Татьяна Устинова - Там, где нас нет
– Смех один, – перебил Волков, – я уже понял. А ты сам только курить выходил? Больше никуда и ни за чем?..
Тут Леша вдруг покраснел пятнами, волнами, даже шея у него пошла в разными цветами. В чем дело?!..
– Леша?
– Нет, ну а что тут такого-то? Все смеются! Ну, выходил я, ну и что? Виталька говорит – что ты шепчешь, а я не шепчу!.. Могу я с девушкой поговорить так, как мне хочется! А он говорит – ты телячьи нежности разводишь и не расхлебаешь потом ни фига! А я ему отвечаю…
– Ты выходил с девушкой по телефону поговорить, так, что ли?
– Ну да! А все смеются! Говорят, чего ты ей шепчешь?! А я и не шепчу вовсе! А они смеются, собаки! И Дениска тоже!
– А он когда слышал, как ты по телефону разговариваешь?
Леша махнул рукой.
– Да это еще днем! Я возле лифта на подоконнике сидел, и он из «Детского мира» возвращался! И тоже спрашивает а ты все шепчешь?! А я ему – какое твое собачье дело?! Заведи себе девушку и разговаривай с ней, как хочешь!
– Почему ты решил, что он шел из «Детского мира»?
Тут Леша Рыбалко осекся, замолчал и посмотрел на Волкова с удивлением.
– А… откуда же он шел? Из «Детского мира» он и шел!
– Почему из «Детского мира»?! Может, он из гастронома шел или еще откуда-то?
– А! – Леша вдруг вспомнил. – Так у него пакет был! А на пакете такая рожа нарисована и написано «Детский мир». А рожа клоунская. У меня клоун раньше был. Мне бабушка его купила, и я его любил… А что такое?
– Ты слышал, как сигнализация завывала?
– Какая сигнализация, Павел Николаевич?
– У Сиротина на машине все время срабатывала сигнализация! Ты слышал?
Леша подумал немного:
– Да вроде нет. Не слышал. Так это, наверное, если возле окна сидеть, то слышно, а так-то нет!.. Вот я и не слышал. У нас комната окнами вообще во двор выходит, а не на улицу, вы же знаете!
– Да, – согласился Волков. – Я знаю.
Выпроводив Лешу Рыбалко, он некоторое время думал, ходил по кабинету, грыз ноготь, и все никак ничего не придумывалось. Потом он распахнул окно и выглянул наружу.
Снег летел ему в лицо, и тротуара было почти не видно, а уж что творится за углом дома, вообще не разобрать. Действительно, нужно или лезть на подоконник и сильно свешиваться с него, или бежать вниз.
Сиротин обожал свою иномарку, трясся над ней, как молодая мать над младенцем, конечно, он полез смотреть, что с ней такое! Только почему-то никто не слышал, что «сигнализация орала весь день», хотя повторяют друг за другом одно и то же!..
И окурки. И «американка» на русском бильярде. И пакет из «Детского мира». При чем тут «Детский мир»?! И Юлина «Хонда» на всегдашнем месте сиротинской машины!
Как все это связать и можно ли это сделать в принципе?!
В принципе, в принципе…
Все дело в принципе работы электродвигателя, говорил у них на лекциях профессор Сидорчуков. Если разобраться в принципе работы одного электродвигателя, значит, вы будете разбираться в любом!.. Над профессором Сидорчуковым все смеялись, потому что этот самый электродвигатель проходили еще в школе, и принцип его работы был всем понятен и очевиден, но профессору было лет девяносто, и он искренне ликовал, когда встречался с таким символом прогресса и достижением человеческого гения, как электродвигатель!..
Зачем Осипов написал заявление об уходе? Да еще так срочно? Почему Усков сказал, что покупал апельсины, когда на самом деле ходил в «Детский мир»? Или Рыбалко ошибается?
При чем тут Колина смерть?..
Волков опять посмотрел на свой мобильный, даже взял его в руки и проверил, не звонил ли ему кто-нибудь.
Звонила старшая дочь, наверняка спросить про праздники – Ксюха последний год жила самостоятельно, «с кавалером», и эта взрослая жизнь взрослой дочери давалась Волкову очень нелегко, но сейчас его не интересовали ни дочь, ни праздники.
Он отдал бы все на свете, если бы в его мобильном был пропущенный вызов от жены. Но его не было.
Волков положил было мобильный в карман, но потом вынул – он изведется с этим телефоном в кармане! Он будет вздрагивать от каждого звонка, трусить и нервничать, а ему нужна ясная голова!..
Зачем ему ясная голова, если он так ничего и не понял?! И не продвинулся ни на шаг в своем так называемом расследовании?!
Ругая себя за малодушие, Волков закопал телефон поглубже в бумаги – ну, будто он его забыл на столе, – надел пиджак и пошел к Маше Даниловой.
Он вошел, закрыл за собой дверь, – Маша, оторвавшись от компьютера, смотрела на него с интересом, – уселся на единственный свободный стул, сдвинул брови и спросил:
– Сколько времени Осипов вчера вечером просидел у вас, Маша?
Данилова вдруг быстро вздохнула, и у нее стало такое лицо, что Волков понял – сейчас она будет врать.
Это не опоздание на работу, не капли датского короля и занемогшая тетушка. Сейчас она будет врать виртуозно. С огоньком!
– Павел Николаевич, с чего вы взяли, что Осипов…
– Маша, – перебил Волков, морщась, – вот смотрите. Вы можете придумывать все, что угодно. Но давайте, чтобы вы меня не ставили в неловкое положение, а я соответственно вас, мы все уточним. Я знаю, что Осипов вчера просидел у вас очень долго. Он здесь курил, и вы разговаривали. Он остался специально, чтобы с вами поговорить. И вы остались тоже за этим. Никакого мужа вы не ждали, вы были на машине, я точно это знаю. Ждать его, да еще несколько часов, не было никакого смысла, тем более что в Москве пробки! Осипов несколько раз к вам заглядывал, правда? Но здесь, видимо, были еще люди. Потом все ушли, вы остались в одиночестве, он пришел и сидел долго. Потом началась паника, это уже когда Сиротин погиб, и вы вышли на улицу. Сегодня утром Осипов написал заявление об увольнении по собственному желанию. Вчерашним числом.
Маша пошевелила губами, но ничего не сказала. Волков мельком взглянул на нее и отвернулся.
– Все это мне известно. Поэтому прежде чем рассказывать мне про больную тетушку, подумайте, Маша. У нас с вами хорошие отношения, и мне бы не хотелось их испортить… окончательно. Я, – тут Волков улыбнулся, – не люблю вранья.
– Я знаю, – прошелестела Маша. – Но, Павел Николаевич, правда, это все не имеет никакого отношения…
– Давайте я сам решу, что имеет отношение, а что не имеет!
– Да, но…
– Маша!
– Павел Николаевич…
– Вам придется все рассказать, – сказал Волков безжалостно. – У нас человек погиб, и мне кажется, что погиб он не случайно. Говорите!
Маша встала, обошла стол, вернулась и села опять. Потом взялась руками за щеки.
– Мы с Игорем… – начала она и опять вздохнула. – Мы, понимаете…
Да, подумал Волков, понимаю. Рассказывать непросто.
– Мы… Вы понимаете, у нас так получилось… Уже давно…
– У вас роман?
– Да, – выговорила Маша Данилова, – да, да, да!.. А у меня муж, понимаете?
«Да, – опять подумал Волков, – понимаю. Я тоже муж. И я даже толком не знаю, есть ли у моей жены – роман, а может, любовь до гроба с каким-то посторонним человеком, вовсе не со мной. Та женщина, которая меня любила, была совсем другой, не такой, как нынешняя туманность Андромеды. Может быть, все дело в романе?.. Или нет? И как мне это узнать? И что мне делать, если вдруг это окажется правдой?!»
– У меня муж, а Игорь… Он очень хороший! Он самый лучший, правда, но я… я не готова развестись, понимаете?! Я не хочу, не могу! У меня дома все хорошо, и вот Новый год скоро, и дочка… А он, Игорь, говорит, что так больше продолжаться не может! Что он так с ума сойдет!
«Это возможно, – подумал Волков. – Сойти с ума проще простого».
– Вы вчера выясняли отношения?
Маша горестно кивнула.
– Он сказал, что здесь не останется, если я… если я не буду с ним. А я не могу. У меня муж хороший, Павел Николаевич! Правда, очень хороший!
Вот этого Волков решительно не понимал, не понимал, и все тут! Должно быть, из-за того, что просто был мужчиной.
Если муж хороший – правда, очень хороший! – тогда для чего тебе еще любовник?! Это же так сложно, так утомительно: врать, придумывать, метаться, стирать в телефоне «набранные номера» и «эсэмэски», придумывать причины опозданий с работы и отсутствия в выходные! И главное – зачем?!
Зачем проделывать все это с близким человеком, глядя в его ожидающие глаза?!
Ты знаешь, сегодня был день рождения шефа, и он пригласил всех в ресторан! А в субботу я поеду с Лилей на книжную выставку, хорошо? Ты отвезешь нашу девочку к маме или сам с ней посидишь? Тридцатого у нас тоже мероприятие, я буду поздно, ты меня не жди, ладно, зайка?..
Все это пронеслось у Волкова в голове, и он вдруг как будто со стороны увидел собственную жизнь, отдаленно напоминающую все эти только что промелькнувшие картинки.
Юлька?! Его жена?! Лучшая женщина на свете, так уверенно взявшая за руку рассудительного бедолагу-гнома, который, должно быть, пропал бы, если б не она!..
Стукнула дверь, дернуло сквозняком, и, превозмогая стук лошадиных копыт и звук начищенного гонга в голове, Волков оглянулся.
