Мишка Миронова - Максим Константинович Сонин
– Ты же напишешь ответ Софье? – спросила Мишка. Снова стук. Все-таки девочка, видимо, была немая. Значит, нужно было продолжать говорить.
– Я хочу забрать тебя, – сказала Мишка, думая о том, что зря не готовилась к этому разговору. Она уже, прочитав письмо, явно пообещала Еве, что сестра обязательно за ней приедет. Но сестра, погибшая в Санкт-Петербурге, ждала ее по другую сторону Леты – отправлять девочку туда Мишка не собиралась.
– Если там в замке есть ключ, – сказала Мишка, – поверни его, пожалуйста, хорошо?
Девочка не сдвинулась с места. То ли ключа в замке не было, то ли отпереть его она не решалась. Мишка решила попробовать по-другому.
– Ты умеешь молиться? – спросила она. Стук в ответ.
– Давай вместе помолимся, – сказала Мишка. – Я буду говорить молитву, а ты за мной повторяй, хорошо?
Стук еще раз. Какие молитвы приняты в Обители, Мишка не знала, поэтому начала ту, которую должны были знать даже дети.
– Отче наш, Иже еси на небесех, – сказала она медленно. И почти сразу девочка за дверью повторила очень тихо:
– Отче наш, Иже еси на небесех.
– Да святится имя Твое, – продолжила Мишка, удивленно приподняв брови в темноте. Девочка оказалась говорящая. – Да приидет Царствие Твое.
Девочка за дверью слово в слово повторяла молитву:
Да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли.
Хлеб наш насущный даждь нам днесь;
и остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим;
и не введи нас во искушение, но избави нас от лукаваго.
Мишка замолчала. Девочка договорила «лукаваго» и тоже стихла.
– Вот хорошо, – сказала Мишка. – Господь тебя и меня бережет, правильно?
И снова девочка стукнула в ответ. Мишка уже собиралась рассказать девочке сказку, даже придумала какую, только чтобы удерживать внимание, но тут хлопнула входная дверь. Мишка потихоньку втянула пальцы в щель. Кто-то быстро прошел в комнату.
– Ты как тут? – спросил мужчина. – Все хорошо?
Девочка, видимо, кивнула.
– Тебя матушка Варвара не обижала? – спросил мужчина.
В комнате было очень тихо, и Мишка вся подалась вперед, прижалась к щели.
– Ну и славно. К ней пойдем, она тебя уложит. Тебе спать нужно, – сказал мужчина. – Так что тебя я сейчас спать отведу в избу, хорошо?
Девочка поднялась с пола, прошла тенью мимо щели. Мишка сжала кулаки. Подумала о том, что игумен – а мужчина наверняка был именно он – звучит сравнительно адекватно. Можно было просто обратиться к нему, например, на ломаном английском, чтобы сразу понял, что у него не обычный ребенок заперт. Именно так поступил предок сыщика Фандорина из одной из книжек, которую она читала в детстве. Но Мишка до сих пор не могла решить, находится ли она в плену или под прикрытием. Во втором случае обращаться к игумену через дверь по-английски было странно. В первом же – идея была неплохая. Вот только гарантировать ничего было нельзя. Ведь находилась у него Ева, а значит, и мужчина, с которым она путешествовала. А насчет этого мужчины у Мишки были серьезные опасения. Она поразмышляла еще пару секунд и решила промолчать. Если игумен человек нормальный, то должен еще сегодня проведать, как там его пленница. Не может же так быть, что иметь в кладовке запертого ребенка для него нормальная ситуация. Точнее, может быть, но об этом Мишка решила пока не думать. Оставалось молиться и ждать.
Глава четырнадцатая
Вера и Микко как раз подходили к привокзальному полицейскому участку, когда Верин телефон завибрировал звонком от дяди Сережи.
– Алло? – Вера показала Микко знаком, что нужно подождать. Фотограф остановился, сразу же потянул из кармана сигареты. Курить он не курил – Вера еще у вокзала заметила, что пачка у него новенькая, не распечатанная. Он просто подбрасывал ее в руке, настороженно оглядывая улицу.
– Привет, – сказал дядя Сережа. – Почему ты меня не разбудила?
– Не хотела тревожить, – сказала Вера. Звонить дядя Сереже ни после новости в ВК, ни после разговора с дежурным она не стала, потому что боялась, что он сумеет убедить ее больше ничего не предпринимать. С тех пор как Вера уехала из квартиры в Питере, она чувствовала себя все беспокойнее – на страх за соседку накладывался страх за себя. Город Петрозаводск казался жутким, встретивший ее фотограф – странным и, возможно, опасным. Вера очень завидовала соседке, которая умела оценивать людей, отделяя собственную реакцию на их личность от объективной реальности. Микко Веру раздражал и при этом немного пугал.
Дядя Сережа помолчал.
– Я сейчас позвоню в диспетчерскую, – сказал он. – Постараюсь все-таки выяснить, где ее держат.
– Наверное, нужно обратиться к каким-то правозащитникам? – спросила Вера. – Кто занимается поиском арестанток?
– Правозащитники, активистки, это ты сама ищи, – сказал дядя Сережа. – Мы же даже не знаем, за что ее задержали. Ты эту Элеонору знаешь?
– Нет, – сказала Вера.
– Ну вот, – сказал дядя Сережа. – А Мишка с ней хорошо знакома?
– Точно не знаю. – Вере очень не нравилось, куда ведет этот разговор.
– Мало ли, – сказал дядя Сережа. – Журналисты, знаешь, как и полицейские, бывают так себе.
– Я вас услышала, – сказала Вера. – Еще что-нибудь?
– Я же не в обиду… – Дядя Сережа замолчал.
– Я сейчас собираюсь войти в полицейский участок, – сказала Вера. – Что там лучше говорить?
– Секундочку подожди, – сказал дядя Сережа. – Давай я позвоню в диспетчерскую, потом можешь идти туда. Может, мне удастся что-то выяснить…
Звучал он неуверенно, но Вера все равно сказала:
– Хорошо, жду.
Сбросила звонок, повернулась к Микко.
– Сейчас ждем, пока мой коллега отзвонит в полицию, – сказала она. – Потом пойдем внутрь разбираться. Окей?
Микко кивнул. Вера опустилась на когда-то зеленую скамейку у самых дверей полицейского участка. В городе уже почти наступило утро – стали хорошо видны разводы на штукатурке, покрывавшей подъезд, трещины асфальта и ржавчина поручней скамейки. Микко сел рядом, продолжая крутить в руках пачку сигарет. Он явно хотел и не решался что-то сказать, но Вера не собиралась его провоцировать. Достала телефон, открыла чат с соседкой. Стала набирать длинное сообщение, потом передумала, вместо этого поднялась, отошла от скамейки и наговорила совсем короткое голосовое. Просто на случай, если соседка вдруг получит доступ к интернету, – чтобы сразу услышала слова поддержки и знала, что ее ищут.
Дядя Сережа перезвонил через двадцать минут, когда Вера уже сама собиралась его набрать.
– Новости странные, – сказал он сразу. Вера, успевшая вернуться на скамейку, поднялась.
– Что такое? – спросила она.
– Про Элеонору непонятно, – сказал дядя Сережа. – Ее вчера и вправду арестовали, но информация про место содержания дежурному не поступала. И еще вот…
Дядя Сережа помолчал.
– Я до Константина Гурова дозвонился, – сказал он. – И получил от ворот поворот. Про Элеонору Панферову он ничего не слышал, расследование со мной обсуждать не будет. Я, конечно, сейчас еще раз буду через федералов на него выходить, но выглядит все это очень нехорошо. Кого-то там ваша Эля задела…
– Ваша? – переспросила Вера.
– Ну, в смысле… – Дядя Сережа крякнул. – Наша. Буду пытаться разобраться и держать в курсе. Но в полицейский участок я бы на вашем месте не совался.
– Я вас поняла, – сказала Вера. – Что будет с журналисткой, вас не волнует.
– Вера, – дядя Сережа прозвучал скорее устало, чем строго, – сейчас меня волнует, где находится Мишка.
– Меня тоже. – Вера сбросила звонок и повернулась к Микко. Телефон почти сразу завибрировал, но она его проигнорировала.
– Мой коллега сказал в полицию пока не соваться, – сказала она. – Идем все-таки на квартиру к Эле. Это же недалеко?
По дороге они не разговаривали. Микко, кажется, переживал даже больше Веры – он то и дело оглядывался, перебирал сигареты, которые успел распечатать, видимо, специально
