Татьяна Устинова - Часы с секретом

Татьяна Устинова

ЧАСЫ С СЕКРЕТОМ

Накануне вечером он сильно поссорился с женой, а утром выяснилось, что из сейфа в офисе пропали все деньги.

Замечательно. Ничего лучшего невозможно придумать для тридцатого декабря, даже если очень стараться.

– Кто первый увидел, что сейф открыт? – спросил Федор, рассматривая полированную дверцу, прикрывавшую бронированную панель. Рассматривать было нечего, но он все-таки рассматривал – что ему оставалось делать?!

– Я, – откликнулась Катя, и, отвернувшись от сейфа, Федор уставился на свою заместительницу.

Заместительница была как заместительница, ничего особенного – очочки, мышиного цвета брючный костюм, белая мужская сорочка с остроугольным воротником, длинные ногти с маникюром в виде отсутствия маникюра, сигарета и крохотный мобильный телефон, болтающийся на запястье.

Катя как Катя.

Сейф тоже был как сейф, тем не менее из его тесного свинцового нутра исчезли, испарились деньги.

Бутылка коньяка – пузатая, темного стекла, наполненная только до половины, осталась на месте и какие-то бухгалтерские книги – зачем они в сейфе? Кому и когда они могут понадобиться? Коробка с подарочными часами, очки с вылетевшей линзой – пыльная линза валялась отдельно, – все было на месте, кроме денег.

Катя подошла поближе, они повернулись и стали смотреть в сейф вдвоем.

– Я пришла на работу, заглянула сюда, думала, что ты уже приехал, и увидела…

– Что?

Катя тихонько вздохнула. У шефа редко бывало плохое настроение, но когда случалось, лучше всего было держаться от него подальше. Катя сейчас с удовольствием оказалась бы подальше. Жаль, что самолет только в полночь. Если бы он улетал утром, Катя была бы уже где-нибудь над Средиземным морем, наверное. Или нет?

– Я увидела, – голосом девочки-отличницы, которую подозревают в том, что она не приготовила домашнее задание, начала Катя, – что дверь в твой кабинет открыта, а тебя нет. Я все-таки зашла, потому что думала, может, ты за компьютером. За компьютером тебя тоже не оказалось, но сейф был открыт. Я подошла поближе и заглянула. И… увидела.

– Кто вчера последний уходил?

– Я точно не знаю. Я уехала, наверное, в половине десятого.

Федор усмехнулся:

– Так долго праздновали?

Вчера отмечали день рождения начальника компьютерного отдела Олега Бойко. Федор поздравил Олега, преподнес подарок «от коллектива», выпил шампанского и уехал раньше всех, когда компания еще только-только разогревалась.

Зря уехал. Лучше бы остался допивать.

Он приехал домой в восьмом часу с елкой, бутылкой вина и огромным пакетом еды из «Седьмого континента» – очень гордый добытчик, заботливый муж и внимательный отец. Елку он тащил на плечах, потому что в лифт она не входила – дом был старый и к жизни приспособленный плохо.

Дома никого не оказалось. Он пристроил елку, рассовал еду, водрузил на стол вино, полюбовался на него немного и стал ждать.

Ждал он долго, и есть ему хотелось ужасно – от бокала проклятого шампанского, выпитого в офисе, в желудке завывала голодная метель, и было обидно, что семья никак не является и некому оценить его героические усилия, и елка, пока он ее тащил, исколола ему всю шею, которая теперь зудела и чесалась, и наконец позвонила теща и сказала, что они сегодня забрали из школы Мишу, а из сада Сашу и отвезли к себе на дачу.

– Что им в Москве сидеть? – бодро спросила теща. – На участке лучше, правда? Сашенька, подойди сюда, девочка, хочешь с папой поговорить?

– Почему вы меня не предупредили, что вы их заберете? – негромко спросил Федор, и теща поняла, что дело плохо. Когда он говорил таким тихим голосом, или становился как-то особенно, безукоризненно вежлив, или долго молчал, прежде чем ответить на вопрос, – следовало ждать беды.

– Марина попросила забрать, – пробормотала теща и моментально поняла, что оплошала. Поняв, она заторопилась, как будто зять гнался за ней с лопатой: – Вы же все равно приедете на Новый год, правда ведь? Ну вот, вам еще, наверное, и завтра на работу надо, а погода такая замечательная, мы и решили, что они хоть погуляют подольше, дед завтра не работает, на горку с ними сходит, а вы тридцать первого под вечер…

– Все это замечательно, – перебил ее Федор, – большое вам спасибо, Ирина Михайловна. Просто я не знал, что вы собираетесь их забрать, и был к этому… не готов. Марина меня не предупредила. Забыла, наверное.

Теща моментально согласилась, что Марина «скорее всего забыла», и все его сегодняшние старания потеряли всякий смысл.

Кому нужна его елка, которая уже упоительно пахла в домашнем тепле и расправляла толстые упругие зеленые иголки – Федор долго и дотошно выбирал елку с плотными и твердыми ветками, а не какую-то там худосочную! – и пакет с мандаринами, и дурацкие «Киндер-сюрпризы», которые он ненавидел, но покупал, потому что его дети, как и все остальные дети, павшие жертвами телевизионной рекламы, эти «сюрпризы» обожали, и буженина, и сыр, и то, что он приехал в восьмом часу, а не в двенадцатом, и то, что на работе он выпил только один бокал шампанского, – все это оказалось никому не нужно.

В довершение предпраздничного вечера выяснилось, что у жены не отвечает мобильный телефон.

Он не отвечал ни в девять, ни в десять, ни в одиннадцать. К часу она приехала, и они поссорились так, как не ссорились никогда за долгие шестнадцать лет совместной жизни.

А наутро выяснилось, что из сейфа в его кабинете уперли все деньги.

Блеск. Вот Новый год так Новый год. Просто петь хочется от радости.

Федор покосился на Катю, которая маялась рядом. У нее вечером самолет, вспомнил он. Она летит куда-то далеко, опробовать новую доску для серфинга и нового любовника.

– Ты ушла раньше, чем все уехали, или позже?

– Ребята-программисты раньше ушли, – подумав, сообщила Катя, – а остальные еще оставались. А что? Ты думаешь, это кто-то из наших?…

– Из каких же еще! – сказал Федор с досадой. – Конечно, из наших! Мы на четвертом этаже, внизу охрана, на этаже пост, если бы кто-нибудь полез, охрана бы сразу доложила и ментов вызвала! Ты не спрашивала, никаких ЧП ночью не случалось?

– Нет, – подумав, сообщила Катя, – не случалось. Можно у Дмитриева уточнить, но мне никто ничего…

– Вот видишь. Никто и ничего. Значит, наши. Черт бы их всех…

В коридоре перед дверью его кабинета стояла небольшая любопытствующая толпишка испуганных сотрудников. Дверь украшала блескучая гирлянда, в середине – синтетический елочный венок с какими-то красными гроздьями. Широко шагая, Федор дошел до двери и захлопнул ее прямо перед носом у сотрудников. Синтетический венок содрогнулся, будто от отвращения.

– Кто, кроме тебя, вчера тут… веселился? Я уехал, когда были Олег Бойко, программисты, как их… Толя, Коля и Игорь…

– Толян, Ники и Гарик, – поправила Катя и улыбнулась. Программистам было чуть за двадцать, и ей казалось, что она старше их лет на триста.

– Да. Толян, Колян, то есть Ники, и Гарик. И еще эти две новенькие из рекламного отдела – Валя и…

– Галя, – подсказала Катя, и Федор посмотрел на нее подозрительно – не смеется ли она над ним. Она внимательно изучала свой маникюр – и не думала смеяться.

– Валя и Галя, – согласился Федор, – а еще кто?

– Дмитриев приехал из типографии. Кстати, никакой макет он не привез, конечно. Какой макет, когда до Нового года два дня!.. Там все пьют давно. Юра с нами сидел. Я решила, что в машине его держать – свинство.

– Свинство, – согласился Федор. Юрой звали Катиного водителя. – Больше никого?

– Уборщица пришла. С ведром. Она собиралась полы мыть, но ее тоже угощали, потому что она рано явилась, еще никто не расходился.

Федор снова посмотрел в сейфовое нутро и вдруг взбеленился:

– Какого хрена там эта бутылка стоит?! Кто ее в сейф поставил?! Кому в голову пришло коньяк в сейфе держать?!

– Тебе, по-моему, – ответила Катя невозмутимо, – я ее туда не ставила, это точно. А ключи только у меня, у тебя и у Дмитриева.

Ключи. Конечно. Как это он сразу не подумал?

Федор вытащил из кармана носовой платок, очень белый и твердый от крахмала, и сразу расстроился. Платок ему сунула жена, еще когда в их жизни все было хорошо и они не знали, что вскоре решат разводиться. Придерживая платком полированную дверцу, он подвигал ее туда-сюда, глядя очень внимательно.

– Посвети мне.

– Как?

– Лампой – как, как! Возьми у меня со стола лампу и посвети.

Никаких отпечатков на дверце не было. То есть вообще никаких.

Ерунда какая-то.

– Кать, – сказал Федор и сунул платок в карман, – поставь обратно лампу и давай всех сюда.

– Кого – всех? – не поняла она.

– Своего водителя, Дмитриева, Олежку Бойко, Галю с… Валей, уборщицу с ведром, Толяна, Ники и Гарика. Сама тоже приходи.

Катя посмотрела на него настороженно:

– Будешь следственный эксперимент проводить?