Госпожа следователь, или Мария Сергеевна снова в деле - Хелен Гуда

Глава 6

В себя я приходила всю вторую половину дня. Состояние как после похмелья.

Во-первых, оказалось, мой заботливый шеф был обеспокоен тем, что я осталась без завтрака, и, поручив мне дело, отправился за обедом. Планировал накормить меня в своем кабинете, так сказать, с глазу на глаз, чтобы никто не заподозрил особого отношения. Во-вторых, Арман де Ришелье, как выяснилось, не просто его подчиненный, а крыса, метящая на его место. Отсюда и приступ праведного гнева, когда он застукал меня в кабинете конкурента.

Весь день меня колотило от осознания произошедшего. Получается, меня использовали в чьей-то грязной игре, даже не удосужившись посвятить в правила. И ладно бы просто использовали, так ведь чуть взглядом не испепелили. Дюбуа, этот ледяной сфинкс, не такой уж и бесчувственный, как казалось на первый взгляд. Забота, обед в кабинете, ревность к выскочке Ришелье… Кто бы мог подумать.

Вечером по дороге домой я размышляла о баронессе фон Шнейдер и ее "выдающихся талантах". Неужели, чтобы пробиться в этой мужской берлоге, нужно выставлять напоказ свои прелести? Чушь какая-то. Я лучше буду полагаться на свой ум и интуицию. А декольте пусть носят те, кому больше нечем привлечь внимание. Хотя, признаюсь, мысль мелькнула: "А вдруг Дюбуа действительно оценит?". Тут же одернула себя за глупость. Никаких декольте, только профессионализм и холодный расчет.

Я покосилась на Жофрея, который хмуро смотрел в окно кареты на мелькающий за окном пейзаж города.

— Что-нибудь известно по поводу убийства Натали? — решила не высказывать претензий, что он мог бы ввести меня в курс дела подробнее, а не просто сунуть папку с совершенно другим делом и велеть расследовать, чтобы я под ногами не путалась. Хотя на моей прошлой работе именно так зачастую и делали. Давали дело и ковыряйся как знаешь. Выплыл, разобрался — молодец. Нет — скоро рапорт на перевод или увольнение напишешь.

— Я поговорил с ее дядей, — неохотно ответил Жофрей. — Он убит горем. Но, думаю, это больше показуха, чем реальные чувства.

— Почему? — я нахмурилась.

— Он суровый моряк, без лишенный сантиментов, а тут убивается по девушке, которая хоть и племянница по крови, по факту ему никто, — недовольно хмыкнул Дюбуа.

— А доказательства есть какие-нибудь, кроме домыслов и предположений? — я тоже часто ориентировалась на интуицию, но ее к делу не пришьешь. Надо найти факты, с которыми можно уже предметно побеседовать с дядей и прижать его к стенке.

— Доказательств нет, — развел руками Дюбуа. — Я сделал запрос по родственным связям мадам Роуз, чтобы выяснить, кого она прятала в домике садовника. Ну и отправили запрос по этому дядюшке, а еще через неделю нотариус огласит завещание.

— У Натали было завещание? — я удивленно уставилась на Дюбуа. Никогда бы не подумала, что нищая выпускница пансиона будет составлять завещание.

— Это не совсем ее завещание, а скорее последняя воля ее отца, — уточнил Жофрей.

— Тогда почему вы не можете ознакомиться с ним сразу? — я ничего не знала о наследственном праве этого мира и ориентировалась на знания из своего.

— Поверенный, господин Фрац, в отпуске с семьей, а дела по этой семье вел только он, — грустно кивнул Дюбуа.

— А вам не кажется все это странным? — я нахмурилась.

— Что именно? — Жофрей удивленно посмотрел на меня.

— Что поверенный в отъезде и к завещанию доступа нет, — я снова ориентировалась на свою интуицию, которая в моем мире не раз меня выручала.

— Да что здесь удивительного? — Дюбуа явно не воспринимал мои слова всерьез. — Вы думаете, что Натали убили специально, пока поверенный в отъезде? — скептически усмехнулся Жофрей. — Вы же говорили, что это непреднамеренное убийство. Или уже передумали?

— Я считаю, что стоит проверить все версии, — до зубовного скрежета не люблю, когда меня не воспринимают всерьез. Это обесценивает и подрывает веру в себя.

— То есть полагаете, что завещание могут заменить? — улыбка не сходила с лица Жофрея.

— Именно, — я кивнула. — Если не заменить, то внести коррективы, а может, и вовсе выкрасть.

— Богатая у вас фантазия, — снисходительно улыбнулся Жофрей. — Вы день ото дня меня все больше и больше поражаете.

— Отнеситесь серьезно к моим словам, — я нахмурилась.

— Я отнесся, — улыбнулся Жофрей, но, несмотря на его слова, сложилось впечатление, что он сказал это, чтобы я от него отвязалась. — Что насчет ужина?

— Не откажусь, — буркнула недовольно. Как говорится, что бы ни происходило вокруг, а есть лучше вовремя.

— Тогда приглашаю вас в ресторацию, — улыбнулся Жофрей, и на его лице появилось беззаботное выражение, словно он мечтал о супе и совершенно не думал о расследованиях и убийствах. Я же так не могла. Я уже приняла решение, что сегодня ночью устрою засаду в конторе поверенного. Уверена, моя версия не лишена здравого смысла.

Ресторация оказалась на удивление тихой гаванью с приглушенным светом и дразнящим ароматом свежей выпечки. Жофрей увлеченно погружал меня в события забавных историй из своей жизни, но мой слух скользил лишь по касательной. В голове клубился рой мыслей о предстоящей ночной вылазке, где каждая деталь должна быть отточена до идеала, дабы избежать провала.

— Вы сегодня удивительно молчаливы, Мари, — улыбнулся Дюбуа, вырвав меня из плена грез. Я растерянно моргнула, словно очнувшись от долгого сна, не сразу уловив суть его вопроса. — О чем задумались?

— Да так, ни о чем, — пробормотала я, натягивая подобие улыбки. — О женских пустяках… — пронеслось в голове облегчение оттого, что мои истинные мысли остаются для него за семью печатями.

— А как вы смотрите на то, чтобы завтра составить мне компанию на скачках? — внезапно предложил он, и моя улыбка дрогнула. Флирт? Неужели это его способ ухаживания?

— На каких скачках? — настороженно уточнила я. Даже в моем родном мире я не была поклонницей светских раутов, а здесь у меня были все основания их опасаться. Милди не всегда успевал вовремя подсказать, где я нарушаю правила игры, как, например, сегодня с этим Ришелье.

— Будут скачки, — просиял Дюбуа. — Мой конь — главный фаворит.

— И вы будете участвовать? — удивленно приподняла я бровь.

— Нет, только мой конь, — рассмеялся он. — Впрочем, как и конь Ришелье.

— О, так вы давние соперники? — усмехнулась я. Вот оно что, Михалыч.

— Он мне не соперник, — помрачнел Дюбуа.

— Уж не обо мне ли идет речь? — словно черт из табакерки возник собственной персоной де Ришелье.

Я мысленно застонала. Что за невезение? Неужели в городе всего одна ресторация? Или это я такой магнит для неприятностей? Мало того что вечер перестал быть томным, так еще и придется изображать радушие. После сегодняшней ситуации мне меньше