Александр Ермак - Заговор рвачей
Оксана:
«Перед глазами страшная перспектива прожить всю жизнь в туалете, со слезами на глазах. Так и встают передо мной картины – вот моя дочь из школы приходит с подружками и говорит: „А вот моя мама, поздоровайтесь с ней через дверь туалета“, или пришла с женихом, а я все там же. А сегодня ночью мне приснился страшный сон, я проснулась в холодном поту – приснилось, будто дочь вышла замуж, я встаю утром – а туалет занят, там зять сидит и курит, и некуда пойти, и я мечусь по квартире…
Сижу дома и ничего уже не хочется. Я не вижу жизни – все проходит мимо. Мне уже тридцать, а я ничего не делаю, чтобы жить полноценно. Я как сорняк, овощ, никому ненужный, потому что меня как бы и нет. Вчера накатило по полной программе, и я решила: все, не могу больше бороться, надеяться, приспосабливаться. Была дома одна, заперлась на кухне, включила газ, просидела 20 минут. Но я не смогла, струсила. Я так устала от этой болезни. Эта зараза мне поломала всю жизнь. И как дальше жить – не знаю. Постоянно задаю вопрос Богу: «За что?»
Юрий:
«Пять лет доктора лечили, лечили и все без толку. Полное отчаяние. Бесконечное сиденье в туалете, невозможность ни работать, ни учиться. Живу я с мамой, она через год выйдет на пенсию. Ее уже саму надо поддерживать. А я как инвалид, хотя на вид совершенно здоровый парень. И мне всего-то двадцать пять…»
Сергей:
«Одно время думал о средстве, которое, как говорят доктора, излечивает мою болезнь кардинально. Операция по „экстирпации части или всего толстого кишечника и выведение стомы“. То есть у человека удаляется часть толстого кишечника или весь толстый кишечник полностью, а на живот выводится конец кишки, на который на клеевой пластине приклеивается калоприемник.
Вещь на первый взгляд жуткая, однако она хотя бы немного возвращает человека к привычной жизни. Под одеждой эта штука незамета, если верить врачам. Не издает посторонних звуков и запахов в силу конструкции и фильтра, приделанного сверху. А насчет трудностей в личной жизни и невозможности, к примеру, на пляже позагорать, так я и так вообще ничего не могу. Думаю только о туалете. Любимая девушка, театры и кино давно в прошлом. Раньше я еще как-то выбирался иногда в город, в магазин там, прогуляться, еще чего-нибудь. А последние пару месяцев сижу дома вообще безвылазно, как в зоне строгого режима.
И вот, сижу и думаю теперь о том, что лучше: повеситься или прыгнуть из окна. Кто-то скажет, что я слаб духовно, что нет силы воли. А, может, наоборот? Может быть сильны именно люди, спокойно выбравшие смерть бессмысленному существованию, люди, предпочитающие спокойно «уйти», вместо того, чтобы всю жизнь мучаться прикованными к туалету, как к инвалидной коляске. В конце концов, это всего лишь естественный отбор. Некоторые его проходят, некоторые – нет…»
Это было последнее сообщение Сергея. И хотя участники форума неоднократно обращались к нему, он больше не откликнулся…
Всего на форуме зарегистрировано более 118 000 сообщений. А сколько еще всего народа мучается этой проклятой болезнью! Огромная армия людей, брошенных врачами на произвол судьбы. И вот что интересно: более 118 000 сообщений больных и ни одного сообщения врача. А ведь наверняка заходят на этот форум из профессионального любопытства, читают. Только сказать им нечего в ответ на упреки. Молчат, соглашаясь с тем, что они некомпетентны, не пригодны для этой работы…»
Я закрыл тетрадь и задумался. Теперь, пожалуй, окончательно становится понятным тот интерес, что проявляют к этим запискам и Розендорф из «Медозы», и главврач «Пальмиры». Первому, конечно, не нравится то, что Запалин говорит о дисбактериозе, о болезни, которой, очень возможно, вовсе и не существует. Розендорфу не нужен лишний оппонент? И ему, наверняка, не хотелось бы допустить публикации вредных для него лично документов? Вместе с тем, не слишком ли болезненно Розендорф воспринимает записки некоего Запалина, не имеющего никакого отношения к науке? Не знаю…
Но очевидно, что у второго – главврача «Пальмиры» – совсем другие мотивы к стремлению заполучить желтую тетрадь. Описываемая Запалиным СРК – болезнь, которая не лечится, и от которой страдают «примерно 15–20 % взрослого населения Земли». Причину СРК «ученые-медики не смогли установить…» А Запалину, получается, в конечном итоге удалось? И в «Пальмире», хотят приобщиться к его открытию?…
Я отчего-то вздохнул. Да нет, не отчего-то. «Примерно 15–20 % взрослого населения Земли» – это много, это очень много людей. Они надеются, они ждут. И я правильно делаю, что читаю эту тетрадь.
Вновь огляделся вокруг: старый клен, высокая жгучая крапива. Без сомнения, редко какая отдыхающая птица залетит в этот укромный уголок. Что ж, у меня здесь будет рабочий кабинет. Тихо, спокойно. Никто не отвлекает, не мешает, и, главное, не видит. В целом это место даже гораздо лучше, чем, скажем, кафе «Дельфин», где в случае необходимости мы конфиденциально встречаемся с главным редактором. Очень, очень подходящее местечко.
Я еще раз осмотрел скамейку. С трудом приподнял ее литую чугунную основу и ощупал расширяющуюся к земле ножку. Да, снизу была подходящая полость. Вложил в нее тетрадку. И почувствовал облегчение. По крайней мере, за этот документ теперь беспокоиться не нужно. И сниться он мне, надеюсь, больше не будет. И я не буду вновь и вновь вспоминать страдающие желтушные детские лица…
Откинулся на спинку скамейки. Вдохнул ароматный травяной настой. Поднял взгляд вверх. Небо надо мной было зеленым. Это клен. По его ветвям весело прыгают солнечные лучики. Сбегаются-разбегаются. Розовые солнечные лучики.
Пожалуй, я засиделся в этом укромном уютном месте. Глянул на часы – точно, пропустил ужин. И уже опаздываю на встречу с Анной.
Чертыхаясь, я снова пробрался сквозь заросли крапивы. Повиляв по аллеям, вышел к кафе.
Анна уже сидела за столиком. Она недоуменно оглядела меня:
– Ты где валялся?
Я попробовал пошутить:
– А, может, с кем?
Я ждал, что она, как обычно, подхватит, продолжит шутку, но Анна молча и с серьезным видом принялась стряхивать с меня листочки-травинки, сдирать паутину. Я остановил ее руку, поцеловал низ левой ладошки:
– Извини, что опоздал, – и весело продолжил, – Исследовал окрестности на предмет построения шалаша.
– Шалаша для чего?
Как-то опять же уж очень серьезно она это сказала. Я пожал плечами:
– Может, переберемся жить на природу?
Она удивилась:
– Тебе не нравится твоя комната в «Медозе»?
– Отчего ж… Но сегодня мы снова пойдем к тебе…
С тех пор, как мои вещи перерыли, в «Медозе» мне стало как-то особенно неуютно. И я предпочитал проводить время с Анной у нее.
– Хорошо, – спокойно согласилась она, – как скажешь…
Мы выпили по бокалу вкусного самсоновского вина. Молча. Пошли. В «Янтарь».
7
В этот вечер я не остался у Анны. У нее разболелась голова, и мне пришлось уныло брести к себе в «Медозу».
На улице было уже темно. Пустынно. Я шел в раздумьях. Не спеша.
Пройдя почти половину пути, увидел перед собой знакомый силуэт. Анна? Здесь? Конечно, нет. Анна была у себя в «Янтаре». Значит, это цыганка. Появилась неизвестно откуда. Идет в том же направлении, что и я. Шуршит кучей своих цветастых юбок.
Я окликнул ее:
– Эй, красавица.
Цыганка не обернулась и прибавила шаг. И я тоже:
– Да погоди же. Ты мне прошлый раз не дорассказала.
Но она пошла еще быстрее. Не отвечая. Не оборачиваясь.
Я все же решил догнать цыганку. Но тут сзади послышался шум приближающегося автомобиля. Я обернулся. Мощные фары ослепили меня, и я снова повернул голову в сторону цыганки. Однако на освещенном теперь асфальте перед собой ее не увидел. Фары хорошо осветили дорогу. Цыганки не было. Вместо нее по дороге шел какой-то мужчина. Шел в том же направлении, что и мы с цыганкой. Но не превратилась же она в него? Сбежала.
Я пожал плечами и, пропуская машину, прижался к правой стороне дороги. За спиной раздался визг тормозов. Я мигом запрыгнул на бордюр:
– Пьяные что ли?
Машина по инерции проскочила мимо меня. Потом проехала еще немного и окончательно затормозила точно возле того мужчины, что шел впереди. Я увидел, как он остановился, обернулся, прикрыл глаза от света фар.
Автомобиль представлял из себя мини-фургон. Из него медленно вышли два крепких парня. В белых халатах. Они вплотную подошли к довольно щупловатому на вид мужчине. Тот, что повыше, громко сказал:
– Быстро бегаешь, еле догнали.
Мужчина, похоже, совершенно недоуменно смотрел на них:
– Не понял.
– Ты думал, что так все и останется?
– Ребята, о чем вы…
– Ты, сначала отдай то, что тебе не принадлежит!
– Ничего не понимаю.
В разговор вступил второй парень – тот, что пониже:
– Да что с ним разговаривать. Давай его в машину.
Мужчина пожал плечами:
– Никуда я с вами не пойду, чего ради…
Парни взяли его за руки и повели, потащили к машине:
