Кукла Коломбины - Елена Дорош
Нюрка хмыкнула. Да, в генеральном штабе народ понятнее. Поэты и художники – все не от мира сего.
– Так скажешь? Или что? – подсунулся Румянцев и блеснул глазом.
– Да что ты заштокал! Пристал тоже! В танцовщицы хочу пойти, вот!
– Ты? Да не поверю!
– А ты проверь! – крикнула Нюрка и, показав ему язык, помчалась к выходу.
Ее просто распирало от нетерпения. Нужно любыми путями попасть в «Привал комедиантов»! Там она сможет выяснить все! Как туда попасть? Да проще простого! Устроиться на работу, и всего делов! Посудомойкой или еще кем. Неважно!
Конечно, с улицы затесаться вряд ли получится. В заведения такого уровня абы кого не принимают, но на этот случай у нее есть нужный человек – тятенька Афанасий Силыч. Для него устроить своего человека куда угодно – не проблема. Если только она сможет его уговорить.
Придется рассказать о прекрасной Коломбине – Ольге Судейкиной.
«Привал комедиантов»
К делу она подошла тонко и издалека. Сначала похвасталась, что знает, чьи куклы находили рядом с трупами. На этот раз Афанасий Силыч слушал внимательно и настолько заинтересовался, что позволил еще раз высказать свою версию. Ну, что все убитые как-то связаны с актрисой Ольгой Судейкиной. А пока он, задумчиво теребя ус, переваривал услышанное, Нюрка перешла ко второму этапу:
– Тятенька, вот послушайте. Раньше поэты и художники собирались в «Бродячей собаке». Год назад заведение закрыли, но господин Пронин Борис Константинович недавно открыл новое. «Привал комедиантов» называется. Красивое название, правда? Как в Италии.
Сразу мечтательное выражение у нее на физиономии появилось. Афанасий Силыч почесал плешь. Ох уж эти гимназии! Одна смута от них в мозгах!
– Это в доме Адамини который? На Марсовом поле? Бывал я там перед самым открытием. Искали одного бегунка. Он туда забежал, мы за ним. Не понравилось мне. Непонятное что-то. То ли ресторан, то ли театр. Кабаре какое-то! Опять же в подвале расположен. Случись пожар…
– Тятенька, послушайте: мне просто необходимо туда попасть.
Афанасий Силыч часто заморгал белесыми ресницами.
– Голубушка… Да чего там делать приличной девице?
– Например, посудомойкой работать или еще кем.
– Это кем же? И с какой же стати моя дочь…
– А с такой, что в том ресторане выступает Ольга Судейкина!
Она взглянула победно. Вот, дескать, какая я ушлая. Полюбуйтесь, тятенька! Но тятенька любоваться не стал и помогать отказался наотрез.
Нюрка, видя, что у него от огорчения лысина потом покрылась, сразу отступила и сделала вид, что смирилась. Однако, выждав некоторое время, прилипла с тем же делом, доказывая, что сумеет в момент вызнать об этой Судейкиной все нужное и важное для дела.
– Да я минуты лишней там не задержусь! Мне и самой неохота в посудомойках ходить! Или пальто барам подавать! Мне бы только порасспрашивать, что да как. Прямо чую: эта Судейкина связана с убитыми! А может, с самим убийцей!
– Не дай бог! Что ты, дитятко! Получается, я тебя в самое пекло толкаю!
– Да какое пекло! Это же не вертеп!
Тятенька хмыкнул и открыл было рот возразить.
– Ну, если и вертеп, – заторопилась Нюрка, – мне-то что с того? Я объявляться не собираюсь, а с посудомойки что возьмешь! Была и нет ее!
Афанасий Силыч крякнул, и Нюрка поняла, что таки добилась своего: поможет тятенька с рекомендациями.
Посудомойкой в «Привал комедиантов» ее не взяли, а предложили место подавальщицы. Это значит не в зале гостей обслуживать, а бегать из кухни и передавать блюда опытным лакеям – Прохору и Александру. Ну и в обратку – с грязной посудой.
Рассудив, Нюрка решила, что такая работа гораздо лучше. У мойки весь вечер стоять – какая радость! А тут можно без опаски торчать у входа в зал, разглядывая посетителей сколь душе угодно.
Важный управляющий Антон Никитич окинул новую работницу взглядом и скривился, отвернувшись. «Сейчас дадут от ворот поворот», – испугалась Нюрка.
– Вы не смотрите, что щуплая! – преданно тараща глаза, начала она. – Я выносливая! Могу всю ночь туда-сюда мотаться и не устану ни капельки! Испытайте меня! Не пожалеете!
– Заведение наше новейшее, – повернулся к ней управляющий, – с апреля только открылись. Деньжищ в него вложено немало, сама видишь. Так смотри: ежели что испортишь или сломаешь, век не расплатишься.
Нюрка поняла, что опасность миновала, никто ее выгонять не собирается, прошла в зал и ахнула:
– Это кто ж такое непотребство намалевал?
Управляющий проследил за ее взглядом и нахмурился:
– Это не непотребство, а художество. А кто намалевал, не твоего ума дело. И нечего тут с немытым рылом прохаживаться. Не для таких, как ты, рисовано.
С немытым рылом? Ну погоди! В другой раз не смолчу!
Нюрка проглотила обиду. Лишь платок в мелкий цветочек – у Фефы выпросила – надвинула на лоб.
Антон Никитич посмотрел на разрисованные стены зала и усмехнулся в усы. А ведь точно сказала малявка. Непотребство и есть! Трактирщики и гуляки со своими подружками, коими расписана «Таверна», еще куда ни шло. А вот на гологрудую нимфу в следующем зале, к которой понятно с какой целью липнет фавн, даже взглянуть неловко. И как только не совестно было этому безбожнику Судейкину свою собственную жену в таком бесстыдном виде изображать. Срам, да и только! Да и арлекины криволапые вокруг не лучше! Ишь как раскорячились! Ноги задирают так, что перекреститься хочется и плюнуть!
Управляющий кашлянул и, недовольно взглянув на новую подавальщицу, пошел в кабинет. Надо будет сказать Тимофею, чтоб приглядел за этой пигалицей. А то не дай бог ляпнет при гостях чего не надо!
В первый вечер Нюрка больше глазела на посетителей, чем работала. Конечно, пришлось и побегать, особенно когда публика повалила валом. Но в основном старались, крутились и сновали туда-сюда ее новые знакомые – Прохор и Александр, одетые чудно: в восточные тюрбаны да шаровары цветные. Сколь Нюрка ни раздумывала, так и не поняла – при чем тут восточные одеяния?
Поглядев на лакеев, Нюрка решила: хорошо уже то, что не пришлось в портки рядиться. Ей выдали обычное серое платье, чтоб незаметней была. Ну и фартучек, как без него!
В любую свободную минуту она пристраивалась где-нибудь и, не привлекая внимания, разглядывала господ.
Женщин было гораздо меньше, чем мужчин. Это хорошо. Будет легче вычислить ту, что ей нужна.
Нюрка переводила взгляд с гостя на гостя, пока одно лицо не показалось ей знакомым. Она напрягла память.
Странные светлые глаза, угрюмый рот, вьющиеся волосы… Да это же
