Темный остров - Дэниел Обри
– Он вам что-нибудь рассказал? – с надеждой спросила Бет.
Джилл отрицательно покачала головой, скривившись, как от боли.
– О, милая, я знаю, о чем ты думаешь, но нет, выброси эти мысли из головы. Инспектор Мьюир сказал мне, что тело, вероятно, очень, очень старое. Это не твоя малышка, уверяю тебя.
Бет издала отвратительный звук, как будто ее ударили в живот. Лицо сморщилось от слез, а тело обмякло. Джилл потянулась к женщине и сжала ее плечо.
Кристин подняла взгляд.
– Софи, загляни в соседнюю комнату и возьми коробку с салфетками с моего стола, хорошо? Спасибо, цыпочка.
Софи кивнула и ушла.
– Миссис Кэмпбелл, – продолжила Кристин тихим голосом. – Мне очень жаль, но я не совсем понимаю, что происходит.
– Это произошло задолго до того, как ты появилась здесь, Крис. – Джилл ответила за Бет, пока та продолжала почти беззвучно рыдать, вздрагивая плечами. – Дочь Бет пропала около двадцати лет назад.
– Семнадцать, – с трудом выдавила из себя Бет. – В этом октябре минуло.
Скорбь еще сильнее сдавила сердце Фрейи. Семнадцать лет назад она училась в средней школе, а их было всего две на Оркнейских островах: Керкуоллская гимназия и академия Стромнесса. Фрейя росла в Берсее, в Вест-Мейнленде, так что училась в Стромнессе. Ей было лет пятнадцать, когда общину потрясло исчезновение девушки, на год старше Фрейи. Девушка пропала вместе со своим более взрослым парнем из Керкуолла, парочку так и не нашли. На островах велись широкомасштабные поиски, и Фрейя помнила, как несколько вечеров подряд, по дороге домой из школы, видела полицейских, которые в сумерках осматривали прибрежные скалы.
– Ты, наверное, переехала на юг еще до того, как это случилось, – сказала Джилл, обращаясь к Кристин. Как и тем утром, она выпятила грудь вперед, пока говорила. – Я тогда освещала это происшествие. Пропали Ола и ее парень, не так ли? – Она снова повернулась к Бет. – Я все помню досконально, так, словно это было вчера.
– Я тоже помню.
Слова вырвались прежде, чем она успела себя остановить. Все повернулись к Фрейе, впились в нее взглядами. Ей захотелось завернуться в пальто и спрятаться.
Рыдания Бет стихли. Она посмотрела на Фрейю с проблеском надежды в остекленевших глазах.
– А ты… ты ее знала? Сейчас ей было бы примерно столько же, сколько тебе. Я имею в виду, если бы…
Софи подоспела с коробкой салфеток как раз вовремя, потому что Бет снова разрыдалась. Джилл взяла салфетку и передала ей, и женщина вытерла глаза, оставляя на бумаге расплывающиеся черные пятна туши.
– Нет, извините, – сказала Фрейя. – Мы не были знакомы, просто… Я помню, когда это случилось, вот и все.
Но это была ложь. Фрейя прекрасно знала Олу Кэмпбелл.
Ола пользовалась дурной славой в школе, где училась Фрейя: блондинка, симпатичная, популярная. И в придачу – сущая стерва. Она была из тех, кто, несмотря на превосходство в росте и умение постоять за себя в драке, не кошмарила других напрямую. За нее это делала свита. И хотя Фрейя поднаторела в том, чтобы оставаться незамеченной, она несколько раз попадала в поле зрения Олы.
Особо запомнился такой случай: на третьем году обучения прошел слух, что она нравится одному из популярных мальчиков, Гарри Дональдсону. Фрейя не очень-то ему симпатизировала, но, чтобы избежать лишних разговоров, отправилась на место якобы назначенной встречи с ним: в гавани, возле домика спасателей. Это было в самом центре Стромнесса, рядом с причалом, где швартуется паром, следующий в Шотландию. Когда она добралась туда, помимо обычных туристов и местных на старой мощеной площади уже собралась толпа. Впереди всех, рядом с Гарри, стояла Ола.[14]
– Ты и впрямь подумала, что Гарри может понравиться такая дебилка, как ты?
Все, что Фрейя могла слышать вокруг, – это едкий смех глумливых подростков.
– Давай, Гарри, поцелуй ее. Разве ты не видишь, что она сохнет по тебе?
Оглядываясь назад, она могла сказать, что попытка выбить из Олы дурь была большой ошибкой. Прежде чем Фрейя успела хотя бы пальцем тронуть обидчицу, ее повалил на землю кто-то из дружков Олы, но, даже если бы ей еще хоть тысячу раз дали шанс, она все равно попыталась бы выцарапать злющие глаза Олы Кэмпбелл. Как это сделали бы и несколько ее одноклассников. Вот почему она не могла понять, с чего вдруг после известия о пропаже Олы многие из них плакали и вели себя так, будто Ола была какой-то чертовой святой.
Фрейя сказала то же самое своей матери, когда та спросила, почему она не выглядит расстроенной, как все остальные, из-за очевидной смерти Олы. Ходили слухи, что Ола и ее парень совершили парный суицид, и, по словам матери, отсутствие видимой реакции на этот факт выставляло Фрейю «холодной» и «лишенной эмпатии». Но Фрейя смотрела на это иначе; она знала, что в своей показной скорби все остальные предстают гребаными лицемерами. Даже в том возрасте Фрейя понимала, каково это – думать о самоубийстве, чувствуя, что никто особо не опечалится, и, честно говоря, никому не пожелала бы такого конца. Даже Оле. Но Фрейя не собиралась внезапно менять свое мнение о подлой хулиганке только потому, что та предположительно покончила с собой. Попросту не видела в этом смысла.
– Значит, когда вы услышали новость о теле, то подумали, что, возможно, нашли вашу дочь? – спросила Кристин.
Бет к тому времени немного успокоилась. Выпрямилась и нервно глотнула чаю. На вопрос Кристин она ответила кивком.
– Вы не хотите рассказать нам, что случилось с Олой? – предложила Кристин.
Джилл открыла было рот, чтобы ответить за Бет, но Кристин взглядом снова заткнула ее.
Бет глубоко вздохнула. Не торопясь, с частыми паузами, чтобы сдержать слезы, она рассказала им, как семнадцать лет назад, в октябре, Ола отправилась на домашнюю вечеринку с Лиамом, своим бойфрендом, и с тех пор их никто не видел. Ола и ее семья жили в Стромнессе, но вечеринка проходила в Харрее, расположенном примерно в десяти милях к северу от города. Лиам, будучи на год старше Олы, водил машину, поэтому заехал за ней около семи. В это время года сумерки сгущаются быстро, и, когда ребята отъехали от дома, было уже совсем темно. Бет попросила Олу вернуться к одиннадцати.
Но в одиннадцать часов она так и не появилась.
– Такое уже случалось, она иногда задерживалась допоздна. – Бет снова промокнула глаза салфеткой. – Ола была самостоятельной, даже в шестнадцать лет, и временами ее было трудно контролировать. Но с самого раннего утра я начала обзванивать знакомых, родителей других детей.
