Светлана Алешина - Чушь собачья (сборник)
– Ты опять ездила на эту ужасную дачу! – вздохнула Марина и уселась напротив меня, подперев кулачком щеку. – И что там слышно? Неужели Токмаков убийца? Это невозможно – такой обаятельный, такой интересный мужчина! Хотя и в возрасте… Между прочим, почему у красивых мужчин всегда такие невзрачные жены? Это удивительно! Токмакову нужна другая жена – безумно красивая и решительная.
– Любовь Георгиевна достаточно решительная женщина, – возразила я. – Но такие неприятности могут доконать кого угодно. Представляешь, сегодня в их саду проводили обыск и обнаружили нож – вероятно, орудие убийства.
Марина ахнула и посмотрела на меня округлившимися глазами.
– И что же теперь? – с тревогой спросила она.
– К сожалению, у меня складывается впечатление, что следствие движется по самому легкому пути, весьма поверхностно интерпретируя факты. Другой интересный мужчина, который сегодня утром привлек твое внимание, кажется, всерьез вознамерился отправить Токмакова за решетку.
– Но надо же что-то делать! – воскликнула Марина.
– А мы не бездействуем, – успокоила я ее. – К сожалению, истина достается с большим трудом. Комбинация, которую затеял Полянский, выстраивается гораздо проще. Рано или поздно она развалится, но до этого наш пижон многим потреплет нервы. Кстати, нужно ему, пожалуй, позвонить для очистки совести. Пусть задумается над информацией, которую мы раздобыли. Чтобы потом не жаловался, что газета «Свидетель» утаивает что-то от следствия.
Я выпила кофе и придвинула к себе телефонный справочник. Найдя номер следственного отдела, где работал Полянский, я набрала комбинацию цифр. Юрий Павлович подошел к телефону не сразу, видимо, был занят.
Когда он заговорил, настроение у меня сразу упало – его голос звучал чересчур бодро и приподнято, – значит, он считает, что дела идут совсем не плохо. Мне захотелось, чтобы он хоть чуточку огорчился.
– Это Бойкова, Юрий Палыч! – сообщила я деловито. – Видите, день еще не закончился, а мы с вами трижды вступаем в контакт. Надеюсь, я не слишком вас утомила?
– Да нет, ничего, – уклончиво ответил Полянский.
– Послушайте, я звоню, потому что разузнала кое-что новенькое об этом убийстве.
– Вы не теряете зря времени, – одобрительно заметил следователь, почти не скрывая иронии. – Мы, правда, тоже не сидим сложа руки.
– Так, может быть, вы хотите меня допросить? – предложила я. – В связи со вновь открывшимися обстоятельствами?
Я услышала, как Полянский коротко рассмеялся.
– В этом нет необходимости, Ольга Юрьевна, – благодушно сказал он. – Ни к вам, ни к вашим сотрудникам у нас больше нет претензий. Можете спокойно работать. И мой совет – выбросьте из головы это убийство!
– Что это значит, Юрий Палыч? – спросила я.
– Оно вас не касается, – снисходительно объяснил Полянский. – Дело практически закончено. Только что Токмаков подписал искреннее и чистосердечное признание…
Пока я переваривала этот факт, Полянский успел сказать «до свидания» и положил трубку.
Глава 7
Утром все заявились в редакцию на полчаса раньше – точно сговорились. По лицам Кряжимского и Виктора мне стало ясно, что у них есть что сказать. Но и мне было чем их удивить. Собрав всех в кабинете, я первым делом сообщила о том, что Токмаков признался в убийстве.
– Я все-таки не понимаю! – в сердцах воскликнула Марина. – Если ты не виноват, то как можно на себя наговаривать?
– Ты еще маленькая, – заметила негромко я. – Вырастешь – поймешь.
– Нет, ну я понимаю, что могут оказывать давление, – горячилась Марина. – Но ведь не били же его! Ни за что не поверю, что в милиции могут избить знаменитого артиста!
– Для того чтобы выбить признание, совсем не обязательно бить, Мариночка! – заметил Кряжимский. – Вы уж простите меня за неудачный каламбур. Есть миллион других способов. Представьте себе, что вас сажают в камеру, где уже находятся два десятка заключенных, а спать приходится по очереди, а параша – это далеко не отдельный санузел. Через два дня интеллигентному человеку начинает казаться, что он попал в ад, особенно если сокамерники начинают ему докучать. А тут следователь намекает, что есть возможность поменять камеру на одиночную с унитазом и без соседей – достаточно только подписать ма-а-ленькую бумажку. Тем более что орудие убийства – вот оно, найдено на вашей клумбе, чего уж тут запираться!
Марина посмотрела на Сергея Ивановича с гневным осуждением, точно подписать бумажку несчастного подследственного заставил именно он, Сергей Иванович, и сказала:
– Мы должны обратиться с протестом! Пусть этим следователем займутся хорошенько!
– С протестом обратиться, конечно, можно, – откликнулся Кряжимский. – Но ведь все может оказаться гораздо сложнее, Мариночка. Я-то нарисовал самую примитивную схему. Нет, на мой взгляд, надежнее будет завершить наше расследование. Тогда у нас на руках будут все козыри.
– А на данный момент у нас есть хотя бы один козырь, Сергей Иванович? – поинтересовалась я.
Кряжимский кивнул и поспешно извлек из кармана записную книжку. Перелистнув несколько страниц, он поднял на меня глаза и объявил:
– Кое-что мне удалось выяснить. Владельцем интересующей нас «девятки» является некто Темкин Антон Владимирович, проживающий в Кавказском переулке, дом девять, квартира четыре. Числится сторожем в ЗАО «Электрон», но, похоже, это для отвода глаз. Я постарался разузнать и насчет оружия. Так вот, никакого огнестрельного оружия, по идее, быть не должно. Антон Владимирович по вопросу регистрации такого оружия никогда не обращался.
– У него или не у него, – неожиданно подал голос Виктор, – а оружие было.
Он тоже полез в карман и извлек оттуда небольшой, тускло отсвечивающий предмет. С легким стуком предмет упал на стол, и мы увидели, что это стреляная патронная гильза.
– Скорее всего, пистолет Марголина, – объявил Виктор. – Оружие маломощное, и серьезный гангстер его использовать никогда не станет. Кстати, выстрел из него негромкий. Я думаю, не было никакого глушителя.
– Но из него можно убить человека? – спросила я.
– Убить и пальцем можно, – хладнокровно ответил Виктор. – А это пистолет.
– Понятно, – сказала я. – Значит, в серьезные гангстеры этого типа записывать рано, но, тем не менее, он предпочитает все-таки ходить с оружием и вдобавок незарегистрированным. Позволю себе предположить, что мы имеем дело с несерьезным гангстером.
– Или мелким бизнесменом, Ольга Юрьевна, – добавил Кряжимский. – Пистолет он приобрел больше для душевного успокоения. И пустил его в ход, когда столкнулся с убийцей. Думаю, что встреча эта явилась для него полной неожиданностью – сделав один выстрел, он в панике бежал.
– Неожиданностью для него могла стать смерть Гаврилова, – возразила я. – Тут убежишь, пожалуй.
– Так или иначе, но с убийцей он столкнулся, – задумчиво проговорил Кряжимский. – И не стал задерживаться ни на минуту. Почему? Знал, с кем имеет дело? Может быть, он серьезно ранил убийцу?
– Серьезно – вряд ли, – сказала я. – Убийца смылся довольно оперативно – никто его даже не видел.
– Как бы то ни было, нужно ехать к этому Темкину домой, – заключил Кряжимский. – Миссия не из приятных, но без этого мы не стронемся с места.
– Темкин, Темкин… – пробормотала я. – Как вы думаете, может Темкин иметь прозвище Тимоха? В письме, которое Полянский обнаружил у покойника, некий Тимоха упоминается как хранитель ключа от дачи Порошкова.
– Темкин – Тема – Тимоха, – построил ряд Кряжимский. – Вполне возможно, что это он и есть. Я даже придерживаюсь мнения, что это именно он. Вряд ли Гаврилов, приехав издалека и ведя затворнический образ жизни, сумел завязать новые контакты.
– Наверное, интеллигентный человек, – предположила я. – Порошков и его жилец Гаврилов – оба инженеры. Судя по письму, с Тимохой они знакомы весьма коротко. А знакомства люди обычно завязывают среди своего круга.
– Смею вас поправить, Ольга Юрьевна, – сказал Кряжимский, посмеиваясь. – По аналогии с «новыми русскими» я бы назвал этих интеллигентов «новыми интеллигентами». Все-таки, согласитесь, привычки и образ жизни господина Гаврилова и этого вероятного Тимохи мало вяжутся с привычным нам образом российского интеллигента.
– Какие времена, такие и интеллигенты! – вздохнула я. – Однако пора приниматься за дело. Распределим роли следующим образом: Сергей Иванович остается в редакции и поддерживает связь; Марина отправляется домой к Токмаковым – нужно проведать и успокоить Любовь Георгиевну, ей сейчас нелегко. Объяснишь ей, что надежду терять не следует – мы делаем все возможное, чтобы ей помочь. А мы с Виктором едем в Кавказский переулок – брать за жабры нашего стрелка-любителя. Если его не окажется дома, по крайней мере, наведем справки у соседей.
Поехали мы с Виктором на моей машине. Хотя предполагалось, что господин Темкин вооружен, у нас никакого оружия, разумеется, не было, если не считать стреляной гильзы, которую Виктор захватил с собой и которая, строго говоря, могла считаться собственностью того же Темкина.
