Марина Серова - Цена случайной ночи
Такой вариант есть! Бойфренд Ксении, мальчик Данила, из семьи, которая была близка к Тамаре. Что ж, придется познакомиться с ними. Ксению я не стала по этому поводу тревожить, чтобы у нее не возникло всяких ненужных мыслей, решила еще раз позвонить Никите Владимировичу.
Он без лишних расспросов продиктовал мне адрес и подробно объяснил, как кого зовут в семье Димы и как туда добраться.
Глава 4
На мое счастье, Гладилины проживали недалеко от той станции техобслуживания, куда я отдала чинить свою машину. И как раз сегодня я должна была ее забирать. Такое вот совмещение полезного с полезным.
Усатый ремонтник что-то долго мне объяснял, изъясняясь техническими терминами. Я ничего в них не понимала, зато понимала другое — вся эта болтовня вела только к одному: нужна якобы дополнительная плата. Плата за то, что при первоначальном осмотре не обнаружилось, а вскрылось только потом. И ремонтники должны были выходить из положения своими деталями, дополнительными усилиями и прочее. В общем — платите еще. Сумма этого, с позволения сказать, бонуса была смешная — сто рублей. Но я решила не идти на поводу у ремонтника, тем более что он еще при первой встрече пытался меня надуть. А я, такая злопамятная, все помнила. И ничего не заплатила. Я и не должна была этого делать, потому что на руках у меня была квитанция о том, что я оплатила все еще в прошлый раз. В общем, ничего у усача не вышло.
Через десять минут после посещения станции техобслуживания я уже тормозила возле девятиэтажки, которая располагалась на холме, откуда открывался вид на Тарасов. Можно было бы сказать, что вид был дивный, но… Не буду грешить против истины — город был подернут пеленой смога, центр с его старинными зданиями не просматривался, а вид унылых однообразных жилых коробок в новых районах дивным назвать было нельзя.
Но в солнечную погоду, должно быть, с балкона Гладилиных можно было лицезреть пейзаж совсем другой — жизнерадостный, вселяющий оптимизм. Сейчас же мне было не до пейзажей. Хоть вскрывай дверь с кодовым замком, будь они неладны, эти замки! И, как назло, никто не выходит и не входит.
Словом, я проторчала у подъезда минут десять. Как вдруг за моей спиной раздался бодрый женский голос:
— Вы к кому?
— К Гладилиным, — обернулась я и увидела перед собой бойкую женщину средней упитанности, со спортивной стрижкой крашенных в белый цвет волос, одетую в модные в этом сезоне ярко-красные брюки в обтяжку и черную молодежную блузку навыпуск. Учитывая ее возраст — а женщине было где-то около шестидесяти, — такой прикид выглядел весьма смело, и можно было сделать вывод, что она весьма уверена в себе, энергична и полна оптимизма.
— Ну, так это к нам, — сказала женщина, нажимая на кнопки кодового замка. — К кому, к Людмиле, что ли?
— Сразу ко всем, — ответила я.
— Вот как? — удивилась женщина. — Вы из собеса, что ли? Или откуда?
— Нет, меня зовут Татьяна, я по поводу одной вашей знакомой.
— Какой знакомой? — живо отреагировала энергичная особа, уже нажимая на кнопку вызова лифта.
— Шуваловой Тамары Аркадьевны. Хотя вы можете ее и не знать. Вы ведь, наверное, мать Владимира Сергеевича?
— Да. Меня зовут Маргарита Федоровна, — представилась наконец собеседница. — А Тамару я знала. Почему не знала? Знала, я и в гостях у нее была. И она у нас тоже…
Мы зашли в лифт, и Маргарита Федоровна нажала на кнопку с номером восемь.
— А вы, собственно, откуда? — продолжила она расспросы.
— Я частный детектив.
— Вот оно что! — поразилась Маргарита Федоровна и с искренним интересом осмотрела меня. — Это вы откуда же взялись?
— Вообще или в данном случае? — улыбнулась я.
Маргарита Федоровна заулыбалась мне в ответ и, махнув рукой, сказала:
— В данном, в данном…
— Я занимаюсь расследованием по просьбе дочери Тамары.
— Это Ксения вас пригласила? — еще больше удивилась Гладилина и покачала головой: — Ну надо же, а Данила нам ничего и не говорил!
В этот момент мы вышли из лифта, и Маргарита Федоровна, уже достав ключи, открывала дверь квартиры. Зайдя в прихожую, она включила свет и громко спросила:
— Есть кто дома?
Ответом была тишина. Маргарита Федоровна пожала плечами и, разведя руками, обратилась ко мне:
— Видите, не совсем вы удачно… Но ничего, — тут же успокоила она меня, кивнув на часы. — Сейчас кто-нибудь да придет. А через два часа так вообще все должны дома быть. Данила тоже придет…
Зазвонил телефон, и бойкая хозяйка квартиры тут же подскочила к аппарату:
— Алло… Здравствуйте, Михаил Алексеевич… Нет, ничего… Да я же уже сто раз говорила — нужно идти и договариваться напрямую с шофером, вот и все. Что, так трудно дойти, что ли? Язык не повернется?.. В общем, вы давайте сами решайте, но чтобы бетон привезли. У меня тоже в городе дела есть, сегодня приехала, искупаться, отдохнуть… Я только послезавтра буду… А бетон должен быть, в понедельник уже надо начинать. Это что же у нас получится? Давайте, давайте…
Положив трубку, Маргарита Федоровна тут же охотно поделилась со мной своими проблемами, кивая на телефон:
— Вот, помощники-то у меня какие… Ничего не могут сообразить, догадочки нет никакой! Я же председатель дачного кооператива, выбрали вот на мою голову… А они и рады на меня все повесить. Я, по их мнению, должна идти насчет бетона договариваться. Да я — пожалуйста, позвоню, да это будет дороже. Дешевле с водителем договориться, на лапу ему сунуть… Это мужику проще сделать, неужели я буду этим заниматься?!
Маргарита Федоровна озабоченно покачала головой и пошла в направлении туалета. А мне кивнула и жестом пригласила пройти.
В комнате царил легкий беспорядок, не портящий, однако, общего вида. Может быть, по причине довольно дорогой обстановки: новая, добротная мебель, современная бытовая техника, красивая, большая люстра под потолком. Чувствовалось, что доход в семье Гладилиных немалый. Это и неудивительно, если Владимир Сергеевич, по словам Костина, заведовал кафедрой в экономической академии. Правда, я не знала, чем занимается Людмила Васильевна, но, даже если она и ходила на работу исключительно ради удовольствия, средств мужа вполне хватало для безбедного существования.
Осмотревшись, я села на мягкий просторный диван и потянулась к лежавшей на журнальном столике газете. Я не успела прочитать и нескольких строк, как в комнату буквально влетела Маргарита Федоровна, облаченная в шелковый халат и энергично растирающая мокрые волосы полотенцем. За это время она уже успела, очевидно, принять душ и вымыть голову.
— Читаете? — поинтересовалась она, сгребая со столика вещи, которые, видимо, попали туда случайно: какие-то куски ткани, ленты и булавки. — Сейчас будем пить кофе!
И она унеслась на кухню. Я прочитала одну статью в газете, тут же забыла, о чем она, и Маргарита Федоровна появилась снова. Она катила перед собой столик на колесиках, на котором стояли две чашки с кофе.
— Может быть, яблоки? — спросила она. — Свои, сегодня с дачи привезла. Чуть ли не целое ведро приперла. Все на себе таскаю! И хоть Володя говорит, что на машине проще, да пока дождешься его с машиной! — Она, не договорив, махнула рукой. — Проще самой.
Я вежливо отказалась от яблок, и Маргарита Федоровна, плюхнувшись рядом со мной, продолжила, покачивая головой:
— Вот они меня все ругают — мол, горбатишься ты на этой даче непонятно зачем, на базаре купить проще, а сами, между прочим, ни от чего не отказываются! И клубнику, и яблоки, и огурцы с помидорами — все едят за милую душу! Да и что мне дома делать? У меня здоровье, между прочим, лучше, чем у них обоих! Если посчитать, сколько они на лекарства тратят, — я бы удавилась лучше! Вы пейте, пейте!
Я отпила глоток кофе, с удовольствием отметив, что приготовлен он в высшей степени хорошо. Болтовня Маргариты Федоровны меня несколько развеселила, но все-таки не нужно забывать и о том, зачем я, собственно, сюда приехала. К тому же она женщина словоохотливая, можно получить информацию и от нее, пока не вернулись Владимир Сергеевич с женой. Тем более что мнение этой женщины по поводу Тамары Аркадьевны наверняка будет беспристрастным и объективным.
— Отличный кофе, — для начала похвалила я и уже собиралась задать первый вопрос по делу, как Маргарита Федоровна тут же подхватила:
— Это меня научили варить в Африке!
И, видя, что сразила меня наповал, довольно заулыбавшись, продолжила:
— Самый лучший кофе — не бразильский. Вообще не американский! Это все говорят ради рекламы. А я пила настоящий кофе, который растет в Анголе, и его оттуда перевозят в Европу, а там закатывают в банки и пишут «Нескафе», «Якобс» или что там еще! Только добавляют туда еще неизвестно чего! Могу вам сказать, что вкус здорово меняется, только в худшую сторону. А я признаю только в зернах. И еще варить его нужно особым способом… Здесь, правда, это сложно, потому что нужен очаг специальный, это мне негры показывали. Но и на плите можно, если постараться. Вот если мы с вами подружимся… — она вдруг хитро глянула на меня, — то я обещаю поделиться с вами секретом!
