Последнее испытание - Туроу Скотт
После этих слов дочери Стерн сразу упал духом, и это отразилось на его лице. Надежда вернуть былую профессиональную успешность ослепила его и не позволила увидеть те риски, которые сразу же заметила Марта. Поняв чувства отца, она смягчилась. Она подвела его к одному из кресел и усадила, а сама расположилась рядом с ним. Стерн не сомневался, что она собирается повторить то, что уже сказала, но только в более деликатной форме.
– Отец, ты должен знать одну вещь. Мы с Соломоном приняли решение. Мы уходим на пенсию. Я хочу начать постепенно сдавать дела в конце этого года.
В тот момент, когда Марта произносит эти слова, Стерн испытывает такое чувство, будто она сообщила ему, что скоро умрет. Наклонившись к отцу, она умоляюще складывает ладони перед грудью:
– Я очень любила работать с тобой, пап. В этом я одна из самых счастливых людей из всех, кого знаю. Но у нас с Соломоном впереди еще долгая жизнь, и нам хотелось бы заняться чем-то еще.
– Тогда ради чего работал я? – глухо пробормотал Стерн после долгой паузы. Он всегда исходил из того, что именно Марта станет бенефициаром его долгих лет напряженного труда, бессонных ночей и работы в выходные. Все это, как казалось Стерну, отражалось в блеске и великолепии созданной им фирмы, офис которой отделан роскошными панелями из темного дерева. Но его последние слова были ошибкой – старый адвокат почувствовал это, как только они сорвались с губ.
– Господи, папа! – возмущенно восклицает Марта. – Ну, давай, теперь назови меня бессовестной.
Теперь уже Стерн умоляющим жестом поднимает руки.
– Марта, прости, я не то хотел сказать. У меня этого и в мыслях не было. Просто мне нелегко с ходу принять новость, которую ты мне сообщила, дай мне время.
– Половина адвокатов в этом городе будет счастлива взять под крыло мою часть клиентуры. Мы оба знаем это. Если я отойду в сторону, это будет для тебя исключительно выгодно.
Марта имела в виду ту цену, которую другой юрист готов заплатить за то, чтобы стать партнером юридической фирмы Сэнди Стерна. Ведь ему достанется целый поток клиентов, которые еще многие годы будут звонить и приходить сюда, чтобы решить свои проблемы.
– Дело не в деньгах, Марта, – ответил Стерн. Эта его реплика попала в цель и в какой-то степени компенсировала оплошность, которую он перед этим допустил в разговоре с дочерью. Однако за ней последовала тягостная тишина, так что старому адвокату оставалось лишь разочарованно покачать головой: – Я совершенно не ожидал, что так будет.
– Мы тоже, – сказала его дочь. Впрочем, когда она стала объяснять свое решение, выяснилось, что в нем содержалась какая-то логика. Деньги уже давно перестали быть для нее и Соломона проблемой. Их младший сын, Эрнандо, которого назвали в честь деда Марты, вскоре собирался окончить колледж. Так что теперь Марта и Соломон получили возможность на некоторое время почувствовать себя совершенно свободными, попутешествовать – во всяком случае, до того момента, как Клара, их дочь, не создаст собственную семью. Тогда ее родителям снова придется осесть на месте. Глаза Марты, когда она разъясняла их с мужем соображения, радостно горели.
– Так что дело не в том, что я тебя бросаю, – заключила она.
Однако в действительности все обстояло именно так. Нет, с точки зрения логики к ее плану невозможно придраться. И все же Марта отвергала то, что для ее отца важнее всего, что составляло главное дело его жизни. Сама она была выдающимся юристом. Но она не разделяла всепоглощающую страсть отца к служению закону, его беспредельную веру в него, которая для Стерна, пожалуй, стала тем, чем для многих других людей является религия.
Ночью он спал мало, поскольку напряженно размышлял, пытаясь оценить сложившуюся ситуацию. Утром, приехав в Морган Тауэрс, он сразу же отправился к дочери. Кабинет Марты имел такие же размеры, как у него самого, – на этом настоял сам Стерн. Тем не менее интерьер выглядел куда менее официально, чем обстановка в кабинете Стерна. Сама Марта часто сравнивала свое рабочее место с продвинутым мясным рестораном, где гостей кормят стейками. Лампы сделаны из витражного стекла, свет нарочито неяркий, диваны и кресла обтянуты гофрированной кожей малинового цвета. В кабинете Марты всегда царит некоторый беспорядок. Повсюду можно видеть стопки бумаг и картонные коробки с документами. На стенах много семейных фотографий и картин художников-абстракционистов. Есть здесь, впрочем, и кое-какая мебель середины прошлого века, выдержанная в стиле модерн, например кресла с деревянными подлокотниками из тика. Стерну всегда казалось, что их купили в дешевом магазине, торгующем подержанными товарами.
– Марта, то, что моя дочь занимается тем же делом, что и я, и работает бок о бок со мной, – для меня такое же удовольствие и такая же необходимость, как дышать. Но мы оба знаем, что сил у меня остается все меньше. Я очень благодарен тебе за все то время, которое ты была здесь. Когда ты уйдешь, отойду от дел и я.
Марта какое-то время молчала, а затем холодно произнесла:
– Ты не можешь заставить меня остаться путем шантажа.
– Шантажа?
Большую часть ночи Стерн посвятил обдумыванию этого разговора с дочерью. Теперь, потрясенный, не веря собственным ушам, он тяжело опускается в кресло, стоящее напротив ее стола.
Иногда может показаться, что между отцом и дочерью происходит странное соревнование – кто более неловок, неуклюж, кого можно считать большим увальнем, кто ведет себя более глупо. В следующую секунду Марта понимает, что сегодня победителем стала она. Вскочив, она огибает стол и обнимает отца. Она из тех женщин, которые плачут по любому поводу. И вот теперь слезы катятся у нее из глаз. Чтобы промокнуть их, она размыкает руки и снимает очки для чтения.
– Пап, мне будет очень тяжело от мысли, что это я заставила тебя закрыть фирму.
– Это, конечно же, не так. Как ты правильно заметила, при желании я легко смогу объединиться с каким-нибудь более молодым партнером. Я решил, что так и сделаю, Марта.
– Пап, но что ты будешь делать, если у тебя не будет юридической практики? Я никогда даже представить себе не могла, что ты отойдешь от дел.
– Ну другие же как-то решают эту проблему? Буду много читать. Путешествовать, если здоровье позволит. Возможно, я смогу выступать в роли посредника или консультанта. Может, буду время от времени брать на бесплатной основе дела в суде в Центральном судебном офисе.
Разумеется, в действительности Стерна никогда в жизни не прельщала такая перспектива. Он вовсе не мечтал стать загруженным по горло государственным адвокатом, защищающим каких-то бродяг, которых приводят в зал суда в оранжевых комбинезонах закованными в наручники. Появление в таком месте Стерна самому ему кажется таким же бредом, как если бы в суде вдруг откуда ни возьмись материализовался Супермен в своем знаменитом плаще с капюшоном и заявил, что собирается встать на защиту Правды, Справедливости и Американского образа жизни. Впрочем, на самом деле, если бы Стерну пришло в голову выступить в суде в роли бесплатного защитника, его, вероятно, узнал бы только судья да еще кое-кто из пожилых местных служащих, но уж никак не его воображаемый клиент.
В конце концов Марта и ее отец обо всем договорились и согласовали соответствующее совместное заявление. Суть его свелась к следующему. Марта согласилась отложить свою отставку до завершения процесса по делу Пафко. После этого юридическая фирма «Стерн-энд-Стерн» должна будет закрыться. Стерн предвидел, что многие его коллеги воспримут это решение негативно. Ведь он сам часто заявлял, что не понимает, почему более или менее здоровый человек должен прекращать заниматься делом, в котором он больше всего на свете хочет преуспеть. Десять лет назад даже в худшие моменты курса химиотерапии он, не чувствуя в себе сил даже на то, чтобы встать с кресла, тем не менее оставался в своем офисе.
После того как умерла Хелен, все вокруг твердили ему, что, если брак был счастливым, тот из супругов, кто пережил другого, либо умирает в течение года, либо живет долго. Но ведь жить долго не означает жить прежней жизнью, разве не так? Даже в таком печальном случае период пересмотра жизненных ценностей и приоритетов может и должен придавать человеку дополнительную энергию. Стерн много раз так говорил. Но по ночам ему часто кажется, что он словно проваливается в какую-то пропасть, пустоту, страшную, как сама смерть. И все же он старается казаться решительным и непреклонным. Так или иначе, но для Марты и него самого судебный процесс по делу «Соединенные Штаты Америки против Пафко» станет концом юридической карьеры. Это, разумеется, резко повышает ставки – в самом разном понимании этого выражения.
