Эмиль Габорио - Рабы Парижа

Несколько минут спустя Пало догнал художника, который медленно шел в сторону Монмартра.

"Не понимаю, почему Лекок назвал меня маркизом, — думал Андре. — Надо будет спросить его при встрече. Он сказал, что мы должны помогать друг другу… Чем я могу быть ему полезен? Если мне нельзя следить за Генрихом, то не попробовать ли все-таки выяснить, почему мошенники боятся встречи Розы с Полем?"

Углубившийся в свои мысли художник не замечал ничего вокруг и нечаянно толкнул прилично одетого молодого человека. Тот грубо обругал Андре и двинулся дальше.

Это был Поль!

Андре последовал за ним и вскоре увидел, как Виолен вошел в особняк Мартен-Ригала.

У ворот судачили две женщины.

— Кто этот красивый молодой человек? — спросила одна.

— Жених Флавии Мартен-Ригал, — ответила другая.

"Поль собирается жениться на дочери главаря шантажистов! Теперь понятно, почему он не хочет встречаться с Розой Шантемиль… Интересно, знает ли об этом Лекок?"

Андре был бы непрочь послушать, что еще скажут женщины, но бой курантов напомнил ему, что Виньоль вот-вот закончит работу. Надо успеть договориться с ним о ночлеге.

…Подойдя к новому дому месье Ганделю, Андре спросил у строителей, где господин Виньоль.

— Наверху, — ответили ему.

Рабочие не узнали загримированного скульптора.

Андре иоднялся по лесам на самый верх и вошел в ту деревянную будку, на которую папаша Тантен указал Тото-Шупену.

Виньоль был занят и, увидев постороннего, недовольно проворчал:

— Не люблю, когда мне мешают работать!

— Виньоль, это я, Андре.

— Почему ты так вырядился?

— Понимаешь, я влюблен…

— И ты решил, что в таком виде произведешь на девушку более благоприятное впечатление?

— Если не возражаешь, я объясню тебе свой маскарад позже. Скажи лучше, можно ли мне пожить у тебя…

Не успел он договорить, как снизу, с улицы, донесся душераздирающий женский вопль:

— Андре! Это я, Сабина! Спасите меня!

Влюбленный художник бросился к окну и стремительно наклонился вперед…

Подоконник с треском отделился от стены и Андре полетел в пустоту.

Он понял, что попал в ловушку, о которой предупреждал Лекок.

Господи! Что будет с Сабиной, если он разобьется насмерть?

Андре судорожно извивался в воздухе, пытаясь за что-нибудь ухватиться.

Громкий крик испуганного Виньоля привлек внимание прохожих. Не менее трехсот человек замерли от ужаса, глядя на неудержимо падающего Андре.

Он ударился о перекладину строительных лесов и его отбросило к стене дома, а оттуда — на подмостки первого яруса. Тонкие доски пружинисто изогнулись, подкинули его вверх, он описал в пространстве дугу, упал на кучу строительного песка — и остался лежать без движения.

Мерзавец Шупен заработал вторую тысячу франков.

Прохожие окружили окровавленное тело художника.

Вскоре прибежали строители во главе с Виньолем, который на ходу объяснял им, что упавший с лесов бродяга — не кто иной, как их товарищ Андре.

Рабочие господина Ганделю оттеснили зевак от бесчувственного, обезображенного Андре.

Виньоль приподнял голову своего друга — и из разбитых губ вырвалась струя крови.

— Ему не жить, — в один голос загалдели в толпе.

Кто-то сбегал за носилками и строители унесли Андре в больницу Божон.

Увлеченные зрелищем зеваки не заметили другого происшествия, которое тоже могло бы дать им обильную пищу для разговоров. В тот самый миг, когда несчастный художник вылетел из окна, некий комиссионер кинулся на проходившую мимо молодую женщину. Это была одна из уличных девиц, снующих по Елисейским полям в поисках клиентов.

— Молчи и не двигайся! — грозно сказал комиссионер, хватая ее за руку. — Зачем ты звала на помощь?

— Не знаю.

— Лжешь!

— Нет, месье, клянусь вам. Ко мне подошел старик и пообещал дать сорок франков, если я громко выкрикну эти слова. Я, конечно, согласилась.

— Ты видела этого старика раньше?

— Никогда.

— Как он выглядел?

— Грязный, оборванный, в паршивых зеленых очках. Если б он не заплатил вперед, то я бы ни за что не поверила, что у него есть деньги.

— Это опять он! — пробормотал комиссионер.

— Отпустите меня, месье, — сказала женщина.

— Не могу. Из-за твоего крика погиб человек.

— А я тут при чем? — равнодушно спросила она.

Одетый комиссионером Пало уже не слушал ее. Он подвел девицу к одному из полицейских, которые прибыли на место происшествия, и тихо сказал:

— Отведите эту женщину на Иерусалимскую. Она будет очень важным свидетелем на суде.

Полицейский увел девицу.

Пало пробился в середину толпы и увидел, что Андре там уже нет. С манерами истинного зеваки агент внимательно обследовал место падения своего подопечного и выяснил у окружающих, куда его унесли.

Затем Пало подошел к лесам, осмотрел упавший на землю подоконник и убедился в том, что доска, как он и ожидал, подпилена с обеих сторон.

Агент огляделся. Зеваки уже расходились оживленно обсуждая увиденное.

На скамейке, стоявшей напротив дома Ганделю, сидел Шупен, за которым Пало не раз следил по поручению патрона.

Тото был одет во все новое. Лицо его то краснело, то бледнело, глаза были выпучены, руки дрожали. Ужасное зрелище потрясло молодого мошенника. Впервые в жизни он узнал, что такое угрызения совести и испытывал сильное желание донести в полицию на Тантена, который сделал его убийцей.

"Похоже, что мальчишка помог Тантену совершить это преступление, — подумал агент. — Ему легче взобраться по лесам и подпилить доску. Арестовать его? Нельзя. Это встревожило бы всю шайку… Мы его найдем, когда придет время. Может быть, я даже напрасно арестовал девку…"

Агент поспешил в больницу.

"Что скажет патрон? — горестно размышлял Пало на ходу. — Он поручил мне охранять своего друга, а я не справился с заданием. Я же знал, что жизнь этого человека висит на волоске! Как же я мог допустить, чтобы он вошел в недостроенный дом? Какой позор…"

Он с трепетом спросил дежурного медика о состоянии только что поступившего пациента.

Вы хотели сказать, номера семнадцатого? — переспросил тот. — У него может быть пролом черепа, сотрясение мозга, да мало ли, что еще! Надо разобраться.

— Он будет жить?

— Посмотрим, — ответил медик.

…Через трое суток Андре пришел в себя. Был час обхода больных.

Главный врач, молодой человек с умным и добрым лицом, переходил в сопровождении практикантов от одной кровати к другой.

Когда подошла очередь Андре, доктор сказал, что у него вывих плеча, перелом левой руки, рана на голове и несколько ушибов.

— Поздравляю вас, месье: вы еще дешево отделались, — сказал врач и перешел к следующему больному.

Вместе с сознанием к Андре вернулась тревога.

"Не женится ли Генрих на Сабине, пока я буду лежать здесь? — думал он. — Конечно, господин Лекок обещал, что этого не случится… Но так ли он всемогущ, как рассказывают?"

Из толпы практикантов вынырнул немолодой, старомодно одетый человек с огромными рыжими бакенбардами.

"Какой-нибудь провинциальный доктор", — решил Андре.

Господин с бакенбардами наклонился над ним и тихо произнес:

— Вы меня не узнаете?

Художник долго вглядывался в совершенно незнакомое лицо и молчал, не зная, что сказать.

— А еще говорят, что у художников острый глаз, — продолжал провинциальный доктор. — Здравствуйте, господин маркиз.

Андре в изумлении сделал резкое движение и застонал от боли.

— Месье Лекок, — прошептал он.

— Тсс! — остановил его господин с бакенбардами. — На нас могут обратить внимание. Молчите и слушайте. Я был у графа и подсказал ему благовидный предлог, который позволит отсрочить брак его дочери с вашим соперником более, чем на месяц. За это время я успею подготовить арест всей шайки. А вы будете лежать здесь, пока я их не выловлю. Если вы выйдете раньше, то они устроят новую западню, а Бог не каждый день творит чудеса. Здесь вы в относительной безопасности, но все равно будьте осторожны. Не ешьте пищу со странным привкусом и не принимайте посетителей. Кстати, к вам собирается прийти месье Ганделю.

— Что с его сыном? — прошептал Андре.

— Я отправил его с Розой в Италию. Пусть мошенники думают, что им ничто не угрожает.

— Знаете ли вы, что Поль женится на…

— Знаю. Напрасно вы так откровенно следили за ним. Впрочем, это уже неважно… Если захотите связаться со мной, то обращайтесь к вашему соседу справа. Узнаете его?

Андре с трудом повернул голову.

— Нет.

— Это бедняга Пало, с которым вы сражались в кабачке. Он в таком отчаянии, что у меня не хватает духу устроить ему головомойку.

— За что?

— Он должен был уберечь вас от беды. Через Пало вы будете получать от меня весточки. Мне пора. Имейте мужество терпеливо ждать.