Марина Серова - Цена случайной ночи

— Итак, выступление свидетеля защиты практически доказывает алиби моего подзащитного.

— Потерпевший опознал Гаршина, — напомнила прокурор.

— А потом изменил показания, — радостно парировал Лисицкий. — Рискну предположить, что он таким образом проявил высокую гражданскую сознательность, потому что не хотел, чтобы пострадал невинный.

«Невинный» в это время находился на скамье подсудимых и по-прежнему имел все то же выражение лица. Возможно, конечно, я излишне взыскательна к нему. Но мне все равно казалось, что, кроме дозы, у этого человека не было ничего святого. Возможно, он и пистолет выхватить не успел, потому что перед тем, как идти на дело, слишком хорошо ширнулся героином — а он, как известно, расслабляет.

После Машнова был заслушан еще один свидетель. Он утверждал, будто вспомнил, как Гаршин в тот самый злополучный день говорил: Романов предлагает ему одно дело, но он не хочет с ним связываться. Выступление было радостно встречено адвокатом Лисицким, который расценил это как еще одно косвенное свидетельство невиновности Гаршина. Женщина-прокурор, скептически щурясь, выслушивала все это. Судья Антипов, изображая беспристрастность, после выступления свидетеля объявил перерыв.

Люди в зале зашевелились и, кто медленнее, кто быстрее, двинулись к выходу. Я последовала их примеру. Смело прошла мимо Машнова, даже не взглянув на него. И кожей ощутила злобный его взгляд. «Ну и хорошо, — подумала я. — Если он замешан во всей этой истории, будет проще вывести его на чистую воду с его-то злобой».

У меня же, согласно плану, одобренному Костиным, была другая задача — встретиться с судьей Антиповым и обозначить свое присутствие в деле еще раз. Я, впрочем, не сомневалась, что Антипов уже осведомлен обо мне, хотя бы через адвоката Лисицкого.

Увидев судью в коридоре, я, изобразив на лице доброжелательность, подошла к нему и представилась:

— Здравствуйте. Меня зовут Татьяна Иванова, я частный детектив. Расследую обстоятельства гибели Тамары Шуваловой. Не могли бы мы поговорить?

Сергей Владимирович, как я и предполагала, не очень был рад нашей встрече. Он вежливо, но холодно отказался:

— Понимаете, у меня сейчас много дел. Процесс идет… Давайте в другой раз.

— А когда вас можно застать и где?

— Звоните, — коротко ответил он, пожал плечами и уже собрался двинуться дальше по коридору.

Но я осмелилась проявить настойчивость, безусловно, свойственную всем начинающим частным детективам. Так это, по крайней мере, должно было выглядеть в глазах Антипова. Я схватила его за рукав и умоляюще заглянула в лицо.

Холодность и недоумение были мне ответом. Но я не смущалась.

— Понимаете, вы сейчас занимаетесь тем же делом, что и она в свое время… Я думала, что скорее всего причина где-то здесь, и поэтому мне необходимо с вами поговорить.

Антипов, видимо, оценивал: что это — наивная простота, наглость или нечто худшее. Я же, заправским движением профессиональной воровки мгновение назад запрятав «жучок» в карман пиджака судьи, теперь стояла как паинька. Сергей Владимирович решил наконец проявить ко мне видимость сочувствия, тронув за рукав:

— Девушка, знаете, давайте-ка завтра подойдите ко мне где-нибудь часиков в пять. К сожалению, сегодня никак не смогу. Завтра… В пять…

Я кивнула в знак согласия. А Антипов, казалось, был рад, что отделался от меня. Он быстро отвернулся и пошел по коридору. Кстати, вместе с «жучком», который я сунула ему в карман, — это было главным результатом нашей непродолжительной беседы. Маленькая штучка, чуть больше спичечной головки, которую довольно трудно оторвать от ткани. Идеальное средство для прослушивания. Правда, для таких специфических мест, как постель и баня, оно не подходит — кто же спит или купается в одежде? А вот для деловых переговоров — самое то! И еще одно условие — для качественного приема сигнала необходимо находиться не далее пятисот метров от объекта. А лучше — ближе.

Но близость уж я как-нибудь попробую обеспечить. Тем более что в здании суда непосредственное, или, как любят выражаться профессионалы, наружное, наблюдение за Антиповым должен был взять на себя Костин.

И еще от него зависел один очень важный момент — он должен был распустить в суде слух о том, что на руках у частного детектива, то есть у меня, есть документы, компрометирующие Антипова. То, что информация дойдет до ушей Антипова, сомневаться не приходилось — обычно такие вещи распространяются достаточно быстро. А дальше оставалось ждать реакции Сергея Владимировича.

Поэтому после разговора с Антиповым я с чистой совестью направилась домой. Заседание, по большому счету, меня не интересовало — я убедилась, что там разыгрывается спектакль, что Антипов скорее всего в курсе всего сценария — до конца. И, безусловно, он уже знает, какой приговор будет вынесен — в полном соответствии с суммой, которая ему за этот приговор заплачена.

Я как-то потеряла из виду Машнова, который, естественно, терся возле своего босса, то есть Гаршина-старшего. Тем более что, видимо, и в заседании по делу знаменитого писателя-экстремиста тоже был объявлен перерыв, и в силу этого тусовка высыпала на крыльцо здания суда курить и обсуждать последние события. В этой толпе я и затерялась, а потом быстренько свернула за угол, после чего беспрепятственно преодолела несколько кварталов до своего дома. Вскоре я уже пила кофе и готовила себе обед, как и привыкла в последнее время, из полуфабрикатов.

Воспользовавшись тем, что образовалось свободное время, я вспомнила про брата убитой и набрала его домашний номер.

— Алло, Георгия Аркадьевича будьте добры!

— Его нет, что передать? — ответил мне женский голос.

— Это детектив Татьяна Иванова, по делу об убийстве его сестры. Я хотела бы с ним встретиться.

— К сожалению, его нет дома, но я обязательно передам, что вы звонили, — тут же отреагировала женщина и повесила трубку.

Похоже, женщина не очень рада тому, что ее мужу надоедают в связи с убитой сестрой. Это, в общем-то, понятно, потому что наверняка жена острее супруга восприняла решение Тамары не делиться наследством. Но ничего, встретиться все равно придется. Всему свое время. Я еще подумала, стоит ли мне перезвонить еще раз и оставить свой телефон, но все же решила этого не делать.

Динамика расследования в принципе меня удовлетворяла. Основная, первоначальная версия не всегда оказывается правильной — в этом я не раз убеждалась на собственном опыте, но есть и обратные примеры.

Я сидела дома уже четыре часа, размышляя над тем, правильно ли я поступила сегодня с Антиповым и чего мне ожидать в дальнейшем. Неизвестно, сколько бы я еще предавалась размышлениям, но в дверь неожиданно позвонили.

Я решила заглянуть в «глазок». На площадке стоял незнакомый мне мужчина средних лет, с кудрявой шевелюрой и аккуратной бородкой. Я спросила через дверь, кто пожаловал.

— Это Георгий Аркадьевич Шувалов. Вы мне звонили, — сразу же ответил мужчина.

— Да, сейчас, — отозвалась я.

«Дядя среагировал, — внутренне прокомментировала я. — Скорее всего позвонил Ксении, и та сообщила мой домашний адрес. Надо ее предупредить, чтобы больше так не делала, а то мало ли кому по молодости лет предложит мой адресок. Греха потом не оберешься».

Я открыла дверь и пригласила гостя войти.

— Итак, вы хотели, видимо, спросить у меня относительно наших с Тамарой разборок по поводу квартиры? — с места в карьер начал Георгий Аркадьевич.

— Вы угадали, — ответила я, располагаясь в кресле напротив Шувалова.

— Я сразу хочу вам сказать, чтобы вы не тратили времени на разработку так называемой «версии брата», — заявил он. — Конечно, получилось все таким образом, что сейчас мы с Ксенией скорее всего разделим наследство пополам в связи со смертью Тамары, но весь фокус в том, что я к смерти сестры непричастен, и мне самому очень интересно, кто ее убил. У меня нет денег, и я не заказчик, хотя могу считаться лицом заинтересованным. Поэтому, собственно, я и пришел к вам.

Я пожала плечами:

— Очень хорошо. А у вас у самого есть версии?

Шувалов выдержал небольшую паузу.

— В общем-то, четких и выстроенных нет. Но вы спрашивайте, не вспомню ли я чего-либо, что покажется важным…

— Ну, прежде всего скажите: когда вы последний раз видели сестру?

— С Тамарой я встречался три месяца назад, — ответил Георгий Аркадьевич. — Может быть, даже раньше. Да, точно раньше, это было в апреле, сразу после того, как мы узнали о наследстве моего батюшки…

— То есть вы поговорили, поругались и расстались, — высказала я предположение.

— Совершенно верно, — ответил Шувалов. — Вы, наверное, уже в курсе дела, так что скорее всего можете понять меня, почему я так поступил.

— Почему поругались? — уточнила я.