Магическое изречение - Наталья Николаевна Александрова
Но тут до нее дошло, что раз ее приглашают на оглашение завещания, стало быть, ее отец умер. То есть общаться с ним ей уже не придется. Тогда тем более не нужно ей никакого наследства.
— Нужно идти, — засуетилась «свекровь». — Если поторопитесь, то как раз успеете.
Ника поглядела на нее внимательно.
Уж очень деловито эта тётка приняла новость о наследстве. Не стала удивляться, ахать, размахивать руками, спрашивать, откуда что взялось, не интересовалась, кто ее отец, где он жил и вообще, что Ника о нем знает… Ах да, «муж», наверное, ей рассказывал, что Ника росла без отца. А тут вдруг отец проявился. Очень кстати, как раз вовремя прилетела она в Петербург.
Ника внимательно рассмотрела конверт. Помятый немножко, он все-таки провел какое-то время в кармане у этого самозванца.
— Что смотришь? — вскинулся тот. — Сказал же — не читал я письма! Не открывал!
— Сергей… — предостерегающе сверкнула глазами «свекровь».
И точно, зря он это сказал, потому что Ника уверилась, что письмо он наверняка вскрывал. Вот не было у нее доказательств, но точно знала — о содержании письма он в курсе.
— Деточка, — снова залебезила «свекровь», — поторопись. В официальное место опаздывать не стоит.
Ника кивнула и засобиралась, решив, что подумает обо всем позже, а то и правда как бы не опоздать.
— Где это — Казанская улица?
— Серёжа отвезет, — влезла «свекровь». — Он город хорошо знает.
Ника отвернулась. Да, получается, что без этого типа ей не обойтись пока. Ну, хоть какая-то от него польза.
Они вышли на улицу. От свежего воздуха у Ники немного закружилась голова. В машине чужак сразу же включил радио, и Ника была этому рада — не нужно разговаривать. Она осторожно посматривала на него сбоку. Какой неприятный тип! Она бы ни за какие коврижки не смогла таким мужиком увлечься. А фальшивая свекруха называет его Сергеем, значит, она тоже играет в эту непонятную пока игру. «Что же со мной на самом деле случилось? — подумала с тоской Ника. — В какую историю я влипла? И совершенно не с кем посоветоваться и не к кому обратиться. Значит, нужно быть осторожней. И хитрее».
— Казанская, — объявил самозванец. — Вон контора нотариальная.
Они вышли из машины и поднялись по скользким ступенькам в контору.
Их встретила женщина лет сорока, худощавая брюнетка с узкими, плотно сжатыми губами, длинным носом и близко посаженными глазами, которая сидела за компьютером. Видимо, секретарша.
Нике показалось, что она как-то странно взглянула на ее спутника, но та поспешно отвела глаза и зашуршала какими-то бумажками.
— Добрый день. Вы по какому вопросу?
Ника растерялась, но ее спутник опередил ее с ответом:
— Вероника Дмитриевна Ломакина. Вы пригласили ее на оглашение завещания.
— Ломакина? — переспросила брюнетка. Она сверилась со своими записями и изобразила дежурную улыбку. — Но Ломакиной у меня нет.
Ника перехватила инициативу:
— Я недавно вышла замуж и сменила фамилию. Моя девичья фамилия Соловьёва. Вероника Дмитриевна. Вот документы.
Секретарша улыбнулась, показав крупные белые зубы. Наверняка вставные.
— Нодар Вахтангович вас примет. Обождите, пожалуйста.
Ника села на диван, прикрыла глаза и приготовилась ждать. Самозванец уселся рядом.
Через несколько минут входная дверь с грохотом распахнулась.
Ника открыла глаза. В контору влетели, именно влетели, другого определения не подберёшь, две запыхавшиеся дамы. Одна молодая, коротко стриженная, в модном дорогом пальто. Другая без возраста, в длинной коричневой юбке и коротком меховом жакете.
Молодая стриженая особа бросила на стол секретарши паспорт и небрежно процедила:
— Александра Романовна Лесницкая. Меня ждут.
Брюнетка взглянула на паспорт, спокойно подняла глаза:
— Присядьте, Александра Романовна. Вас пригласят.
Стриженая фыркнула, быстро взглянула на Нику, хотела что-то сказать, но сдержалась. Она села на диван как можно дальше от Ники, спутница опустилась рядом с ней. Минуты две они просидели в тишине, потом спутница Александры скосила глаза на Нику и что-то зашептала Александре. Та фыркнула, скривила губы, что-то презрительно прошептала в ответ.
Прошло еще несколько минут. Лесницкая выпустила воздух сквозь зубы, прошипела:
— Долго еще?
Секретарша бесстрастно ответила:
— Подождите, пожалуйста!
Лесницкая фыркнула, демонстративно откинулась на спинку дивана, положила ногу на ногу, презрительно взглянула на Нику и снова что-то зашептала своей спутнице.
Лесницкая была модная, злая и лощёная стерва, Ника таких женщин встречала. И представила, как выглядит в ее глазах — бледная, растерянная, неуверенная в себе, слишком скромно и неказисто одетая. Провинциалка, в общем. Как в классической пьесе ирландского драматурга Оскара Уайльда «Женщина, не стоящая внимания». Ника не расстроилась, а испытала даже прилив бодрости. Ну ладно, посмотрим, как дело повернется.
Прошло еще несколько тягостных минут ожидания, как вдруг секретарша подняла глаза от компьютера и торжественно разрешила:
— Родственники Джовановича могут пройти в кабинет Нодара Вахтанговича!
Ника немного замешкалась, вставая с мягкого дивана. Самозванец подал ей руку, помог подняться. Александра Лесницкая со своей спутницей опередила их, протиснулась в кабинет и даже попыталась закрыть дверь перед носом Ники, но ее спутник удержал дверь сильной рукой. Всё же от него есть какая-никакая польза.
Приглашенные вошли в кабинет.
За массивным столом восседал полный мужчина с холеным лицом, густыми седыми волосами и темными бровями, похожими на две жирные пиявки.
— Присаживайтесь! — проговорил он бархатным голосом с заметным грузинским акцентом.
Все расселись на стульях.
Нотариус окинул их внимательным взглядом и официально произнес:
— Я пригласил вас, чтобы ознакомить с завещанием Дмитрия Васильевича Джовановича…
— Наконец-то! Сколько уже можно ждать! — процедила Александра Лесницкая и покосилась на Нику со спутником. — Не понимаю только, зачем здесь посторонние.
— Здесь нет посторонних! — отрезал нотариус.
Он неторопливо достал из ящика стола большой конверт, украшенный печатями, неторопливо вскрыл его, достал из конверта лист гербовой бумаги, положил перед собой на стол, хотел приступить к чтению, но спохватился, достал из другого ящика черепаховый очечник, вынул из него очки в позолоченной оправе, водрузил на нос и снова оглядел присутствующих, словно заново с ними знакомясь.
— Читай уже! — прошипела Лесницкая.
Нотариус строго и неодобрительно взглянул на нее и наконец начал оглашать зпвещание:
— «Я, Дмитрий Васильевич Джованович, такого-то года рождения, родившийся там-то, находясь в здравом уме и твердой памяти, в присутствии государственного нотариуса Н.В. Джапаридзе, излагаю свою последнюю и окончательную волю. Свое тело я распоряжаюсь кремировать, а прах развеять над Невой с Дворцового моста…»
— Выпендрился дядюшка! — хихикнула Александра. — В своем репертуаре! Переходите уже к самому интересному!
Нотариус окоротил ее холодным взглядом и продолжил:
— «Двести тысяч долларов, находящиеся
