Точка невозврата - Евгения Ветрова
Пришло время собрать пустую посуду, мусор. После обеда пассажиров, как правило, клонило в сон. И правильно, надо спать, а не гонять стюардов почем зря. Вон муж Алены весь полет дрыхнет и правильно делает.
Они с Натальей почти дошли до хвостового отсека. Жанна зафиксировала тормоз тележки. «Бритый наглец» спал, свесив голову на плечо. Коробка с обедом, даже не распакованная, стояла на столике. «Как можно спать в такой неудобной позе, – мелькнула у нее мысль, – шею же можно свернуть, если резко проснуться. Так и хочется гаркнуть над ухом».
Жанна чуть сдвинула брови. Некое чувство дежавю царапнуло сознание, но тут же испарилось.
– Могу я забрать мусор? – спросила она, не решаясь забрать коробку. Вдруг он там булочку не доел и скандал потом устроит.
– Жан, – из хвостового отсека высунулась Майя. – Девочки, у вас там упаковки еще остались?
Голос у Майки был слабенький, но звонкий, к тому же она его вечно повышала, думая, что ее никто не слышит. Жанна аж вздрогнула. Потом посмотрела на Борисова, все так же спящего и даже не шевельнувшегося. Наклонилась ближе. Чуть подумала и слегка толкнула. Борисов повалился на бок, уперся головой в стекло иллюминатора и остался в такой совсем уж неудобной позе с вывернутой под странным углом шеей. Еще не веря своей догадке, она потрясла его за плечо. Перед глазами поплыло. Шорох пластика набатом ударил в барабанные перепонки. На заднем ряду самолета сейчас находился труп, самый настоящий. Труп человека, который еще буквально тридцать минут назад взял на обед рыбу и был здоров как бык.
Глава 7
Небо не прощает ошибок. Ошибкой может стать все что угодно. Если неприятность может произойти, она произойдет, гласит закон какого-то чудака по фамилии Мерфи. Жанна отшатнулась и секунду держала руками виски́, где тревожные звоночки наконец-то слились в один большой гулкий траурный перезвон.
Наталья терпеливо ждала у своего края тележки. Опыт подсказывал ей, что случилось нечто из ряда вон. Тут главное – сохранять спокойствие, не вызвать панику. Она двинула тележку вперед. Оттеснила напарницу, протянула руку и коснулась шеи лежащего в неудобной позе человека. Была слабая надежда на обморок или еще что-то подобное. Но нет. Парень умер, причем не так давно. Кожа была теплая, но под ней уже не бился пульс. За восемь лет в полетах случалось всякое: роды, сердечные приступы, иногда с летальным исходом, но чтобы так… Впервые она пожалела, что является бригадиром. Надо срочно оповестить командира.
– Сообщи остальным. Аккуратно. Майка может заистерить. Антон пусть дежурит возле тела, чтоб ничего не трогали, я в кокпит, – распорядилась она.
Так, теперь осторожно идти к кабине пилотов, сохраняя улыбку и стараясь не сорваться на бег.
Лаврушин поверил не сразу.
– Что несешь-то? – Вообще-то грубость была ему не свойственна, но Наталья не обратила внимания. – Может, показалось?
– Да какое там. – Она покачала головой.
– А вдруг он еще жив? – Камаев поднялся с кресла. – Степан Андреевич, я пойду. Там же у них врач есть, в конце концов.
– Аккуратно, Ильяс. Ты смотри, два десятка амбалов на борту. Не дай бог, чудить начнут. Сметут вас. Сообщите тренеру, Мухину, осторожно только.
Наталья покинула кабину, Камаев вышел следом, глазами показал на салон. Наталья понимающе затрясла головой.
Через полминуты на кухне появился Мухин.
– Что случилось? Падаем? – пошутил он.
– Лучше бы да. У нас ЧП. Умер человек.
– Да ладно! – Тренер отмахнулся, как от комара. – Шутки у вас… Кто умер?
– Один из ваших спортсменов. Кажется, тот, кто затеял драку.
– Борисов?
– Простите, я не знаю фамилий. Он сидит на последнем ряду. Вернее, сидел. А сейчас он мертв.
– Да вы в своем уме? Как мертв? Ему врача нужно!
Мухин резко повернулся, и тут Камаев железной хваткой взял его за руку.
– Не думаю, что стоит поднимать панику. Сейчас вы спокойно пройдете по салону и сами все посмотрите. Именно пойдете, а не побежите сломя голову. Ясно?
– Не сметь! – Мухин освободился из захвата. – Не сметь указывать мне!
Мухин выскочил в салон, дернул задремавшего Усова за плечо. Тот испуганно вздрогнул.
– Идем со мной!
Кто-то из тех, кто не спал, изумленно провожали взглядом несущегося по салону тренера. По рядам пробежал ветерок перешептываний:
– Что случилось?
– Когда тренер и врач бегут в туалет вместе – это к дождю, – пошутил кто-то.
– Нет, это желтая карточка.
Кто-то засмеялся и тут же осекся. Игроки приподнимались с мест, пытаясь разглядеть тренера, что-то рассматривающего на заднем ряду.
* * *
Усов распрямился и скорбно посмотрел на Мухина.
– Черт! – выругался тот. – Костя, как это может быть? Как? Ты же врач, скажи хоть что-то.
– Похоже на отравление.
– Что?! С ума сошел? – Мухин повернулся к Камаеву, посмотрел на него, на стюардесс, маячивших за его спиной. – Вы что себе тут думаете, а? Вы чем тут нас накормили? Да я на вас в суд подам! Вы у меня без штанов останетесь. Я вам всем такой иск впаяю, и компании, и каждому из вас в отдельности.
– Успокойтесь. Не надо говорить вещи, за которые наша компания тоже может подать иск о клевете.
– Что? – Мухин с поднятыми кулаками подскочил к этому наглецу в синей форме с нашивками.
Тоненько вскрикнула женщина. Одна из стюардесс зажала рот руками. Пилот даже не сделал попытки отступить в проход.
– Вы можете меня ударить, но это не воскресит человека. Кто виноват, пусть разбираются компетентные органы. По инструкции самолет должен вернуться в аэропорт вылета.
– С ума сошли? Как вернуться? У нас игра.
– Полетите другим рейсом.
– Мы арендовали ваш самолет, и вы обязаны доставить нас в Самару. Ясно?
С бесстрастным лицом Камаев спросил:
– То есть смерть вашего игрока не отменит матч?
Мухину показалось, что в голосе пилота просквозило презрение.
– Сопляк! Я должен переговорить с командиром.
– Это ничего не изменит…
Мухин сделал попытку обойти его. Камаев не двинулся с места.
– Если бы дело было в продуктах авиакомпании, тут сейчас был бы не один труп, – раздался голос сбоку.
Мухин повернул голову. Говорила одна из стюардесс. «Жанна», – прочитал он.
– Точно, – подхватила вторая. Наталья, как он помнил.
– Вы как себя чувствуете? – Камаев посмотрел ему прямо в глаза. –
