Священная книга атлантов - Наталья Николаевна Александрова
– Про какую еще Люсю?
– Ну вот, разумеется, забыла! Про Люсю Воронову, мою закадычную старую подругу!
– Конечно, я помню Люсю Воронову, – соврала Надежда, лихорадочно вспоминая, что ей говорит эта фамилия.
Получалось, что никакой Люси она в жизни не знала. Впрочем, это ничего не значит, поскольку мать Надежды была женщина очень общительная, имела массу друзей и знакомых. Как, впрочем, и сама Надежда.
– И ты ей его отвезла? – строгим прокурорским тоном осведомилась мать.
– Кого «его»? – оторопела Надежда.
– Ну вот, я так и знала! Конечно, ты забыла о моей просьбе!
– Ну, мама, объясни толком! Ты меня разбудила в такую рань, чтобы загадывать загадки? – Надежда добавила в голос строгости, с матерью иначе нельзя.
– Ты наверняка забыла, что обещала отвезти Люсе тоноксинометр! Забыла?
И тут Надежда с ужасом вспомнила, что две недели назад мать попросила ее отвезти старинной подруге какой-то громоздкий прибор с неудобоваримым названием. Этот прибор Люся во время эпидемии коронавируса купила у каких-то жуликов, которые содрали с нее жуткие деньги и внушили, что он не только безошибочно диагностирует коварную инфекцию, но и успешно от нее исцеляет.
Эпидемия давно завершилась, и тут у Надеждиной матери начался какой-то подозрительный кашель. Люся убедила ее, что той необходим этот самый чертов тоноксинометр, и отправила свою племянницу отвезти его. Надежда подозревала, что она просто хотела избавиться от громоздкого прибора, который занимал добрую половину ее кухонного шкафа. Тем не менее покладистая племянница отвезла прибор Надеждиной матери, очевидно, Люся ее допилила уже до предела.
С тех пор прошло много времени, и кашель у матери тоже прошел. (Мать считала, что благодаря прибору, а Надежда не сомневалась, что мать кашляла из-за каких-то новых сухариков и перестала кашлять, когда перестала эти сухари есть.)
Вообще, мамочка Лебедевой усиленно пропагандировала здоровый образ жизни, но так, как она его понимала. То есть внимательно изучала всякие новые биодобавки и витамины (всё же у нее хватало ума их не принимать), вместо хлеба ела всевозможные сухари. Еще она ходила не меньше пяти километров в день, обливалась холодной водой, много времени проводила на даче и чувствовала себя очень даже неплохо, чему Надежда была, разумеется, только рада.
Никаких замечаний и советов мать от Надежды не принимала. В общем, в тех сухарях оказалась какая-то травка, на которую у матери была аллергия, так что, в конце концов, всё обошлось. И прибор больше никому не понадобился.
И вдруг две недели назад Люся внезапно вспомнила про этот чертов агрегат, позвонила своей подруге и попросила его вернуть как можно скорее. Надежда тогда же забрала у матери злополучный прибор и обещала при первом удобном случае отвезти его Люсе. Но удобный случай всё не подворачивался, а потом Надежда благополучно забыла про свое обещание.
– Значит, забыла! – горестно вздохнула мать голосом несчастного ослика Иа-Иа. – Я так и думала. Нет, нужно было мне самой его отвезти! Я так и знала, что на тебя нельзя положиться!
– Мамочка, у меня просто не было времени.
– Не было времени? Но ты же не работаешь!
Ну вот, и она туда же! Конечно, мать, как и все остальные, уверена, что если она не ходит на службу, значит, у нее полно свободного времени и ей можно давать любые поручения.
– Очень неудобно получается! – не унималась мать. – Когда нам понадобился прибор, мне его сразу привезли, а как отдать – так не допросишься. Порядочные люди так себя не ведут! А ей он, может быть, очень нужен. Нет, это некрасиво!
– Мама, ну зачем ты так!
– Я тебя так редко о чем-нибудь прошу.
Надежда промолчала, потому что эти слова были заведомой неправдой.
Мать сделала паузу, громко вздохнула и произнесла голосом трагической актрисы:
– Придется отвезти его самой. Сейчас я приеду за ним. Ты ведь никуда не уйдешь?
Это была очевидная провокация: мол, сама сидишь дома, а выполнить такую маленькую просьбу престарелой матери не можешь! И вообще, удар ниже пояса. Намёк на то, что Надежда погонит мать с тяжелым прибором на другой конец города. Надежда смутно припомнила, что подруга матери Люся Воронова живет где-то ужасно далеко, у черта на куличках.
Но у Надежды уже не было пути отступления.
– Мама, перестань. Никуда ты не поедешь. Я прямо сейчас отвезу этот несчастный таксометр.
– Тоноксинометр! – строго поправила мать.
– Тем более.
– Но ты же так занята, – съехидничала мать. – У тебя муж.
Ну, до чего иногда она бывает вредной!
– Ничего, – ответила Надежда с ангельским терпением. – Я отложу все дела. Тем более что Саша сейчас в командировке, – добавила она и расстроилась, что сболтнула лишнее. Теперь мать просто завалит ее дурацкими поручениями!
Но мать не стала дальше препираться и с явным облегчением приказала:
– И не забудь ее поблагодарить!
– Непременно. Только скажи мне, где она живет.
– Как, а разве ты не помнишь?
– Представь, не помню.
– Мы же с тобой навещали ее в… Не помню, в каком году. Ты тогда училась в пятом классе.
– Так это сколько времени прошло! И что, ты думаешь, я до сих пор помню ее адрес?
– Ну, не знаю. Тогда подожди минутку, сейчас я посмотрю в своей записной книжке. – Мать пошелестела страницами и наконец сообщила: – Борисоглебский проезд, дом пять, квартира четыре.
– И где это забытое богом место?
– Ой, зачем ты так? Туда очень легко добраться. От метро «Автово» идет трамвай номер сорок семь, всего несколько остановок.
Надежда тяжело вздохнула. Наверняка на эту поездку уйдет целый день.
Мать, добившись своего, свернула разговор – вспомнила, что у нее суп на плите. Суп она варила всегда без мяса, но получался он у нее довольно вкусный.
Надежда поняла, что откладывать поездку не имеет смысла. Мать всё равно не отстанет. Она нашла злополучный прибор (он был еще тяжелее, чем она помнила), положила его в большую удобную сумку и отправилась к маминой подруге. По дороге она пыталась той позвонить, но никто не брал трубку, а мать говорила, что Люся редко куда выходит.
Надежда решила, что если Люси дома не будет, то она просто оставит этот чертов прибор под дверью или соседям. Такое барахло всё равно никому не нужно!
До станции «Автово» она ехала довольно долго. Выйдя из метро, не без труда нашла остановку нужного трамвая, вошла в него и спросила вагоновожатого, сколько остановок ей нужно ехать до Борисоглебского проезда.
– Не знаю, – фыркнул вожатый. – Я вам что, справочное бюро? Спросите у кого-нибудь из пассажиров!
– Я тебе скажу, – подала голос женщина средних лет, с
