Кира Измайлова - Ведется следствие
— Во-первых, встаньте, господин Свищевски, — сказала она сурово. — Во-вторых, дайте мне пройти. В-третьих, объясните, что вам от меня нужно?
Юноша не без труда поднялся на порядком затекшие ноги и посторонился. Когда было нужно, Каролина умела быть убедительной.
— Вы позволите сопровождать вас к завтраку?.. — спросил он с придыханием.
— Нет! — произнесла она чуть громче, чем намеревалась, и оглянулась. Как нарочно, все прочие уже наверняка расположились за столом, а Каролина привыкла немного опаздывать… Вот ведь некстати прицепился этот хлыщ! — Подойдете ко мне ближе, чем на три фута — и я закричу.
— Но почему вы так жестоки?! — вскричал Свищевски. — Я так восхищаюсь вами, дорогая Каролина, я…
— Для вас я — госпожа Кисленьких, — холодно произнесла та и с такой скоростью двинулась по коридору, что легкий подол взметнулся, будто подхваченный ураганным ветром. Неизвестно, что бы еще услышал несчастный юноша, но тут, на удачу, Каролине подвернулся проводник. — Любезный, постойте!
— Что-то не так, госпожа? — поинтересовался тот.
— О, мне всего лишь нужна небольшая услуга, — обворожительно улыбнулась Каролина и что-то зашептала ему чуть ли не на ухо.
— Но…
— Благодарность моя и господина Бессмертных не будет знать границ, — твердо сказала Каролина, — в пределах разумного, разумеется.
Проводник отвесил поклон и отправился выполнять просьбу пассажирки, она же, со следующим в кильватере Свищевски, смогла всё-таки добраться до вагона-ресторана.
— Дорогая Каролина, вы, как всегда, восхитительны, — встретил ее генеральный следователь. — Судя по блеску ваших глаз, ночь не прошла даром?
— Вы совершенно правы, господин Бессмертных, — улыбнулась она, усаживаясь. — О, Теодор, у вас, случайно, не найдется какого-нибудь средства, чтобы вывести чернила с платья? Моё отчего-то не действует: то ли выдохлось, то ли чернила оказались слишком стойкими…
Ян и Берт переглянулись и радостно потерли руки.
— Подберем что-нибудь, — спокойно отвечал доктор, отчего-то не сводя глаз с Каролины.
— А кто этот молодой человек? — поинтересовался Бессмертных, выбирая между паштетом утиным, гусиным, цыплячьим, а также паштетом из говяжьих языков (сегодня он решил сделать послабление в режиме). — Отчего он так преданно смотрит на вас, дорогая Каролина?
— А… это… — Каролина замялась. Так ведь, чего доброго, и за стол его придется усаживать!
— Поклонник? — догадался Дэвид.
— Вроде того, — кисло сказала Каролина и принялась нервно размешивать сахар в чашечке.
— Он вчера грозился умереть, — сообщил Теодор.
— Они все грозятся, — флегматично ответил Руперт. — Но обещаний не сдерживают.
— Я… я действительно умру! — подал голос Свищевски. — Если божественная Каролина не обратит на меня свой лучезарный взор, я сброшусь с поезда!
— Банально, — сказал доктор. — И ненадежно. Хотите, я подскажу вам несколько действительно оригинальных способов совершения суицида?
Свищевски переводил взгляд с одного на другого, явно не понимая, что происходит.
— Присаживайтесь, молодой человек, не стойте столбом, — благодушно произнес Бессмертных, взглядом остановив готовый сорваться с губ Каролины протест. Затем он мигнул оперативникам, и те поспешили откланяться. — Вы ведь, должно быть, еще не завтракали?
— Благодарю… — выдавил тот и боком втиснулся на освободившийся стул. По несчастливому стечению обстоятельств, место оказалось аккурат напротив Пола Топорны, который теперь рассматривал Свищевски с профессиональным интересом.
Муки юноши усугублялись тем, что рядом с Топорны сидела Каролина. Не смотреть на Каролину он не мог, а смотреть на неё ему мешал немигающий взгляд Пола.
— Представьтесь же, молодой человек, — пригласил Бессмертных.
— Герберт Свищевски, к вашим услугам, — привстал тот.
Пол мгновенно щелкнул замочками дипломата, вытащил бланк и принялся его заполнять.
— А… что это вы изволите писать? — осторожно спросил юноша, когда остальные также представились.
— Не обращайте внимания, у Пола такая привычка, — махнула рукой Каролина. — Это расстрельный приговор.
— Ч-что?.. — краска покинула лицо Свищевски. — Но разве я…
— Нет-нет, — заверил Бессмертных. — Но Каролина права — у Пола просто такое обыкновение. Чтобы потом не возиться.
Судя по всему, Герберт был уже не рад, что последовал за дамой. Он определенно собирался восхищаться ею наедине, а не в компании таких… своеобразных личностей.
— О, снова началось… — Каролина вздрогнула, когда в салоне неожиданно грянул рояль — это неугомонный Сверло-Коптищев взялся за утренние экзерсисы.
— Скажите спасибо, что некому сыграть с ним в четыре руки, — усмехнулся Дэвид. — И что это не орган.
— О да… — начала было она, но тут гул голосов в салоне смолк, как по команде, слышался только яростный рык терзаемого рояля, как аккомпанемент к немой сцене.
Следом прозвучали шаги, от которых сотрясался пол и отчетливо позвякивала посуда, и над столиком воздвигся человек-гора.
— Здравия желаю, — сказал он сдержанным гулким басом.
Бессмертных вопросительно приподнял бровь. Дубовны уставился в стол.
— Ах, господин поручик, как это мило с вашей стороны — принять моё приглашение! — прощебетала Каролина, протягивая руку. Гвардейский поручик запечатлел на ней галантный поцелуй. — Прошу, присаживайтесь же!..
Руперт откровенно ухмыльнулся. Дэвид облегченно выдохнул. Пол смотрел на Свищевски в упор, явно собираясь проделать в нём дыру.
Поручик не без труда вдвинул массивный корпус между доктором и Свищевски (из-за чего последний едва не свалился в проход), тем же сдержанным басом пожелал собравшимся доброй еды, расправил форменную юбку, затем ухоженную бороду и сам взялся за завтрак.
Юноша косился на гвардейца с затаенным страхом, что не укрылось от проницательной Каролины.
— Скажите, господин поручик, хорошо ли устроены ваши люди? — начала она издалека.
— Превосходно, госпожа Кисленьких, — светски отвечал тот, ловко управляясь с чашечкой тончайшего фарфора, которая в его лапище казалась не больше наперстка. — Немного тесновато, но ничего — в тесноте, да не в обиде. Опять же, поочередно на грузовой платформе дежурить положено, всё свежий воздух…
— А кормят как? — не отставала та.
— Ну… — поручик призадумался и принялся намазывать хрустящий тост джемом. Выглядело это так, будто он проводил тончайшую хирургическую операцию. Судя по взгляду доктора, ловкость рук гвардейца он оценил по достоинству. — Вот с этим, госпожа Кисленьких, сознаюсь, дело обстоит похуже. Понятное дело, что в дороге не до разносолов, но тушёнка, право, не лучшего качества.
— Понимаю, понимаю, — покивала Каролина, и взгляд ее сделался злорадным. — Должно быть, в обычном походе вы можете что-то приготовить, а в вагоне ведь и огонь не развести…
— Ваша правда, — степенно кивнул тот.
— Да, уважаемый Вит-Тяй, — вступил в игру Руперт. Каролину он знал достаточно долго и достаточно хорошо, чтобы понять, что именно она затеяла, — я не раз хотел поинтересоваться, используются ли ваши знаменитые ротные котлы по прямому назначению или же это дань традиции?
Поручик посмотрел на него, нахмурившись. Судя по выражению его физиономии, он был лучшего мнения о генеральном следователе. Бессмертных, однако, взгляда не отвёл, и лицо поручика постепенно прояснилось: он догадался, что втянут в какую-то игру, поэтому следует отвечать по возможности подробно.
— По большей части, конечно, котлы у нас простаивают без дела, — начал он неторопливо, — не то, что в старые добрые времена. Теперь-то большинству преступников хватает крепкого сука да прочной петли или пули даже…
Пол Топорны согласно кивнул и погладил дипломат.
— Но уж если какой особый случай… — Вит-Тяй помолчал, мечтательно щурясь. — Тогда, конечно, котел используем по назначению. Нечасто, однако, это теперь бывает…
— Это потому, что господин Бессмертных давно самых отъявленных преступников распугал! — рассмеялась Каролина.
— Да уж, преступник нынче пошёл не тот, что прежде, — покивал поручик, поглаживая бороду. — Худосочен, жидковат… Кожа да кости, вот как этот юноша, — кивнул он на Свищевски. Тот громко сглотнул. — Ну что с такого возьмешь?
— А и правда, что? — заинтересованно спросила Каролина, твердо намереваясь отправить своих героев, Кривого и Хромого, на беарийские просторы. Для этого следовало как следует разобраться в вопросе, чтобы не наделать глупых ошибок.
— Ну… — Вит-Тяй хмыкнул. — Госпожа Кисленьких, стоит ли за столом рассказывать?
— А что в этом такого? — удивилась та. — Здесь все люди бывалые, привычные и не к такому. А если вас смущает, что я дама… право, ерунда! Я ведь, господин поручик, прежде в биологической лаборатории работала, так что всякого навидалась. Ну расскажите, очень вас прошу!
