь?
– Попозже. Хочу встретиться с Эмили.
– Та старая подружка, про которую говорил Уиндзор?
– Да.
– Лучше не рискуй. Сразу надень презерватив. – Она повесила трубку.
Кровь принадлежит не Грегу! Эта мысль не укладывалась у Майрона в голове. Вчера перед сном он уже соорудил неплохую версию, которая звучала примерно так: бандиты наехали на Грега. В доме они обошлись с ним слишком круто и пустили кровь. Хотели показать, что настроены серьезно. А Грег решил дать деру.
Все сходилось как нельзя лучше. Кровь в подвале. Неожиданное исчезновение Грега. Очень простое уравнение: небольшой мордобой плюс угроза смерти равны бегству.
И вот нате вам – кровь принадлежит не Грегу. Версия сдулась, как пузырь. Если бы Грега избили в подвале, там нашли бы его кровь. Он истекал бы своей кровью, а не чьей-нибудь. Конечно, очень трудно истекать чужой кровью. Майрон покачал головой. Пора принять душ. Еще немного подобной дедукции, и он докатится до резаных кур.
Майрон намылился, встал под горячую воду и подставил тело под бурлящую струю. Потом вытерся полотенцем и оделся. Джессика сидела за компьютером в другой комнате. Он знал, что, когда она барабанит по клавиатуре, ее лучше не беспокоить. Майрон оставил записку и ушел.
Спустившись в метро, он добрался в центр города и дошел пешком до стоянки Кинни на Сорок шестой улице. Мари о бросил ему ключи, не отрываясь от газеты. Майрон доехал до Шестьдесят второй улицы, свернул на ФДР-драйв и двинулся в сторону Харлем-Ривер-драйв. На шоссе была небольшая пробка из-за ремонта дороги, но он довольно быстро домчался до моста Джорджа Вашингтона. Здесь Майрон взял курс на другое шоссе и проехал через местечко под названием Парамус – что-то вроде большого торгового центра, который притворялся маленьким городком. Дав правый поворот, Майрон пронесся мимо фабрики «Набиско». Обычно здесь приятно пахло их фирменными крекерами, но на сей раз воздух был стерильно чист.
Когда он повернул к дому Эмили, чувство дежа-вю ударило его, точно подзатыльник, отвешенный отцом. Ну да, разумеется, он был тут раньше, во время студенческих каникул, когда они крутили роман. Большое кирпичное здание современной архитектуры в самом конце уютной улочки. Двор, обнесенный изгородью. Майрон вспомнил, что на заднем дворе был бассейн. А рядом – застекленная беседка. Они с Эмили обожали заниматься в ней любовью, сбросив одежду на пол, мокрые от пота. Сладкий дурман юности.
Майрон поставил машину, вынул ключ зажигания и сидел, не выходя из салона. Он не видел Эмили десять лет. С тех пор много чего произошло, но Майрон до сих пор боялся, как она отреагирует на его следующий визит. Ему мерещилось, что Эмили откроет дверь, крикнет «ублюдок» и влепит ему пощечину. После этого у него не хватало духу даже на простой звонок по телефону.
