Смерть Отморозка - Кирилл Шелестов
–Да ты сам-то видел этот сахар? – спросил Норов.
В ту пору все предалагали друг другу что угодно, от гречневой крупы до баллистических ракет; в девяноста процентах до сделок не доходило: у продавца в последнюю минуту не оказывалось товара, а у покупателя – денег.
–Не только видел, я его ем каждый день! Мама из него варенье наварила.
Из объяснений Сережи следовало, что сахар, о котором шла речь, был произведен на небольшом сахарном заводе в некоей Карловке – не то деревне, не то маленьком городишке, в полутора часах езды от Полтавы. Раньше завод был государственным, но после отделения Украины закрылся за ненадобностью, поскольку неподалеку, в Харькове был еще один завод, гораздо мощнее, который полностью покрывал потребности области. На складах закрытого карловского предприятия осталось большое количество нереализованной продукции, про которую как-то забыли.
Новая Сережина жена была из-под Полтавы, один из ее родственников раньше трудился на сахарном заводе и состоял в дружеских отношениях с бывшим директором. Он предлагал провернуть эту сделку и гарантировал, что она пройдет успешно. По словам Сережи, с покупкой следовало поторопиться, – сахар мог уйти в любую минуту.
–Ты поговори с Леонидом, – убеждал Сережа.– У него же есть деньги! Он на этом может очень хорошо заработать, и мы с тобой свой процентик отщипнем. Я ему звонил, но меня с ним не соединяют. Если нужно, я ему любые документы предоставлю, даже фотографии могу выслать.
Норов не особенно разбирался в бизнесе; он допускал, что при реализации Сережиного плана могут возникнуть непредусмотренные препятствия. Но звучало его предложение заманчиво.
–Ладно, – согласился Норов. – Попробую.
* * *
Ленька выслушал Норова скептически.
–Брось, Паш, несерьезно! Откуда у Сереги сахар? Ни у кого нет, а у него есть! Физик-теоретик, блин, донгуян криворожский! Порожняк гонит.
–Ты поговори с ним, – убеждал Норов.– Отказаться же всегда успеешь.
–Да ну его на хрен! Только время терять.
–Лень, мы же все друзья. Нехорошо так.
Ленька посмотрел в укоризненные глаза Норова, тяжело вздохнул и сдался. Разговор с Сережей поколебал его прежнюю убежденность; он обещал обсудить дело с отцом, и вскоре Мураховский-старший пригласил их обоих к себе.
Яков Михайлович был высокий, грузный, еще сильный мужчина с пронзительными черными глазами, резкими чертами лица, черными волосами, тронутыми сединой, и сросшимися на переносице тяжелыми бровями. Возглавляемый им трест оставался в государственном ведении и занимал в центре Саратова пятиэтажное здание из стекла и бетона с большими окнами. Кабинет Якова Михайловича, как и подобает начальственным апартаментам, располагался на третьем этаже и поражал своими размерами. Яков Михайлович сидел вполоборота в кресле за массивным письменных столом, закинув ногу на ногу и сложив руки на большом животе, обтянутом белой рубашкой под расстегнутым черным пиджаком. Его галстук был небрежно сдвинут набок; из под задравшейся штанины выглядывала голая волосатая голень в спущенном носке над лакированным черным ботинком.
–Ты когда-нибудь занимался такими сделками? – поитересовался он, искоса оглядывая Норова своими цепкими глазами.
Дружа с Ленькой больше десяти лет, Норов, разумеется, не раз встречал Якова Михайловича, но беседой тот его редко удостаивал, он вообще держался надменно.
–Нет,– ответил Норов.– Никогда.
–Ты думаешь, справишься?
–Да.
Яков Михайлович недоверчиво поморщился.
–А вот я так не думаю.
–Давайте поспорим на бутылку водки,– предложил Норов.
Яков Михайлович недовольно хмыкнул.
–Остряк! За восемьсот тысяч могут голову оторвать!
–Могут и за восемь,– возразил Норов.
–Ему ее за статьи каждый день обещают оторвать,– вмешался Ленька.– Он уже привык.
–Не боишься?
–Нет.
–Дураки не боятся,– веско заметил Яков Михайлович.
Этой расхожей фразы Норов не любил, да и прозвучала она оскорбительно.
–Дураки боятся,– возразил он, глядя в глаза Якову Михайловичу.– Умные делают.
Яков Михайлович сердито сдвинул густые брови и с сомнением посмотрел на сына.
–Пап, да он все нормально сделает! – поспешил вступиться Ленька.– У него просто манера такая.
–У него нет манер! – отрезал Мураховский-старший.
–Ничего, что я здесь сижу? – спросил Норов.
–Сколько ты хочешь? – осведомился Яков Михайлович.
–Еще не думал,– признался Норов.
–Ты собрался рисковать головой и еще не думал, сколько за это хочешь? – впервые за время беседы Мураховский-старший усмехнулся.– Плохой коммерсант.
–Вообще не коммерсант.
–Предлагаю тебе 15 процентов от прибыли.
–Это сколько получится?
Ленька подвинул к себе калькулятор.
–Смотри,– заговорил он. – Если мы отдадим его за три лимона нерусских рублей…
–За два с половиной,– прервал Леньку отец.– Никогда не считай лучший вариант. Бери средний.
–Хорошо, за два с половиной. Минус восемьсот, минус все накладные… Получится примерно миллион триста – миллион четыреста, да пап?
–Около того,– быстро посчитав в уме, кивнул Яков Михайлович.
–Значит, твоих выходит двести тысяч. Минимум. Неплохо!
–Даже много,– согласился Норов.– Но я попрошу 20.
–20 процентов за простое посредничество?! – поднял тяжелые брови Мураховский-старший.
–За оторванную голову,– поправил Норов.
–Тебе же ее еще не оторвали! – подал голос Ленька.
–Если оторвут, вам не придется платить. Получится экономия.
–Не получится,– возразил Яков Михайлович.– Ты останешься без головы, а я без сахара и денег. Мне надо подумать.
На этом совещание было закончено. Выходя, Норов задержался в дверях.
–Я, собственно, согласился бы на пятнадцать,– произнес он, обращаясь к Якову Михайловичу.– Но мне не нравится, когда меня называют на «ты» и «дураком». Пять процентов – это немного за фамильярность. Согласны?
Ленька пихнул Норова локтем в бок. Яков Михайлович сверкнул на Норова злыми темными глазами, но ничего не сказал.
Вечером Ленька позвонил Норову.
–Папа считает, что ты наглец,– сообщил он.
–Хорошо, что хоть вы с папой – скромные,– ответил Норов. – Я так понимаю, что он согласен?
–Я его уговорил.
–Спасибо,– сказал Норов.– С меня бутылка виски. Заряжайте поезд.
* * *
У Мураховских имелось собственное частное охранное предприятие, которое обеспечивало безопасность всех объектов, входящих в трест Якова Михайловича. Это было частью незатейливой схемы по перекачке государственных денег в собственной карман, – схемы, созданной в начале девяностых и в общих чертах сохраняющейся в России и поныне.
Агентство возглавлял полковник в отставке по фамилии Рындин, бывший начальник отдела по борьбе с организованной преступностью Саратовской области. Имея обширные связи с местными силовиками, он выполнял для Мураховского-старшего различные поручения, в том числе и самые деликатные, вроде сбора информации о конкурентах
