Анатолий Барбакару - Знал бы прикуп
Прихватил самое необходимое, в том числе и комплект постельного белья, окинул тоскливым взглядом интерьер, с которым было столько связано, и вышел в ночь.
Инок, телохранитель Борьки, был на месте, у обочины. Без единого слова, всего лишь кивнув мне, передал в щель над опущенным стеклом дверцы небольшой пакет. И сразу же направился к дому.
Предаваясь грустным размышлениям, я катил по зловеще пустынным улицам на Черемушки. Размышлял о том, как скоро вернусь к себе и вернусь ли вообще, об Ольге, которой лучше не знать, во что я вляпался. Вспоминал события сегодняшнего дня. В первую очередь картинку, высмотренную в замочной скважине.
Дом разыскал не без труда. Он оказался одной из стоящих рядком хрушевок. Оставив машину на обнаруженной в сотне метров от него стоянке, вошел в пахнущий бомжами подъезд.
Не сомневался, что квартира, в которую шел, — Борькина конспиративная хата. В семье у него проблемы, вот и приходится отводить душу на явках.
Судя по обстановке, обнаруженной за звуконепроницаемой, обитой дверью, я не ошибся. Квартира — не для жизни, для времяпрепровождения. Заурядный, безвкусный интерьер. Мебель, похожая на общежитскую. Продавленный, навечно разложенный диван. На кухне — запустение. Все чисто, но безличностно, как в столовой общепита. Включая огромные тарелки из однообразно белого фарфора и алюминиевые ложки. В ванной ожидал нарваться на вещественные доказательства секретной деятельности посетителей явки. Но и в ней оказалось безжизненно чисто и пусто.
Квартирка — дрянь. Борька мог бы позволить себе и больший шик в прелюбодеянии. Вряд ли ту барышню, что вызывала особое неприятие во мне и досадное отупение в нем, он водил сюда. Впрочем, конечно же, эта квартира — не единственная явка приятеля.
Я застелил тахту. Просто чтобы с чего-то начать. Спать не собирался. Какой сон, когда перед глазами, словно со слайдов, мелькают: то лысина в темной луже, то Ольга, уверенная, что я вытащу ее из беды. А также прочие персонажи. Перепуганный Котя, мнимая и настоящая вдовы Шрагины.
И вдруг спохватился. Меня могут разыскать через Ольгу. О том. что она в клинике, знают всего несколько человек. Но если не предупрежу, они от ментов этот факт скрывать не станут. Хорошенькое дельце, если меня заметут прямо в онкоцентре, на глазах у Ольги.
Время было далеко за полночь, но откладывать предупреждения до утра не рискнул. Взяв телефон, обрадовался гудку и принялся обзванивать своих, тех, кто в курсе.
За пятнадцать минут, наслушавшись сонных рассерженных ехидств на свой счет, закончил перекличку.
Теперь можно было все осмыслить не спеша.
Разложить по полочкам.
Раскладывать особо было нечего. На виду маячили две проблемы. К усугубившейся прежней: где достать деньги, добавилась еще одна — как выбраться из положения. в которое попал, подсобрать доказательства своей невиновности.
Для решения обеих проблем у меня был один ключ — Котя. Не сомневался, что старый аферюга многое сможет прояснить. И к тому же он сейчас при деньгах. Судя по тому, как дрейфит, глядишь, и удастся вырвать у него долю.
Заминка оказалась за малым: ключа-Коти не было под рукой. Но его во что бы то ни стало следовало найти. Без него шансов выбраться — не было.
Места обитания Коти я знал, как и то, что ни в одном из них его сейчас не окажется. После такой аферы наверняка затаился. И не скоро выйдет на люди. Зачем ему рисковать. Деньги поимел для него несусветные. И понимает, что вычислят его легко. Может, и вообще не объявится, съедет от греха подальше.
Но я должен был его найти… Иначе — хана.
ГЛАВА 14
Вдруг подумал: зачем ждать утра? Во-первых, пока меня не хватились, могу чувствовать себя спокойно. Во-вторых, некоторые из мест, где, возможно, удастся добыть информацию о Коте, действуют только по ночам. Те же казино и пребывающие в упадке игровые хаты.
Но до утра я не узнал ничего, кроме адреса мошенника. И тот мне дали на Слободской точке, которую посетил последней.
Старикашка, которого я видел первый раз в жизни, мусоля дрожащими, морщинистыми пальцами колоду, спросил:
— И шо вам от него хотите?
Такие же ветхие, как он, его партнеры по храпу зашушукали:
— Тебе оно надо?
— А шо такое? — вскинулся старик. — Может, человек идет с него получать. Так пусть и мое получит.
— Сколько? — спросил я.
— Двадцать рублей. Котяра мне уже десять лет должен. Фраера хлопнул, а долю зажал.
Я полез в карман.
— Рубль — доллар, — предупредил дед, озадаченно наблюдая за мной.
Я протянул ему купюру
На деда смотрели осуждающе. Тот тоже засомневался, продавать ли давнего партнера.
— Долю хочу отдать, — успокоил я всех. — В казино у него пассажира перехватил. Будет иметь зуб.
Вряд ли мне поверили, но притихли. Повод для сдачи Коти был уважительный: хотели как лучше. Дед обстоятельно, не спеша, принял у меня купюру, глянул ее на свет. Сообщил:
— У него пристройка на Молдаванке. Напротив «еврейской». — И сообщил номер дома.
Легенда насчет того, что я отбил у Коти клиента в казино, была нелепа.
Котя сам был горазд на такие проделки. Один из бывших приятелей как-то при встрече возмущался шакальими Котиными повадками. Метод его был беспроигрышен, но с перспективой получить инвалидность от коллег.
Не часто, но бывало, что уже прикормленные лохи дожидались тех, кто их прикормил. Тут-то к ним и подкрадывался невзрачный старикашка с «дипломатом» денег и предложением сыграть. Так он и Шрагина подцепил. Разработанного, подготовленного Людвигом.
Со слов того же приятеля-рассказчика, Котю презирали.
Прошедшей ночью в казино я сам смог удостовериться в этом. Все попытки выяснить что-либо о нем вызывали во взглядах недоумение, смешанное с пренебрежением.
Как бы там ни было, к рассвету я имел адрес и без надежды на успех подался на Молдаванку.
Котиным жильем оказалась огороженная заборчиком хибара, пристроенная к глухой стене трехэтажного дома. Калитка запора не имела, но дверь была закрыта на два замка.
Из щели я извлек листок бумаги, на котором было коряво выведено: «Константин Моисеевич уехал на съезд ветеранов. Кто приходил — пишите здесь».
Почувствовал досаду Мы с этим гадким старикашкой мыслили одинаково.
Не сомневался, что соседям нечего будет сообщить мне. Да и хорош я буду, если начну тревожить их в пять утра.
Уныло пошел со двора.
Оставались еще дневные варианты. Вроде парков и шахматного клуба. В последнем пару раз видел Котю, когда проведывал своих. Надежд на то, что удастся выведать хоть что-то в этих местах, было еще меньше, чем накануне ночных похождений. Но я решил исчерпать все шансы.
И в парках, и в клубе завсегдатаи собирались к обеду Освободившееся время решил посвятить Ольге.
К утреннему обходу уже был в клинике. Пришлось ждать, когда стайка степенных врачей закончит брожение по палатам.
Гоша тоже был в стае. И даже из дверей отделения было заметно, что он единственный среди коллег держится раскованно и что ему это позволяется.
«Прохвост», — подумал я, вспомнив сочувственный взгляд на меня профессора.
Гоша сам подошел ко мне по окончании обхода. Обрадовал:
— С визой для жены проблем не будет. «Чего ты, гаденыш, радуешься?» — мелькнула неприязненная мысль. Вслух я сказал:
— Насчет денег — договорился. Не хотел, чтобы он сомневался в моей платежеспособности. Как бы не передумал содействовать.
— Очень хорошо, — одобрил Гоша. — Деньги лучше перевести на счет. Если у вас такой возможности нет, я могу помочь.
— Есть, — сказал я, вспомнив о Борьке.
Он равнодушно пожал плечами.
— Когда нужно будет перевести деньги? — спросил я.
— Как только получим визу. Перед отъездом.
Я кивнул. Решил не возражать, хотя знал, что, если придется переводить деньги, сделаю это только после того, как Ольга позвонит мне из Штатов и подтвердит, что все идет по плану.
— Пройдите к ней, — предложил Гоша. — Дождаться не может.
И эта нормальная участливая фраза из его уст прозвучала раздражающе.
Я пошел в палату. Войдя, первое, что увидел, — засветившиеся глаза своей женщины. И первое, что ощутил, — приступ защемления сердца.
Пробыл у Ольги всего два часа. За это время не излучил и кванта сомнения в том, что все идет по плану. На всякий случай предупредил, что, возможно, пропаду на несколько дней. Иди знай, что меня ждет в ближайшее время. Надо было упредить ее беспокойство на случай, если меня таки задержат. Объяснил возможную отлучку тем, что придется съездить за деньгами.
Глазенки ее тут же заблестели мокротой.
— Это опасно? — испуганно спросила она.
Я изумился:
— Съездить и вернуться?
— Столько денег…
— Ты забыла, с кем связалась. Когда-то приходилось таскать с собой и не такие…
