Явка с повинной - Виктор Алексеевич Пронин
— Если люди говорят... Ей-богу, я не хотел убивать! Злым был...
— Почему? На работе не ладилось? С девушкой? Или дома тебя кто-то обидел?
— Да нет, все вроде ладилось. Выпили мы тогда...
Все очень просто, как видите. Наступило воскресенье, день выдался солнечный, друзья собрались — отчего бы не выпить? Выпили. Кто-то с кем-то подрался — отчего бы и не вмешаться? Обязательно надо вмешаться! То-то разговоров потом будет, недели на две хватит. Нож в руке оказался — отчего бы и не ударить?
Все так просто, что оторопь берет. Тот же Перепелица, встречаясь в училище с тем самым сокурсником, которого он ударил, здоровался с ним, сигаретку не прочь был «стрельнуть» на лестничной площадке. И если бы там, на улицах Днепродзержинска, сокурсник крикнул бы: «Наших бьют!», Перепелица с тем же азартом бросился бы защищать «своих». Здесь «своими» были поселковые, а сокурсник оказался в другой компании — значит, бей его! Просто так — от хорошего настроения, от избытка сил, оттого что солнце ярко светит и теплый весенний ветер дует в лицо...
Нет, не о товарищах думали эти парни, вступая в драку. И не чувство взаимовыручки двигало ими в тот день. Было то, что юристы называют прямо и недвусмысленно — хулиганские побуждения. Было ложное стремление отстоять свое достоинство, уязвленное одним лишь видом беззаботно, независимо отдыхающих людей. Только и всего.
Вячеслав Лавриненко работал электромонтером на заводе. Работал отлично. Об этом говорят все, кто его знал. Характер у него был общительный. Много свободного времени он отдавал общественной жизни. Не для показухи, не для того, чтобы кто-то поставил еще одну галочку у его фамилии. Товарищи избирали его в комсомольское бюро цеха, делегатом на заводскую, районную комсомольские конференции. Он руководил «Комсомольским прожектором». Командир группы оперативного комсомольского отряда, Вячеслав Лавриненко проводил большую работу среди молодых рабочих, организовывал всевозможные вечера, встречи, походы, выезды за город. Его любили в цехе. Товарищи отказывались поверить в его смерть. Но он умер по дороге в больницу. Проведенная экспертиза не обнаружила в его крови даже следов алкоголя. Между тем родственники осужденных вовсю распускали слухи о том, что погибший был пьян, а значит, сам виноват.
Через несколько дней после случившегося рабочие собрались на общецеховое собрание. И пятьсот человек потребовали от суда применить к убийце исключительную меру наказания — смертную казнь. Письмо с этим требованием подшито в уголовном деле рядом с другим письмом, подписанным десятками учащихся, преподавателей, рабочих, знавших обвиняемых. Эти просили суд отнестись к обвиняемым со всей возможной снисходительностью, поскольку якобы в их действиях не было злого умысла, это лишь трагическая случайность.
Читая эти письма, прекрасно понимаешь и гнев рабочих — товарищей Лавриненко, и растерянность авторов другого письма, отмечающих дружелюбие, дисциплинированность, усердие и прочие хорошие качества обвиняемых. Наверное, это действительно было — дисциплинированность, усердие... Но было и другое — пренебрежение к чужому достоинству, к чужой жизни, злоба, ограниченная и тупая уверенность в каком-то своем превосходстве над другими, в праве вершить свой суд. Но и это не объясняет всего. Дело в том, что важные жизненные установки сложились у ребят раньше. На все случаи. И они поступили в полном соответствии с этими установками.
Ограниченность выбора в решениях, в действиях явилась прямым следствием ограниченности мышления, духовного мира, наивной уверенности в том, что кулак — лучшее средство для утверждения собственного достоинства.
СОБАКА — ЭТО ХОРОШО!
Вынося эти слова в заголовок, хочу сразу сказать, что речь пойдет прежде всего не о собаках, а о людях. Вопрос о собаках, об их роли в жизни человека сейчас вроде бы решен. Да и не только о них. Осознана, наконец, необходимость гуманного отношения к животным. По радио и телевидению не перестают, к общему удовлетворению, раздаваться голоса, призывающие беречь животных, относиться к ним как к «братьям нашим меньшим», а знаменитый Бим со своим не менее знаменитым черным ухом стал едва ли не самым популярным актером сезона. И не делим мы уже зверей и насекомых на полезных и вредных, потому как поняли: вредных нет. Есть хищные и травоядные, экзотические и привычные. Даже показанная на телеэкране прирученная гиена, зверь с ужасной репутацией, оказалась при ближайшем рассмотрении почти собакой, симпатичной и ласковой. Веяние времени — люди потянулись к зверью. То и дело мелькают сообщения, что кто-то держит в ванной крокодила, кто-то не знает, как быть с подросшим тигренком, кто-то по утрам общается с говорящей вороной...
Многие в наши дни завели собак. В принципе вопрос ясен: собака — это хорошо. Хотя каждый, кто имеет собаку, прекрасно знает, что она требует немалых затрат времени, требует заботы, внимания, чувства ответственности, то есть именно тех человеческих качеств, увидеть которые в своем ребенке будет счастлив любой родитель. Говорю о ребенке, потому что собака в доме появляется зачастую именно благодаря слезным мольбам детей.
История первая. Джек
Этот случай, на мой взгляд, довольно интересен.
В нашем доме на втором этаже живет с родителями девочка Марина. Как-то два года назад все ее подруги по школе и по двору разъехались в пионерские лагеря, к бабушкам, к родным, и Марина на все лето осталась одна. Поскучав недели две-три, побродив между опостылевшими качелями, она совершенно случайно познакомилась с бездомным псом — громадным, лохматым, потерявшим где-то свой, судя по всему, массивный хвост. Вид у него был донельзя угрюмый и неприглядный: от ночевок под скамейками, в подвалах, на строительных площадках в шерсти у него постоянно торчали колючки, щепки, листья, настороженный взгляд казался злобным. Короче говоря, вид его отпугивал людей. Но характер у собаки оказался добрейший. Марина сразу поняла его. Уже через несколько дней пес запросто приходил в наш двор, иногда, озираясь, кося глазами, поднимался на второй этаж, где жила Марина, и, робея, укладывался на коврик у ее квартиры. Если приближались соседи, Джек — Марина назвала собаку Джеком — отворачивался, словно зная о своей устрашающей внешности.
С тех пор все дни девочки были посвящены собаке. Марина кормила Джека, вычесывала колючки из шерсти, отмывала лапы, чтобы мать иногда разрешала приводить его в квартиру. Куда бы ни шла девочка, всегда в нескольких шагах позади нее можно было увидеть Джека. Вскоре он уже постоянно ночевал на площадке второго этажа. Когда мать заикнулась было о путевке в пионерский лагерь, Марина решительно отказалась. Какая путевка, какая поездка!
