Кира Измайлова - Ведется следствие
— А и правда, что? — заинтересованно спросила Каролина, твердо намереваясь отправить своих героев, Кривого и Хромого, на беарийские просторы. Для этого следовало как следует разобраться в вопросе, чтобы не наделать глупых ошибок.
— Ну… — Вит-Тяй хмыкнул. — Госпожа Кисленьких, стоит ли за столом рассказывать?
— А что в этом такого? — удивилась та. — Здесь все люди бывалые, привычные и не к такому. А если вас смущает, что я дама… право, ерунда! Я ведь, господин поручик, прежде в биологической лаборатории работала, так что всякого навидалась. Ну расскажите, очень вас прошу!
— Хорошо, — пробасил он, — если дама просит… Ну, стало быть, прежде преступник помясистей был, покрупней, потому и котлы такие… основательные. И то, старики рассказывали, что от своих прапрадедов слышали: поймаешь какого супостата, в котел запихнёшь, а он по пояс оттуда торчит. Незадача ведь?
— Еще какая! — с жаром согласилась Каролина. — А что же тогда делали?
— Вестимо что… Или котёл побольше искали, или ноги отрубали, — степенно ответил поручик. Свищевски отчетливо икнул.
— Да, логично, — кивнула женщина, поигрывая манто. — А потом?
— А потом — огонёк развели, и все дела, — сказал Вит-Тяй. — Ну там сольцы, травок каких, уж у кого как заведено было. Опять же, по-разному поступали: кто подольше на огне томил, кто на скорую руку… Ну, это от клана зависит, объяснять больно долго.
— А правда, что еще во времена Кароля III государственных преступников варили заживо? — любопытствовала Каролина, не обращая внимания на кренящегося на стуле Свищевски.
— Истинная правда, — кивал поручик. — Тогдашний Кароль после войны порядок, рассказывают, наводил железной рукой, и уж гвардия тут кстати пришлась. А нынче, точно говорите, повывели преступников, мелочь попадается… Ну вот что с такого возьмешь? — он опустил руку на плечо Свищевски. — Суп разве что сварить или там на гуляш разделать, но разве это удовольствие? Господин Бессмертных, уж отловили бы вы злодея посолиднее, а то что это — заговорщики-орфографы, пакость какая, на один зуб не хватит!
— Молодой человек, вам нехорошо? — поинтересовался Дэвид у позеленевшего Свищевски, пытавшегося уползти под стол.
— Ему хорошо, — заверила жестокосердная Каролина. — Он же имеет счастье лицезреть мой солнцеподобный лик. Правда, Герочка?
— Д-да… — выдавил тот.
— Интересно, — протянула она, — а у нас вот говорят иногда: «ты такая славная, так бы и съел тебя»… Это выражение имеет те же корни, о которых говорит уважаемый Вит-Тяй или нет? Господин поручик, вот вы бы меня съели?
— С превеликим удовольствием, — ответил тот галантно. — Но не могу. Служба-с.
— Господин поручик, передайте молодому человеку ватку, будьте добры, — попросил доктор, с интересом следивший за ходом беседы.
— Что это, господин Немертвых?
— Нашатырь, — вздохнул тот и поднялся. — Вы правы, хлипкие нынче молодые люди пошли…
После завтрака, оставив Свищевски приходить в себя, Каролина перехватила в коридоре поручика.
— Благодарю, что откликнулись на мою просьбу, — сказала она искренне. — Очень надеюсь, ваш рассказ заставит этого юношу… хм… перенести своё обожание на кого-нибудь другого. Может быть, вы согласились бы для профилактики… присоединиться к нам еще разок-другой?
— С удовольствием, госпожа Кисленьких, — учтиво отвечал Вит-Тяй.
— Спасибо преогромное, — улыбнулась Каролина и унеслась прочь, только светлое платье мелькнуло.
Поручик проводил её взглядом, подумав, что комплименты местным дамам делать не так уж просто, приходится привирать — на его вкус, Каролина была несколько худосочна, не то что корпулентные красотки его родины, — и отправился к своим гвардейцам.
Каролина же, вполне довольная представлением, разыскивала доктора.
— Господин Немертвых направлялись в салон, — сообщил ей проводник.
«В салон? — удивилась Каролина. — Ну что ж, надо проверить…»
У самого входа ее едва не сбило с ног мощное глиссандо, но женщина преодолела звуковую преграду и, зажав уши ладонями, проникла в салон. Над роялем хищно склонился господин Сверло-Коптищев, и инструмент уже не стонал, а выл…
Доктор действительно оказался здесь. Удобно устроившись в мягком кресле, он читал какой-то узкоспециализированный журнал с неаппетитными фотографиями, и музыка (если эту какофонию можно было назвать музыкой) ему явно не мешала.
Окликать его было бессмысленно, поэтому Каролина просто подергала доктора за рукав, чтобы обратить на себя внимание. Когда Немертвых поднял на нее взгляд, она выразительными жестами изобразила, как проливает что-то на рукав, напоминая о средстве для выведения чернил. Доктор хлопнул себя по лбу, поднялся, и они, к большому облегчению Каролины, покинули салон.
— Ох, как вы это выдерживаете? — спросила она, когда закрывшаяся дверь немного приглушила раскаты очередной пьесы.
— Очень просто, — сказал доктор, улыбнувшись. — Беруши.
— Что?.. — изумилась Каролина.
— Мой сосед по купе — коммивояжер, — пояснил Немертвых. — Продает всякую дребедень, но эти штучки оказались полезны. Благодаря им я могу наслаждаться тишиной и читать, расположившись со всем удобством, а не скорчившись на полке. Добыть вам парочку?
— Но… погодите, если у вас в ушах беруши, как вы со мной разговариваете? — продолжала удивляться женщина. — Вы их не вытаскивали, я бы заметила! Как же вы меня слышите?
— А я и не слышу, — ответил доктор.
— Но… как тогда?!
— Читаю по губам, — сказал Теодор Немертвых и ласково улыбнулся.
Каролина открыла рот, но сказать ничего не успела: к ним спешил проводник с перекошенным лицом и в фуражке набекрень.
— Господин доктор, господин доктор! — он остановился, пытаясь отдышаться. — Как хорошо, что я успел вас перехватить! Умоляю, помогите, там… там…
— Ну что там? — спросил Теодор и вытащил, наконец, беруши.
— Пассажир повесился! — в отчаянье прошептал проводник. — Идемте же скорее!
— А он удачно повесился, в смысле, уже отошел к праотцам? — поинтересовался доктор, следуя за бедолагой. Любопытная Каролина увязалась за ними. — А то я, видите ли, судмедэксперт. Могу констатировать смерть, провести вскрытие, установить причины…
— Нет, его успели снять… — заикался проводник. — И он вроде бы еще жив, но…
— Ну хорошо, хорошо, я взгляну, — сдался Немертвых.
В тамбуре царила полнейшая неразбериха. Кто-то обмахивал лежащего на полу пиджаком, кто-то пытался расслабить на его шее петлю…
— Я умираю… — прохрипел самоубийца и закатил глаза. — Я умираю, ибо прекраснейшая не желает обратить ко мне свой лучезарный лик… О, это предсмертный бред, моя дорогая Каролина, мне мерещится ваш образ…
— Для умирающего вы очень болтливы, — заметил доктор, разгоняя мешающих людей. Отчего-то невысокого и полноватого человечка никто не рискнул ослушаться. — Хм. Где он висел?
— Вот, — указал один из пассажиров на какую-то железку.
— Да вы затейник, юноша! — изумился Теодор. — Вешаться на стоп-кране — это, я вам скажу…
— Он не успел повиснуть, мы как раз вышли в тамбур, — вмешался второй пассажир, — и успели его снять.
— Хорошо еще, стоп-кран не настоящий, — пробормотал проводник, — а то какой был бы конфуз!
— Так ради таких случаев его бутафорским и сделали, я полагаю, — сказал Немертвых, присаживаясь на корточки рядом с молодым человеком. Тот снова закатил глаза и забился в конвульсиях, старательно пуская пузыри. — Хм, судя по всему, этот юноша дожидался зрителей… Эх, молодежь, молодежь! Ну кто ж так вешается? Узел, и то правильно затянуть не могут… Вот как надо, учитесь!
Вот тут Свищевски захрипел и забился по-настоящему…
— Кстати, а откуда у него лента с моего платья? — поразилась Каролина, повертев в руках то, на чем собирался повеситься юноша. — Неужто он пробрался ко мне? Вот негодяй! Теперь такая вещь испорчена…
— Отведите его в купе, — велел доктор проводнику, ожидавшему рядом. — И заприте, что ли, надоел он уже… даме вот докучает.
— Если бы я мог, господин доктор, — понурился тот, — но ведь это наследник господ Свищевски… мне от должности откажут…
— Ну, тогда пускай самоубивается дальше, — милостиво разрешил Немертвых. — Идемте, Каролина.
— Я всё равно умру! — кричал им вслед чрезвычайно оживившийся юноша. — Я найду способ! Я утоплюсь! Я… я… Если вы не обратите свой взор в мою сторону, я сумею сделать это! И тогда моя тень будет вечно с вами, всегда, всегда!..
— И где они набираются такой пошлости? — вслух подумала Каролина.
— Столица — не самое подходящее место для молодых людей со слабым характером, — усмехнулся доктор.
— Может, его полечить как-то?
— Лучшим лекарством для него, — серьезно сказал Теодор, — была бы хорошая порция розог. Но, боюсь, уже поздновато. Теперь потребуются более сильнодействующие средства…
