Опасная игра бабули. Руководство по раскрытию собственного убийства - Кристен Перрин
– Нормально, – отвечаю я, но мой голос дрожит. – Просто мне совсем не хочется здесь находиться. Но и уходить я не хочу. Мы можем еще что-то сделать?
– Мы все должны остаться, – говорит мистер Гордон. – Можем пойти на кухню, так будет лучше.
– Я остаюсь здесь, – объявляет Эльва и срывает еще один листок со стены. – Тут понаписана куча лжи, и я собираюсь с этим разобраться.
– Не трогайте! – рявкаю я с неожиданной силой.
В голове немного прояснилось, и меня раздражает то, как Эльва обращается со схемой. Я опускаю взгляд на пол, к запискам, которые скомкала и выбросила Эльва, но там их нет. Я откашливаюсь и смотрю на нее с прищуром.
– А вдруг ее и правда убили? Вдруг на этой стене улики?
Эльва колеблется, но все-таки срывает со стены еще одну бумажку.
– Посмотри на это с другой стороны, Эльва, – ровным тоном произносит Оливер. – Разделываясь с заметками Фрэнсис, ты выглядишь виновной.
Эльва скрещивает руки на груди и с вызовом смотрит на нас.
– Ну ладно. Но я все равно остаюсь при своем мнении. Кстати, о тебе здесь тоже кое-что есть, – фыркает она, окидывая мистера Гордона долгим взглядом.
Мистер Гордон выглядит скорее заинтригованным, чем обеспокоенным, и пристально смотрит на доску. Оливер указывает на другую стену, где на схеме поменьше тоже висят фотографии с записками.
– Это же ты в подростковом возрасте, – указывает он мистеру Гордону. – Я узнаю эту фотографию где угодно.
Я уже внимательнее рассматриваю остальную часть комнаты и подхожу к Оливеру. На полках теснятся книги – похоже, тетя Фрэнсис собирала все, касающееся убийств. Рядом с энциклопедией растений – учебники по химии и документальные книги об убийствах. А еще о психологии, тайнах, ядах и оружии, но без какого-либо очевидного порядка.
Под торшером в стиле Тиффани стоит потрепанное кожаное кресло, но развернуто оно не к книгам, а к маленькому коллажу из фотографий, цветных линий, газетных вырезок, записок и полицейских отчетов. И в центре этого организованного хаоса – старая фотография девушки со светло-русыми волосами, ее имя тщательно выведено на клочке бумаги внизу:
«Эмили Спарроу, в последний раз видели живой 21 августа 1966 года».
Еще одна схема с расследованием убийства.
Оливер снимает со стены фотографию, о которой говорил, и вручает ее мне. Она подписана внизу: «Уолт Гордон, октябрь 1965». На фото худощавый и улыбчивый мужчина с длинными каштановыми волосами, как у музыкантов из «Битлз», одетый в сомнительного вида облегающий свитер с высоким воротом. Я невольно улыбаюсь.
Мистер Гордон подходит ближе и бросает взгляд на фотографию, но тут же смотрит на часы, словно отсчитывает время до приезда «Скорой», однако ясно, что он готов смотреть куда угодно, лишь бы не на стены.
Эльва дергает ящики в шкафах, но все они заперты. У меня внутри вспыхивает искорка удовлетворения: хорошо, что тайны тети Фрэнсис закрыты для Эльвы.
– Кто такая Эмили Спарроу? – спрашиваю я мистера Гордона.
Он отвечает не сразу, а Эльва поворачивается, скривившись от отвращения. Оливер пытается показать интерес, но продолжает копаться в телефоне.
– Она была подругой Фрэнсис. – Он откашливается и продолжает: – И моей. Она пропала, когда нам было по семнадцать лет.
Прямо под фотографией Эмили висит другая, еще более потрепанная. Три девушки стоят обнявшись, и в левой я узнаю блондинку Эмили. Ее узкая фигурка и светлые волосы контрастируют с юной Фрэнсис, стоящей рядом. Фрэнсис выглядит сногсшибательно – распущенные волосы цвета осенних листьев волнами ниспадают до пояса, образуя вокруг лица сияющий золотой ореол. Ее лицо усеяно светлыми веснушками, а высокие скулы придают вид королевы. Большинство подростков угловатые и неуклюжие, но к этой троице судьба благоволила. Судя по фотографии, они были самыми популярными в школе, их замечали везде, куда бы они ни пошли.
С другой стороны Фрэнсис обнимает девушка, которую я не знаю, с резкими чертами лица и темными волосами до плеч. Из-за отлично подобранного наряда она скорее похожа на секретаршу 1960-х, чем на подростка, хотя выглядит не старше двух других девушек. Подпись гласит: «Эмили Спарроу, Фрэнсис Адамс, Роуз Форрестер, 1965».
А ниже – тот же круглый почерк, что и на записках, покрывающих стену.
«Я вижу в твоем будущем скелет. Когда зажмешь в правой ладони королеву, начнется твое медленное увядание. Остерегайся одинокой птицы, ибо она тебя предаст. И с этого момента едва ли повернешь назад. Но дочери – ключ к правосудию, найди одну нужную и не отпускай от себя. Все указывает на то, что тебя убьют».
– Знаменитое предсказание, – выдыхаю я. – Интересно, почему она была так убеждена, что оно сбудется?
Я поднимаю палец, обвожу написанные на стене слова, и тут замечаю пометки от руки рядом с некоторыми фразами.
– Она ставила галочки, – говорю я. – Как в списке дел.
Оливер скрещивает руки на груди и смотрит на стену.
– Может, она считала, что это сбылось?
– Она отметила «Когда зажмешь в правой ладони королеву, начнется твое медленное увядание» и «Остерегайся одинокой птицы, ибо она тебя предаст». А фразы о дочерях и убийстве не помечены. Но вот здесь… «Я вижу в твоем будущем скелет» тоже стоит галочка. Причем, похоже, ее сделали не так давно, след от маркера яркий, а остальные выцвели. Как будто она совсем недавно убедилась, что это сбылось. О каком скелете может идти речь?
Мой мозг тут же начинает разгадывать предсказание. Что за королева в ладони? В голову сразу же приходит монета с профилем королевы. Но уж слишком это просто.
Кажется, в библиотеке я видела шахматы, но зачем они тете Фрэнсис, если она была такой мнительной относительно своей судьбы? На ее месте я бы держалась подальше от любых королев размером меньше ладони.
«Остерегайся одинокой птицы, ибо она тебя предаст». Мой взгляд падает на подпись к фотографии. Фамилия Эмили – Спарроу, явная связь с птицей. Интересно, что за предательство? Только узнать это невозможно, не спросив тетю Фрэнсис. Я смотрю на мистера Гордона, стоящего у маленькой схемы с расследованием. Он осторожно касается пальцем фотографии Эмили.
Пусть я и не смогу расспросить о предательстве тетю Фрэнсис, но, может, мистер Гордон в курсе? Хотя подробности роли не играют. С моей точки зрения, важно только то, почему она считала, что предсказание сбывается, и самым последним сбылось предсказание про скелет.
А еще важно, умерла тетя Фрэнсис по естественным причинам или ее убили.
Мои мысли резко прерывает слабое «Ау» – в доме
