Операция «Вариант» (Как закрывается «Ящик Пандоры») - Андрей Шестаков
— Хорошо, — все еще сомневаясь протянул генерал. — Только еще раз напоминаю, что нам с американцами сейчас ссориться никак нельзя. Смотрите не устройте со своей этой группой что-нибудь наподобие новой «холодной войны». Под вашу персональную ответственность. Сначала согласуйте наши предложения в план Координационного центра с ВГУ и 3 Управлением. После визирования руководителями данных подразделений плана операции КЦ, принесете «Паритет» на утверждение.
«Хотя раньше Туманов и был партийным функционером, — с удовлетворением продумал Соболев, выходя от генерала, — сейчас повел себя как настоящий профессиональный контрразведчик».
Из оперативной сводки КГБ СССР: Филиппины — 20 декабря 1987 года около 22.20 по местному времени филиппинский пассажирский паром «Донья Пас», направляющийся из Таклобана в Манилу, проходя по проливу Таблас, вблизи Мариндуке столкнулся с танкером «Вектор», который шел из Батаана в Масбат. На «Векторе» находилось 8800 баррелей (1050 куб. м) бензина и других нефтепродуктов. В результате взрыва оба судна затонули. По предварительным данным погибло около 3500 человек.
23 декабря 1987 года (среда) — 10.00. Москва, КГБ СССР
Соболев сосредоточенно готовился на доклад к генералу. Предстояло утвердить операцию «Паритет». Полковник пытался предусмотреть очередные возражения Туманова и подготовить весомые контраргументы.
Степной ворвался как всегда неожиданно и, не обращая внимания на некоторое недовольство начальника, попытался его заинтриговать:
— Есть новость, которая подтверждает твои предположения.
— Рассказывай быстрее, мне назначено к генералу, — озадаченно посмотрев на часы отреагировал Соболев.
— Сегодня утром ко мне подъехал один давний мой знакомый по охоте. Он работает в международном отделе ЦК КПСС. Мы с ним…
— Покороче, пожалуйста.
— Он говорит, что недавно Горбачев был очень недоволен нашим ПГУ. Разведчики прислали в ЦК какой-то документ, и Горбачев вызвал его, так как начальник международного отдела был в загранкомандировке. Мой знакомый говорит, что Горбачев был в ярости.
— Я, — говорит, — со своими американскими друзьями достигаю исторических договоренностей по ядерному разоружению, а эти деятели из ПГУ какую-то дезинформацию подсовывают, — и при этом этим документом в воздухе потрясает. — Кому говорит, я буду верить президенту США или какому-то желающему выслужиться и привлечь к себе внимание нерадивому работнику КГБ. Верните, — говорит, — этот клеветнический пасквиль в КГБ и выскажите мое большое неудовольствие Председателю Комитета за такую работу. Напишите, что никто им не позволит срывать разрядку напряженности, и если они еще раз не учтут остроту момента и допустят непростительную политическую близорукость, то мы вынуждены будем ставить вопрос на заседании Политбюро ЦК КПСС о целесообразности нахождении некоторых лиц в руководстве Комитета.
— Что так дословно и рассказал?
— Да, он преподнес все это как политический анекдот и даже попытался изобразить интонации Генсека…
— Ты ему веришь?
— В каждой шутке…
— Хорошо, спасибо, Юра, это ты вовремя. Предупрежден — значит вооружен. Я к генералу, потом переговорим.
Глава 6
Соболев шел по коридору здания КГБ и думал о только, что состоявшемся разговоре у генерала Туманова. Не доходя до своего кабинета, он резко повернул направо к двери своего заместителя и предупредительно постучавшись вошел.
Степной, оторвав взгляд от документов на столе, и увидев сдержанную улыбку на лице друга, понимающе кивнул и коротко спросил:
— Утвердил?
Соболев выдержал паузу и шутливо отрапортовал:
— Товарищ подполковник, план контрразведывательной операции «Паритет» утвержден начальником 6 Управления КГБ СССР генерал-лейтенантом Тумановым.
— Что-то не вижу особой радости, все как-то весьма наигранно, — иронично заметил заместитель.
— Самое главное, Юра, удалось отстоять аналитическую группу, правда обоснование цели ее создания и поддержку со стороны всех подразделений Комитета генерал «зарубил». Он не хочет, чтобы даже "пунктирно" наша версия о том, что существует операция ЦРУ по срыву САИ, присутствовала в "Паритете"…
— Выходит мы не будем работать по этому авантюрному и не дозволенному варианту? — с надеждой спросил Степной.
— Нет, будем! Мы перед всеми обозначили наше видение проблемы, это не нашло понимания, но идея утверждена, а значит аналитическая группа будет создана, но работать она будет в автономном режиме.
— Но ведь группа очень малочисленна и ей будет нужна поддержка и со стороны военной контрразведки и других? — усомнился заместитель.
— Генерал и слушать не хотел никакие доводы. Твой товарищ-охотник был прав. Видимо ЦК дал жесткие указания Комитету и ограничил рамки его самостоятельности в работе по САИ. Теперь, боюсь ЦРУ будет легче реализовать свои планы, но мы должны этому помешать, — заключил веско Соболев, и помолчав, уже обычным тоном продолжил, — В «Паритете» заложено создание аналитической группы, и то, что не «расписана» сфера ее компетенции дает нам безграничные возможности — что не запрещено, то разрешено. Кроме того, в плане операции Координационного центра, утвержденном Председателем КГБ прописана подготовка и командирование в штаб в Семипалатинске работников 6 Управления.
— Ох, Андрей, погорим мы с этой твоей авантюрой. Вот уволят тебя без выходного пособия к чертовой матери, и самое главное, заметь, меня тоже вместе с тобой.
— Нет, не уволят, — зло, но оптимистично отрезал Соболев.
— Это почему ты так уверен?
— Мы уже с тобой обсуждали эту тему. Партноменклатуре нужны толковые профессиональные исполнители, чтобы было кому делать черновую работу. Да и потом на кого они свои ошибки сваливать будут? Так, что вперед с верой в победу, — заключил полковник, энергично поднявшись и походкой победителя направился к выходу из кабинета зама.
24 декабря 1987 года (четверг) — 10.00. Москва, КГБ СССР
Капитан Рязанцев и старший лейтенант Тоболин, оба в штатском, стояли навытяжку в кабинете начальника 1 отдела 6 управления КГБ СССР полковника Соболева.
Тоболин получил приказ о вызове к высокому начальству еще в воскресенье, но не зная причину весь измаялся и выглядел человеком, наконец-то сбросившим с себя груз неведения. Рязанцев только под утро прилетел из Семипалатинска и выглядел лихим, но слегка обалдевшим от ночной бессонницы, связанной с длительным перелетом.
Только что подполковник Степной представил их своему начальнику и без приглашения хозяина кабинета присел за стол для совещаний. Соболев, внимательно смотрел на молодых кандидатов в аналитики. Рязанцев был старше, но немного ниже Тоболина, в то же время последний, видимо из-за франтоватых усов, смотрелся солиднее и основательнее капитана. Осмотрев стоящих с головы до ног, Соболев резко и неожиданно поприветствовал их:
— Здравствуйте, мальчики!
— Здравствуйте, дяденька! — без раздумий выпалил Рязанцев, и сам не успев еще до конца испугаться своей выходки закашлялся при попытке извиниться. Пытавшийся что-то ответить Тоболин застыл с открытым ртом. Смотревший в окно Степной резко развернулся в сторону Рязанцева и загремел голосом:
— Ты, что это себе позволяешь, капитан?
— Подожди, Юрий Александрович, — остановил зама Соболев. — Капитан правильно ответил на
