Анатолий Барбакару - Знал бы прикуп

— Кому от этого будет легче?

— Мне. Я хочу, чтобы мы опять были вместе.

— Этого не обещаю.

— Конечно. Ты не можешь этого хотеть. Но ты нужен мне. Мне совсем не на кого положиться.

Я молчал. Не то чтобы совсем не верил тому, что слышал, но учитывал недавний опыт. К тому же догадка, что все случившееся провернули они с Котей, все еще была при мне.

— Сейчас ты мне не веришь, — продолжила она. — Поэтому я уйду. Но постарайся меня понять. Я не отозвался.

— Ладно? — спросила она.

— Ладно, — пообещал я, чтобы хоть что-то сказать.

— Мне нужно знать, что могу прийти к тебе, когда понадобится помощь. Можно?

— Сначала позвони.

— Конечно.

Она, открепившись, попятилась от меня. Как оторвавшийся от круга, передохнувший купальщик. Потом уверенно пошла к двери.

Я проследовал за ней.

Уже за дверью, на лестничной площадке, она неожиданно на мгновение прильнула карамельными губами к моим не успевшим среагировать губам. И тут же спешно зацокала вниз, в темноту.

«Ну, штучка, — думал я. — Попробуй ее просчитай…»

Не успел додумать. Стон, донесшийся снизу, из парадного, прервал мысли. Не стон даже — выдох, тяжелый, долгий. Нервно сорвавшись с места, потеряв одну тапку, я бросился вниз.

Шрагиной ни в подъезде, ни рядом с ним не было.

Я выскочил на улицу, оглядевшись, завернул за угол. И увидел отъезжающую машину.

Возвращался, чертыхаясь, проклиная себя за то, что ввязался в дела семьи Шрагиных. Наступал голой ступней на всевозможный мусор. Никогда не думал, что его столько в нашем, на свету образцовом, парадном.

Сунув ногу под кран, обнаружил на ступне жирное сиреневое пятно. Взял запасную лампу, спустился в подъезд, вкрутил. На полу обнаружилась раздавленная губная помада.

Подобрал осколки, поднес к носу. И ощутил запах карамели.

Вновь вышел из подъезда. Проследил траекторию, которую можно было бы провести от дома к месту, где стояла машина. Никаких результатов. Да и какими они могли быть в свете уличного фонаря?

Лестничной площадки третьего этажа свет из парадного почти не достигал.

Взявшись за ручку двери своей квартиры, я услышал тихий женский голос:

— Добрый вечер.

Распахнул дверь. Свет из прихожей высветил миниатюрную женщину с короткой мальчишеской стрижкой.

— Входите, — приказал я.

Женщина переступила порог. Я закрыл за ней дверь. Какое-то время она молча глядела куда-то вниз и в стену. Потом подняла на меня чернющие печальные глаза и сообщила:

— Я — Шрагина.

ГЛАВА 12

Я пошел в комнату. Осев в кресле, позвал:

— Где вы там?

Пришелица появилась в проеме двери. Из проема спросила:

— Где мой муж?

И тут я понял, что дважды меня на одно и то же не хватит. Не смогу вторично за один вечер сообщить жене о смерти мужа. И еше… Не сомневался, что эта Шрагина — настоящая. И реакция ее будет иной, нежели у самозванки.

— Не знаю, — сказал я. — Почему вы решили, что он здесь?

— Я не решила. Просто знаю, что сегодня вы с ним виделись.

— Откуда?

— От него. Он сказал, что у вас встреча и что вы взялись ему помочь.

— Он сказал, где встреча?

— В какой-то гостинице.

— Мы разминулись. Наверное, кто-то из нас перепутал время. Когда я пришел, его не было.

Мне было не по себе. Непросто говорить с женой о ее муже, как о живом, когда знаешь, что он мертв.

— Может быть, он ждет вас там? — предположила она.

— Вряд ли. В нашем деле все должно быть точно. Если что-то не сошлось, надо договариваться заново.

— Какая гостиница?

Я испугался. Не хватало, чтобы она все увидела своими глазам и.

— Это бессмысленно, — уверенно сказал я. — Его там быть не может.

— Тогда где он?

— Откуда мне знать?

Она молча сосредоточенно поразглядывала меня.

И вдруг спросила:

— Это ваша знакомая?

— Кто?

— Женщина, которую увезли. Она вышла от вас.

— Вы все видели? Кто ее увез?

Она не слышала вопрос. Ее интересовало другое:

— Это ваша женщина?

— А что? — Я не знал, как реагировать на ее вопросы. Выгораживать лже-Шрагину или отказаться от нее. Первое было чревато неприятностями, второе выглядело бы неубедительно.

— Вы давно ее знаете?

— Не очень.

— Откуда?

— Вообще-то это мое личное дело, — заметил я. — Я же не лезу в ваши дела.

— Лезете. Думаю, вы с ней заодно. Я растерялся:

— В каком смысле?

— Сначала я думала, что она всего лишь его любовница, но теперь уверена, что вы — ее сообщник. И вы оба хотите обмануть моего мужа.

Слова «кинуть» она, похоже, не знала. Свое понимание происходящего излагала интеллигентным тоном и языком. Но я почувствовал озноб на спине. Только этой ее версии на мой счет пока и не хватало.

— Как вы узнали мой адрес? — спросил я. Она усмехнулась. Ответила:

— Вы ошибаетесь. Следить не в моих правилах.

Я знала фамилию, адрес узнала через справочное. Пришла к вам только потому, что волнуюсь за мужа. И, как убедилась, не напрасно.

— Я не знаю, где он, — повторил я.

— Сколько вам надо? — спросила она вдруг.

Я удивленно взглянул на нее.

— Сколько вам заплатить, чтобы вы оставили мужа в покое? — уточнила она вопрос. — Вы и ваша сообщница.

— За кого вы меня принимаете? — изобразил я возмущение.

— За мужчину, который ради денег подкладывает свою женщину под другого.

Я замолчал. Последняя ее реплика была уже не столь интеллигентна. Но оспаривать ее не имело смысла. Эта Шрагина мне бы все равно не поверила.

— Я готова заплатить, — вполне серьезно заявила она. — Сколько вам надо?

— Нисколько, — мрачно сказал я. — Я хотел помочь вршему мужу.

Подумал, что это мог быть один из вариантов добычи денег. Если бы…

— Бескорыстно? — Она смотрела насмешливо.

— Он сам обратился ко мне за помощью. И предложил гонорар.

— Не сам. По совету вашей общей знакомой… — Слова «наводка» она тоже не знала.

— Тогда я еще не был знаком с ней, — зачем-то сказал я.

— Ой ли?… — Она помолчала. — Значит, от денег вы отказываетесь? — Изучающе глянула на меня. И вдруг заявила: — Чтобы вы знали: если с ним что-то случится, я вам этого не прощу.

Я молчал. Гостья шагнула в прихожую, вновь обернулась ко мне. Неожиданно участливо произнесла:

— Она и вас обманет. Вот увидите. И, прежде чем уйти, сообщила еще:

— Знаете, а я ведь с удовольствием смотрела ваши передачи. И верила им. — Усмехнувшись, добавила: — Как иногда можно ошибиться в человеке…

ГЛАВА 13

Я понял: тянуть нельзя. Уходить из квартиры надо как можно скорее. Взяться за меня могут уже сегодня ночью. Если Шрагина не успокоится и сыщет-таки своего мужа.

Первым делом следовало найти подходящее убежище. В полночь это было не просто, но я уже присмотрел один вариант.

Позвонил Борьке на мобильник. Друг юности, похоже, не спал, откликнулся привычно негромко, с печальной ленцой:

— Слушаю.

— Это я. Мне нужна хата. Есть что-нибудь?

— Когда?

— Сейчас.

Борька, как всегда, не выказал и капли удивления или недовольства. Спокойно спросил:

— На Черемушках подойдет?

— Подойдет. Пустая?

— Да.

— На несколько дней. Ничего?

— Ничего.

— Сейчас подъеду за ключом.

— Погоди, — остановил меня Борька. И ненадолго затих.

Я ждал, что он скажет. Он продолжил:

— Ко мне не заходи. Инок будет стоять у обочины напротив моего дома. Остановишься возле него, он передаст ключ и адрес.

— Что-то случилось? — удивился я. — Почему не заходить?

— Потом, — сказал Борька и отключился. Печальный тон его мог и не быть признаком проблем. Сколько я помнил Борьку, он всегда был при этом тоне и виде.

Он вообще мало изменился за годы финансового процветания. По-прежнему был широкоплечим, похожим на итальянца, курчавым красавцем, от которого млели женщины. По-прежнему был своим пацаном, на которого можно положиться. И к деньгам относился без обожания. Как к возможности не думать о них больше, чем они того заслуживают. Так мы относились к деньгам в ранней юности, когда их у нас почти не было.

Тон тоном, но, судя по недомолвкам, неприятности у него начались. Как бы не пришлось нам на пару отсиживаться в берлоге. Впрочем, лично мне на это рассчитывать не приходилось. На мне была Ольга.

Прежде чем покинуть жилище, я сделал две вещи. Во-первых, наговорил на автоответчик сообщение, что вернусь в квартиру через два дня к десяти вечера. Во-вторых, это же предупреждение изложил на листке, который оставил в щели двери. Милиции незачем давать лишние подозрения на мой счет. Оставленная информация намекала, что я — не в бегах, а всего лишь в отлучке.

Прихватил самое необходимое, в том числе и комплект постельного белья, окинул тоскливым взглядом интерьер, с которым было столько связано, и вышел в ночь.