Таинственная четверка - Татьяна Викторовна Полякова

И Вадим, и Ирина правы: у Софьи был мотив разделаться с мужем, спасала ли она свой покой и покой сына или речь все-таки шла о деньгах. Предположим, Николай приехал, они поссорились, он ударил ее, как привык делать всегда, а она против обыкновения ответила, потому что стала другим человеком, которому есть что терять. Хочу ли я знать наверняка, убила она его или нет? Не уверена. Вадим прав, у нас есть дело, а исчезновением Пырьева пусть занимаются менты.

Однако, оказавшись в машине, я первым делом позвонила Димке. И вскоре он сообщил: Пырьев сел на утренний поезд, это совершенно точно. Поезд идет с одной остановкой, и если с сыщиком что-то случилось, то именно там или уже в родном городе. Хотя был еще вариант.

– Место рядом с ним занимал Левский Юрий Николаевич. Живет в нашем городе, видимо, в командировку ездил. Если он со стопроцентной точностью не запомнил своего соседа, то, по крайней мере, ответит на вопрос, похож или нет. И не покинул ли поезд на промежуточной станции.

– Скинь адрес, – сказал Вадим, и я, вздохнув, тихо заметила:

– Кто говорил, что мы не будем заниматься этим делом?

– А мы будем? – хмуро отозвался он. Я лишь пожала плечами.

Левского мы решили навестить сразу, как только вернулись в город. Жил он, кстати, неподалеку от «дома с чертями», и Вадим заметил, что, пожалуй, на ужин к Лионелле мы успеем. Левского мы застали дома, и это было безусловным везением, как выяснилось чуть позже. Он находился в постоянных разъездах, но нам, как я уже сказала, повезло. Парень не только был дома, но и встретил нас весьма благосклонно.

– Сосед, с которым в поезде ехал? – улыбнулся он. – Тут вот какая закавыка. Сосед был, но видел я его только со спины. Когда в поезд садились, он впереди стоял, человека за три-четыре, я слышал, как проводник его место назвал. Ну и отметил машинально: «Мой сосед». Я, если честно, люблю поболтать в дороге. По первости фильмы смотрел, потом надоело, книжки – точно не мое. А вот если попутчик интересный попадется… Ну, я и обратил внимание. А когда вошел в вагон, место его было пустое.

– И до конечной станции он так и не появился?

– Нет.

– И вас это не удивило?

– А чему тут удивляться? Мог в ресторане всю дорогу просидеть. Или в баре. Я один раз в тамбуре четыре часа простоял, с мужиками из соседнего вагона. Из бара возвращались, ну и разговорились.

– А вещи в вагоне он не оставил?

– На нашей полке точно нет. У него рюкзак был, на плече висел, это я помню. Он мог его оставить при входе в вагон, там специальное место для багажа.

– Там обычно чемоданы ставят, – заметила я.

– Вот-вот. Ну а если у него один рюкзак, мог и с собой взять.

– Кроме рюкзака, что-нибудь запомнили? Одежда, рост, цвет волос?

– Цвет волос не помню, ростом невысокий, плотный… Вот знаете, что сейчас вспомнил? На нем ветровка была. И мужик крепышом показался, кругленький такой, а когда рукой за поручень взялся, рукав у ветровки задрался, а рука-то худая, жилистая.

– А не могла это быть переодетая женщина? – спросила я.

Он посмотрел с недоумением.

– Нет, мужик. По всему видно. Что я, мужика от бабы не отличу? А вы почему этим типом интересуетесь?

– Пропал он. От нас уехал, а к себе не вернулся.

– Да вы что… – нахмурился Левский. – Куда ж он деться-то мог? Вышел по дороге? Но не спрыгнул же, и выбросить не могли. У скоростных поездов двери блокируются.

– Вот и мы гадаем, куда он делся. Его семья тоже гадает.

Я-то была уверена, что на самом деле все просто. Некто с паспортом Пырьева вошел в один вагон и вышел через другой вместе с провожающими. Проводники пассажиров с электронными билетами вторично уже не проверяют, получалось, что Пырьев отправился домой и до родного города, вполне вероятно, добрался или до промежуточной станции. А что с ним было дальше, поди угадай. В этом случае полиция, конечно, гостиницей Софьи заинтересуется, но вряд ли будут особо досаждать. Если клиент сел в поезд, то какой с нее спрос?

Собственно, об этом я и сказала Вадиму, когда мы простились с Левским.

– Ты про бабу спросила, потому что решила – это Софья?

– Я на всякий случай. На ее отсутствие в гостинице наверняка обратили бы внимание, да и проводник заподозрил бы неладное. Женщине выдать себя за мужика совсем непросто.

– Наверное. Хотя с моей комплекцией бабу изображать вроде тоже зря стараться, а я ничего, справился.

– Ты изображал женщину? Серьезно?

– Ага. Правда, в парандже, – хмыкнул Вадим. – Помалкивал и все глазищами сверкал, один придурок так впечатлился… Короче, пришлось его зарезать.

Я стояла с открытым ртом, не зная, как отнестись к его рассказу. Это очередное видение или реальные события?

– И что? – все-таки спросила я.

– Ничего. Орден дали. Не за то, что бабу изображал, а за успешно проведенную операцию.

– Сколько у тебя орденов?

– Хрен знает. Я все выкинул. После того как в первый раз в психушку попал. Обиделся на Родину…

– И что было дальше?

– Понятное дело, опять в психушку отправился, на фига орденами разбрасываться. Короче, я их в тряпочку завернул – и с глаз долой. Одна морока с ними.

– Вадим, – сказала я.

– А?

Я вздохнула, поняв, что собираюсь произнести ужасную глупость, но все-таки произнесла:

– Жаль, что мы не встретились раньше.

– До психушки? На самом деле хорошо, что не встретились. Туда ведь просто так не отправляют. Вряд ли я был особо приятным парнем. Зато теперь я вроде ничего.

Тут он весело подмигнул, а я, покачав головой, взяла его за руку. На ужин к Лионелле мы успели, а сразу после ужина отправились в Мальцево.

По дороге, само собой, гадали, что могло произойти с Пырьевым и что за мужчина садился в поезд по его паспорту. Теоретически это мог быть сам Пырьев. Почему нет? Описание ему вполне подходит, Левский видел его лишь со спины. Жилистая рука, конечно, деталь интересная, но не придумал ли ее наш собеседник? Однако у меня отъезд Пырьева вызывал сомнение. Если Софья причастна к его исчезновению, то у нее должен быть помощник. Само собой, на эту роль вроде бы идеально подходит Ивлев. Но отношения у них с Софьей, судя по всему, далеко не гладкие. Стал бы человек впутываться в такое