Наталья Андреева - Вид на жительство в раю
— Так и я не трезвый. В общем, слово за слово, мы и сцепились. Натаха в крик. Да толку? Очнулся — они уже разбежались. А из меня кровища хлещет. Ну, им тоже досталось. Одного на руках унесли, — хвастливо сказал Пенкин.
— Надо думать. Мужик ты здоровый. И что было дальше?
— Вызвали «скорую». Натаха поехала со мной. А в больнице врач говорит, что у меня не нос, извиняюсь, а месиво. И что если ничего не делать, то на всю жизнь останется кривой. Мне-то что, но Натаха красоту мою уважает. Я, говорит, не могу такого допустить. Чтобы у меня был супруг с кривым носом. А она — владелица салона красоты. Клиентки у нее есть богатые. Ну и сама любит. Это… Ошибки природы исправлять. Во!
— Ваша любовница обращалась к пластическому хирургу? — уточнил Семенов.
— Точно! А кто сейчас не обращается? Это ж нынче модно! Телевизор смотришь? То-то! Вот она и отвезла меня в клинику. Я и не скрываю. За операцию заплатила. Фотографии мои привезла. Сделайте, говорит, как было. Ну, мне и сделали. Как вы сказали?
— Ринопластику.
— Точно! Вроде как врач такое слово и говорил.
— Адрес клиники можете назвать?
— Адрес? Она знает.
— Выходит, разговора с Натальей Чусовой не избежать. Ладно. Нос вы мне, Пенкин, объяснили.
— А что, еще есть вопросы? — Во взгляде Пенкина откровенная насмешка.
— Какого черта вы с повинной пришли?
— Ну ты даешь, Василий Иванович! И это вместо «спасибо»!
— Ты мне не тыкай, Пенкин! — все больше раздражаясь, сказал Семенов. — Есть еще одна неувязочка. На блатном жаргоне ты не говоришь. Слова-то знаешь какие надо, только из тебя интеллигентность так и прет. Вместо жаргона. Не твое это. Материшься, как вымучиваешь. Кого хочешь обмануть? Сокамерники тебя вмиг раскололи. Запугал ты их, да. Все, что они сказали сгоряча, к делу не пришьешь. Теперь говорят, что свой. Ошибочка, мол, вышла. А наколки-то у тебя, Анатолий, сделаны недавно. Затертые только. И пальцы ты сломал, чтобы по фотографиям не опознали. Можно ведь сличить. Есть твои фотографии, из деревни. Сделанные после того, как ты из колонии вернулся. Изображение татуировки можно увеличить. И лицо. Сличить. Допустим, много лет прошло. Но вот пластическая операция… Да, это все меняет. А пальцы ты, похоже, нарочно сломал.
— Я похож на придурка? Объясняю: ботинком на руку наступили.
— Ты потому так уверенно себя ведешь, что дело твое исчезло.
— Какое дело?
— Их архива. Где ему положено храниться. И ты это знаешь. Что его нет. Иначе бы Пенкиным не стал. Но вот кто ты на самом деле, Пенкин Анатолий? А главное — что тебе здесь надо? В СИЗО?
Пенкин молчит. Морщит лоб.
— И почерк, — продолжает Семенов. — Почерк у тебя, говорю, изменился, Анатолий Иванович. Подпись похожа, но… Не та! Есть документы, подписанные Пенкиным Анатолием Ивановичем. Экспертиза говорит, что ты — не он.
— А пусть она это докажет, экспертиза. Пусть тот, который заключение давал, сломает пальцы правой руки, а потом, когда они неправильно срастутся, поставит под заключением свою подпись. Рядом с первой. Можно такое сделать?
— А ты не дурак, — задумчиво говорит Семенов. — И как сказал, а? Пусть они неправильно срастутся. Не просто срастутся. Вот в чем соль! Аргумент на уровне хорошего адвоката. Кто ж добровольно захочет идти на такой эксперимент? Чтобы доказать правомерность заключения эксперта, надо найти нескольких человек с неправильно сросшимися пальцами правой руки и сличить их росписи. До и после. Кто будет этим заниматься? А главное — где найти этих людей? Как заставить их принять участие в экспертизе? А ведь у тебя не просто высшее образование. Юрфак? Да? МГУ? Попал?
— Нет. Хочешь — проверь на детекторе лжи.
— Какие слова мы знаем! Нет, Пенкин. Или как тебя там? Детектора ты не боишься. Тут тебя натаскали.
— Во дает! Да я его в глаза не видал! А что слово знаю… Так это… Телевизор-то все смотрят. А я детективы уважаю.
— Дать твои фотографии в розыск — толку мало, -задумчиво говорит Семенов. — Лицо ты себе изменил. Отпечатки пальцев по картотеке не числятся. Дело пропало. И есть у тебя сообщник среди наших. Который все за Пенкиным подчистил. Ведь не может быть, чтобы человек сидел, а его отпечатков пальцев нигде не осталось! Дорого это стоило, но ты, видать, мужчина не бедный. Только зачем тебе все это надо? А?
— Ну и фантазия у тебя, Василий Иванович! А главное: зачем тебе все это надо? А?
— Что?
Семенов наклоняется вперед, Пенкин тоже делает движение корпусом по направлению к следователю. С минуту они, не мигая, смотрят друг другу в глаза.
— Взятку мне сейчас предложишь? — хрипло говорит Семенов.
— Нет. Ты не возьмешь.
— Ты не Пенкин.
— Пенкин. — Тот отводит наконец глаза и тихо говорит: — Делай свое дело. Сажай меня за кражу мобильных телефонов.
— Мать твою! Конвой!
— Чего орешь? Кнопку нажми.
— Молчать! — Удар кулаком по столу.
— А у тебя, Василий Иванович, нервы ни к черту, — сочувственно говорит Пенкин. — Ты бы взял отпуск, в деревню поехал. Окуньков половил.
— Я не рыбак.
— Жаль.
Тут только Семенов соображает, что на пороге стоит конвойный.
— Увести.
Дверь за Пенкиным закрывается. Семенов какое-то время сидит, обхватив голову руками. Он не понимает, что происходит. Пенкин прав: нервы ни к черту. В отпуск пора. Этот раунд за Анатолием. Чтоб его, Ивановичем. Потом Семенов тяжело поднимается из-за стола и собирает бумаги. День продолжается. Вечером у себя в кабинете, подводя итоги дня, он вновь возвращается мыслями к Пенкину. В дверь негромко стучат.
— Войдите.
На пороге толстяк с забавным лицом. На вид ему лет шестьдесят. В прокуратуре шутят, что он -копия своей любимой собаки, шарпея. На щеках складки, густые брови срослись, нос приплюснутый. На самом деле этот смешной толстяк — следователь по особо важным делам. Фамилия у него подходящая: Собакин. А «клиенты» за хватку кличут Бульдогом. И хотя разница в возрасте у них большая, следователь по особо важным делам Семенову симпатизирует. Оба одиноки, только Собакин вдовец. Дети выросли, разъехались кто куда, и одиночество скрашивает любимый шарпей. Семенов же, выросший в деревне, домашних животных в городской квартире не выносит.
— Свободен, Иваныч? — спрашивает Собакин, морща нос.
— Да.
— Давай кофейку попьем. Засиделись.
Семенов кивает, прячет бумаги в сейф и гремит замком. Потом достает контрабандный кипятильник, две чашки.
— Чего такой кислый? — спрашивает Собакин, включая кипятильник.
— Работа.
— Да будь она неладна! Все уже ушли, а мы с тобой все сидим.
— Это потому, что нам спешить некуда. Тебя хоть собака ждет.
— Точно. Ждет. А в выходные внучку привезут. Внучка у меня родилась. Вторая.
— Счастливый ты человек.
— Точно. Ну, не грусти, Василий. Работа, как говорится, не волк. Сейчас кофейку попьем — и по домам, — Собакин радостно потирает руки.
— А ты чего такой веселый?
— А как же! Заказное убийство раскрыл! Дело Конановых, слыхал о таком? Громкое дело! По телевизору меня показывали. Сюжет в «Новостях». На особую заметку дело взяли, мне сверху звонок был. Тут наркотики замешаны. Из ФСКН сообщили. Служба контроля по обороту наркотиков то бишь. У них были подозрения насчет Конанова, да не было доказательств. А тут убили его — и концы в воду. Если б не мой опыт… Я сразу понял, что работал дилетант. Под профессионального убийцу косил. Пистолет на месте преступления оставил, все чин по чину. Только сердце мне подсказывало, что никакой это не заказняк. И наркотики тут ни при чем. Сколько я по этим делам работаю, Вася? У меня чутье. А он, на свою беду, в подворотне, когда убегал, с супружеской парой столкнулся. Те шли из магазина — и, как говорится, лицом к лицу. И старушка видела, как он стрелял. За молоком она шла. А у нее, на счастье, оказалась дальнозоркость.
— Ну и? — спросил Семенов, разливая по кружкам кипяток.
— Составили фоторобот. Три свидетеля — это удача! Утром дело было, светло, хотя и пасмурно. Все трое хорошо его разглядели. Основная версия, конечно, — это фирма. Конкуренты. Наркотические препараты, ведь Конанов лекарствами занимался. Но личную месть никто со счетов не сбрасывал. Сначала коллеги из ФСКН меня с толку сбили. Потом конкурентов отрабатывал. А под конец… Дай, думаю, проверю! Чем черт не шутит? Пошел с фотороботом на фирму Конанова — и тут… Удача! Его вмиг узнали. Оказалось, работал на фирме, но с первого января его уволили. Понятное дело, он затаил зло. Пистолет заранее купил. У них с хозяином давно уже были трения, вот и готовился. Взяли тепленьким, он и не отпирался. Только на допросе стал нести какую-то чушь. Якобы его сама жена хозяина наняла. Галина Конанова. Которая теперь в могиле. С нее не спросишь. Но у меня такие номера не проходят. Я его дожму.
