Джозеф Димона - Последний - на Арлингтонском кладбище
- Письмо это написал сумасшедший, даже если он и не знает о своем безумии.
Уильямс определенно в своем уме.
- Но все равно, это может быть уловкой. Возможно, здесь как-то замешан кто-нибудь из остальных пяти.
Джарвис пожал плечами.
- На мой взгляд, есть только одна линия поиска. - Он встал и потянулся. - Мать всегда заставляла меня извиняться, когда я потягивался. - Он помахал списком. - Где-то должна быть связь между этими шестерыми. Работа, женщина, клуб. Мало ли что. Введу их фамилии в компьютер и посмотрю, что он выдаст.
8
Наступила ночь. Прожектора ярко освещали белый камень Капитолия, двое агентов службы безопасности патрулировали лужайку, еще один стоял у двери.
Внезапно к широким ступеням Капитолия подъехала машина с подростками и, заскрипев тормозами, остановилась.
- Пошли, - сказал один агент, направляясь к машине. Молодая блондинка в микроюбке вылезла из машины и побежала вверх по ступеням, автомобиль укатил. Она подбежала к агенту у двери и сказала:
- Я ищу своего отца.
- Перестаньте паясничать, мисс.
Девушка внезапно оторвала две пуговицы, и ее блузка на глазах изумленного агента распахнулась. Под блузкой не было ничего. Потом, прежде чем агент успел сказать хоть слово, девушка навела на него пистолет со слезоточивым газом.
- Ах, черт! - завопил он, согнувшись и протирая глаза. Девушка повернулась и побежала вниз.
- Он порвал на мне блузку, - крикнула она агентам, тяжело бегущим навстречу ей.
И действительно, блузка была порвана: они с Алленом разорвали ее час назад в комнате девушки. - Он не пускал меня, а потом порвал блузку!
Агенты даже не слушали. Они схватили ненормальную девицу и поволокли вниз, к машине.
- Проведешь ночь в камере, дурочка, - сказал один. Аллен Лоуэлл проскользнул мимо ослепленного агента в дверь. В кабинете Медуика Аллен надел инфракрасные очки. С помощью инфракрасного фонарика он определил, что ящики картотеки заперты, но отмычки из набора быстро сделали свое дело. Роясь среди карточек, он наткнулся на помеченную "Техас". Этот ящик он вытащил. Потом поискал "Интернейшнл дайнемикс", но не нашел и удовольствовался двумя пухлыми папками с пометкой "личное".
Аллен положил налоговые и личные дела на стол, сел и стал печатать письмо.
Час спустя он снова был у себя в номере и делал запись в дневнике, потом вдруг замер. Письмо, отправленное Уильямсу!
Когда он переправлял через посредника Джеку Андерсону похищенные из ФБР бумаги, то забыл об одной мелочи.
Нет, выследить его не могли. Это невозможно. Но все же...
9
На другой день Джордж Уильямс взял письмо и отправился на другую сторону Пенсильвания-авеню, в здание ФБР. Билл Оренберг, начальник отдела анонимных документов, сидел в длинном застекленном кабинете на пятом этаже.
- Насколько я понимаю, - сказал Билл, - мы действуем на квазиофициальном основании, что бы это, черт побери, ни значило.
Джордж улыбнулся. Воочию предстала одна из великих рекламных идей Дж. Эдгара Гувера: по коридору, глазея сквозь стекло, шла ведомая агентом группа туристов.
Туристам не верилось, что перед ними рабочий кабинет. Но они видели мужчин и женщин, глядящих в микроскопы, вынимающих папки и следящих за счетчиками непонятных машин. Неподалеку от Уильямса женщина выложила на сильно освещенный стол старую коричневую шляпу, вывернула ее наизнанку и стала энергично чистить щеткой.
- Зачем это она делает?
- Собирает волосы для экспертизы, - объяснил агент туристам. - Бюро расклассифицировало волосы на триста типов, по одному волоску можно определить пол подозреваемого, возраст, расу, иногда даже национальность. И если на волосах есть какой-то жир, мы можем классифицировать и его...
"Должны же туристы уйти", - подумал Уильямс. И спросил Оренберга:
- Как тебе нравится работать в зоопарке?
- Мы привыкли к этому... постепенно.
- Проработай эту бумажку, - сказал Уильямс, протягивая ему письмо. Но Оренберг откинулся назад.
- Э, нет, - сказал он. - Прежде всего отпечатки пальцев. Ты уже искал их?
- Конечно. Ни единого. Этот парень - профессионал.
Оренберг сел на высокий табурет за лабораторный стол микроскопом и другим оборудованием.
- Почему ты сказал "парень"?
- Так. по интуиции. Может я ошибаюсь и это целая организация.
- Угу, - сказал Оренберг и посмотрел письмо на просвет. - Ну, здесь трудностей не будет.
- Почему?
- Он печатал на машинке. Более того, на одной машинке. Твоему парню не бывать анонимным убийцей.
- Если это портативная "ройял", у нас два миллиона подозреваемых.
- Письмо отпечатано на одной машинке. - сказал Оренберг. Он надел стереоскопические очки и стал изучать его. - Строчная "м", - сказал он. Взгляни-ка.
Сняв очки, он надел их на Уильямса. Уильямс увидел громадные увеличенные буквы, и "м" оказалась с засечкой слева, слегка размазывающей краску. Уильямс снял очки.
- Вижу.
- Дай-ка мне конверт, - сказал Оренберг. - Чтобы не совать его под валик, адрес почти всегда пишут печатными буквами. В таком случае авторы писем у нас в руках.
Им не приходит в голову, что печатными буквами они заполняют девять бланков из десяти.
Уильямс улыбнулся; с Оренбергом они уже работали вместе.
Подав конверт, он сказал:
- Тебе не повезло. Адрес тоже отпечатан.
Оренберг взял лупу и осмотрел клапан конверта.
- Первым делом мы ищем губную помаду. Но тут у нас мужчина или женщина, не пользующаяся косметикой. - Он засмеялся. - Ладно, давай я пропущу письмо с конвертом через свои чудовищные машины и начну сужать поле поисков.
Говоря, он пытался вытряхнуть что-нибудь из конверта.
- Никогда не знаешь, что там может случайно оказаться... ниточка, волос, иной раз даже обратный адрес.
Уильямс встал.
- Чудес я не жду, Билл. Мы уже говорили об этом раньше.
Но вот одно мне нужно знать как можно скорее.
- Что же?
- Отпечатано ли письмо на казенной машинке? В точку! Оренберг поднял взгляд на Джорджа, снова поражаясь ему. Он до сих пор помнил то убийство борца за гражданские права, когда Уильямс посоветовал ФБР соскрести грязь с внутренней поверхности крыла машины, брошенной в тысяче шестистах милях от места убийства.
С помощью компьютера эксперты определили, что взятые образцы почвы характерны лишь для того района США, где было совершено преступление. Убийца был найден и сознался, после чего известность Уильямса возросла.
Теперь Оренберг понял, что Уильямс разыскивает гражданского государственного служащего и его чудовищные машины наверняка могли помочь в этом. Если это государственный служащий, зарегистрированный во множестве мест, на его поиски уйдет всего несколько часов.
- Я смогу назвать тебе тип машинки, - сказал Оренберг, - фамилию изготовителя, год изготовления, и мы узнаем, казенная это машинка или нет. Потом я проведу анализ бумаги и конверта, они тоже могут оказаться казенного образца. И, кроме того, если удастся, тип и год выпуска ленты, может, тоже казенного образца. Еще я проверю, не использовал ли ранее твой приятель этот лист как подкладку и не оставил ли каких отпечатков. Этого достаточно?
- Я удовольствуюсь половиной, - с улыбкой сказал Уильямс. - Когда будут результаты, позвони мне.
- Вот что еще, - сказал Оренберг. - Если возникнут сложности с анализом бумаги, можно оторвать клочок для спектрографа?
- Один уголок, - сказал Уильямс и ушел.
Оренберг положил письмо на стекло и зажег под ним двухсотваттную лампу. Кабинет его был заставлен компьютерами, микроскопами, рентгеновскими установками, хроматографами, спектрографами, ультрафиолетовым оборудованием, всем этим он пользовался постоянно. Но больше всего полагался на собственное чутье. Зачастую первое исследование с простой лупой давало ему больше, чем вся сложная аппаратура. Вот и теперь он сразу же заметил кое-что, любопытное. Последняя фамилия в списке была допечатана после остальных пяти. Качество печати было иным, и, что еще более важно, интервал был пошире. Измерительный микроскоп тут же подтвердил это. Очевидно, печатавший вынул письмо из машинки, потом вложил снова, чтобы допечатать последнюю фамилию. Действовал он почти безупречно.
Почти.
Оренберг немедля продолжил работу. Он сунул клапан конверта под ультрафиолетовые лучи, край засветился голубовато-белым, и поверх голубовато-белого оказался желтый мазок. Ясно.
Оренберг сделал пометку. Автор письма открывал конверт над паром, и потребовался клей, чтобы снова заклеить его. Причина? Очевидно, автор забыл написать последнюю фамилию... или решил допечатать ее уже позже. Почему?
Оренбергу это ни о чем не говорило, но подобные ключи были нужны Уильямсу. Он взглянул на последнюю фамилию.
Роберт Уорнки.
Час спустя Оренберг сфотографировал и увеличил текст письма. Невооруженным глазом он видел, что это шрифт "цицеро", десять знаков на дюйм. И это была ручная машинка, не электрическая, с легко узнаваемым пропорционным интервалом, каждой букве отводилось от двух до пяти единиц измерения, каждая единица 1/32 или 1/36 дюйма.
