Гарри Кемельман - В понедельник рабби сбежал

— Сколько человек приходит на вечернюю службу в пятницу, рабби?

— Обычно от пятидесяти до семидесяти пяти.

Рабби Дойч поджал губы.

— При конгрегации из почти четырехсот семей? Хм. Вы организуете какую-нибудь рекламу?

— Только объявление в печати.

— А мы кроме информации в печати к пятнице еще всегда посылали открытки по почте. Я убедился, что это очень эффективно. Кроме того, я всегда стараюсь подобрать интригующее название для проповеди. Это помогает, поверьте мне. Что-нибудь актуальное…

— Вроде секса? — невинно спросил Смолл.

— Между прочим, темой одной из моих проповедей был секс в Талмуде[20]. В тот раз было полно народу.

Женщины присоединились к ним.

— Вы, наверное, собираетесь много путешествовать, раз впервые едете в Израиль, — сказала миссис Дойч.

— По правде говоря, мы не строили никаких планов, — сказал рабби Смолл.

— Дэвид не ахти какой турист, — объяснила Мириам.

— Рабби Смолл — ученый, — сказал рабби Дойч. — Думаю, большую часть своего времени он проведет в университетской библиотеке.

— Я не думал об этом. Я работаю над статьей, но все материалы уже собрал.

— Вы хотите сказать, что у вас вообще нет никаких определенных планов? — спросил Дойч.

— Просто пожить там.

— О! — Рабби Дойчу это показалось почти недопустимым, и он сделал вывод, что его коллега скрытен.

После неловкой паузы Бетти Дойч спросила:

— У вас есть родственники в Израиле?

— У Дэвида никого. А у меня там тетя. Это она нашла для нас квартиру в Иерусалиме, в Рехавии.

— О, это хороший район. Мой брат Дэн сейчас в Иерусалиме. Если хотите, я могу дать ему ваш адрес. Он был в Израиле много раз, в последний раз прожил там около года. Он хорошо знает город и мог бы познакомить вам с ним.

— Это Дэн Стедман, журналист?

— Да. Он пишет книгу об Израиле. Его сын, Рой, тоже там, в университете.

— Очень интересно. Он занимается в аспирантуре?

— О нет, он совсем молодой, учится в Рутгерсе и предпоследний год проводит за границей.

— Обязательно дайте вашему брату наш адрес, — сказал рабби Смолл. — Виктори Стрит, 5. Может быть, вашему брату и племяннику будет приятно иногда посидеть за шабатним столом в семейной обстановке.

— О, Дэн будет очень признателен. — Она бегло записала адрес. — Я напишу ему через пару дней.

В спешке подошел Берт Рэймонд.

— Люди начинают собираться, я стану здесь и по мере их появления буду представлять их вам, рабби Смолл, и…

— Я думаю, они знают меня, — сухо сказал рабби Смолл. — Почему бы вам не стоять рядом с рабби и миссис Дойч, а после того, как вы представите гостей, они пройдут дальше и попрощаются с нами.

— Пожалуй, вы правы, так и сделаем.

Пары поменялись местами как раз вовремя, чтобы Рэймонд успел представить первых пришедших.

— Привет, Майк. Рабби Дойч, я хочу представить Майера Фельдмана, одного из столпов храма. Его жена Розали. Рабби Дойч, наш новый духовный лидер, и миссис Дойч.

В течение часа Рэймонд представлял членов конгрегации. Рабби Смолл изумился, узнав, как много среди них «опор», «столпов» или, по крайней мере, «замечательных работников». Гости шли сплошным потоком, а когда он иссяк, рабби с женами получили свободу. Смоллы вскоре оказались в противоположном от Дойчей конце комнаты. Люди подходили, чтобы пожелать безопасного путешествия, подсказать, какие места они обязательно должны увидеть, дать пару полезных советов, предложить друзей и родственников — все они, разумеется, оказались очень важными людьми, — которые будут счастливы пригласить Смоллов в гости.

Незадолго до шести Мириам, помня о приходящей няне, которая осталась с Джонатаном, предложила пойти домой.

— Ты права, пожалуй, — сказал рабби Смолл. — На самом-то деле они здесь не ради нас.

Они подошли к Дойчам, обменялись рукопожатиями и пожелали друг другу удачи.

— Когда вы уезжаете? — спросил рабби Дойч.

— В четверг.

— А я надеялся увидеться еще хотя бы разок, но мы на пару дней возвращаемся в Коннектикут.

— Мы тоже будем заняты.

— И не беспокойтесь за свою конгрегацию, — сказала миссис Дойч. — Хьюго будет хорошо о них заботиться. — Она помедлила. — А бомбежки вас не волнуют?

— Здесь или там?

— О, это хорошо. — Она потянула мужа за руку. — Дорогой, я поинтересовалась у рабби Смолла, не волнуют ли его бомбежки, а он спросил: «Здесь или там?»

Дойч недоуменно посмотрел на нее.

— Это же про бомбы в наших университетских городках…

— Ха-ха, конечно. Очень хорошо, рабби. Подходящий комментарий к состоянию нашего общества. И хорошее название для проповеди. Вы не возражаете, если я его использую?

Смолл усмехнулся.

— Почту за честь, рабби.

Дойч снова протянул руку.

— Ну, идите с миром и с миром возвращайтесь домой, — сказал он ни иврите. — Здесь или там. Очень хорошо.

— Что ты о них думаешь? — спросила Мириам по дороге домой.

— Похоже, с ними все в порядке. Мы и по-говорить-то особо не успели.

— Они — профи, Дэвид.

— Профи?

— Профессионалы. Держу пари, у них не будет никаких трудностей с конгрегацией или с правлением. Они точно знают, что от них хотят услышать, и точно знают, как это сказать. Они сделают конгрегацию абсолютно ручной — и ей это понравится.

Намного позже, когда Дойчи вернулись в отель после легкого ужина у Рэймондов и готовились ко сну, Бетти спросила:

— У тебя нет ощущения, дорогой, что у Смоллов могли быть кое-какие неприятности с конгрегацией или, по крайней мере, с некоторыми из членов правления?

Хьюго Дойч аккуратно повесил пиджак на плечики.

— Мне намекали на это президент и этот его близкий друг — Дрекслер, кажется, — как только мы встретились. Это очень плохо. Существует методика обращения с конгрегацией, но, боюсь, рабби Смолл ее пока не освоил. И я не уверен, что когда-либо освоит. — Он расшнуровал ботинки и обул домашние шлепанцы. — Понимаешь, он — ученый. Несколько лет назад он опубликовал статью о Маймониде[21] — я ее не читал, но слышал несколько одобрительных отзывов. Так вот, такие люди часто не вполне подходят для руководства конгрегацией. Они заняты не тем делом и иногда осознают это достаточно рано, чтобы переключиться на подходящую работу — преподавание, исследования, а иногда остаются, попусту расходуя свою энергию на то, что они не могут делать хорошо, и от чего, вероятно, даже не получают удовольствия.

Жена улыбнулась.

— Может, осознает после нескольких месяцев в Израиле, вдали от всего этого.

Глава X

Пока Рой Стедман насухо вытирал лицо полотенцем, его друг Абдул разглядывал большие плакаты, которые были основным украшением маленькой комнаты: свинья в форме полицейского, стоящая на задних копытах; монахиня, поднимающая юбку к бедру, чтобы достать из чулка спрятанный кошелек; обнаженная пара, держащая друг друга за половые органы, словно обмениваясь рукопожатием при знакомстве.

Оглянувшись, Абдул спросил:

— А девушки, когда видят это, не возражают, не сердятся?

— Пока ни одна не возразила, — загадочно усмехнулся Рой, забыв, правда, упомянуть, что ни одну пока еще не удалось уговорить прийти в гости. — Наверное, они наводят их на правильные мысли.

— Недурно. А если твой отец или, как вы это называете, твой папа придет к тебе в гости, ты оставишь их на месте?

— Конечно, почему нет? — Рой бросил полотенце на крючок и стал расчесывать свои длинные волосы.

— Он богатый, твой отец?

— Богатый? Не сказал бы. Крепко стоит, думаю, но богатым я бы его не назвал.

— Богатый, раз остановился в «Кинг Дэвид».

— Что, это и правда так дорого? Я был там пару раз, ничего особенного.

— Можешь не сомневаться. На одну ночь или на неделю, может и нет, но жить там постоянно[22]…

— А он мог получить скидку как представитель телевидения. И вообще он писал, что купит или арендует машину и поездит по стране, — несколько дней здесь, несколько там. Чтобы написать книгу, ему надо побывать везде.

— Ты не собираешься с ним?

— Если он поедет туда, куда бы я тоже хотел.

— А машиной он тебе не даст попользоваться?

Рой улыбнулся.

— Послушай, если у моего старика будет машина, держу пари, что я буду пользоваться ей больше, чем он.

— Тогда у тебя совсем не будет времени для Абдула. Все девочки, как ты их называешь — чувихи? — будут твои, какую ни захочешь.

— Перебьются. — (Идея ему явно понравилась). — Здешние девочки как сосульки.

— Сосульки?

— Холодные, понимаешь?

— Понимаю, — компетентно подтвердил Абдул и улыбнулся. — Может, познакомить тебя с другими? Не холодными. Горячими.

— Ты имеешь в виду здешних арабских? Они еще хуже еврейских. Они словно на привязи, а другой конец веревки крепко держит хозяин.