Ги Декар - Зверь

—      Ты будешь иметь дело с сильным противником. Это посольский адвокат. Он почти всегда защищает американских подданных, особенно убитых у нас. Он должен быть сейчас во Дворце, я попрошу его пригла­сить.

Пока шеф адвокатов отдавал распоряжение курьеру, Дельо сказал ему:

—      В сущности, ты оказываешь мне услугу. Я спра­шивал себя, захочет ли знаменитый собрат унизиться до знакомства с такой мелкой сошкой, как я.

—      Вуарен любезный человек, несмотря на немного высокомерный вид. Хотя он тебя никогда не видел, я уверен, что он с уважением относится к собрату, взва­лившему на себя тяжелое бремя защиты Вотье. Ваши профессиональные отношения могут быть только пре­восходными. Впрочем, вот и он. Входите, дорогой друг! Вот ваш противник в деле Вотье, мой добрый старый товарищ Дельо.

Рукопожатие, которым обменялись два адвоката, было вялым. Мэтры Вуарен и Дельо были совсем не­похожи друг на друга. Внешне Вуарен выглядел хоро­шо: он был на двадцать лет моложе противника, вы­ражался не без изящества и, кажется, любил слушать только себя самого. Внутренне они отличались еще больше: Виктор Дельо думал о своих клиентах, Андре Вуарен думал прежде всего о себе. С этой первой встре­чи защитник гражданской стороны пожелал установить дистанцию:

—      Кажется, дорогой собрат, вы впервые выступаете в суде присяжных?

—       Это действительно так, и поэтому я не очень в себе уверен.

—      Как я вас понимаю! Войти в новую роль всегда трудно. Сам я предпочитаю передавать дела по уголов­ному суду своим сотрудникам.

Старый адвокат не повел бровью и с любезным ви­дом сказал:

—      Поскольку мне повезло, дорогой собрат, встре­титься с вами в кабинете шефа адвокатов, могу я спро­сить, сколько вы предполагаете вызвать свидетелей?

—    Добрую дюжину. А вы?

—    Наполовину меньше.

—      Это меня не удивляет. От ваших предшественни­ков я знаю о трудностях, с которыми им пришлось столкнуться.

—         Они неглубоко копали, — улыбаясь, сказал Дельо.— Мы увидимся с вами, дорогой собрат, на пер­вом слушании.

Как только Виктор Дельо вышел, элегантный Вуарен доверительно сказал шефу адвокатов:

—      Странный малый. Откуда он взялся? Из провин­ции?

—     Ошибаетесь, мой дорогой. Очень скоро Дельо бу­дет старейшиной гильдии адвокатов Парижа.

—      Верится с трудом! Можно узнать, дорогой шеф, почему вы поручили это дело ему?

—      По трем причинам. Во-первых, никто не захотел брать на себя защиту. Во-вторых, мне казалось спра­ведливым поручить такому человеку, как Дельо, дело, благодаря которому его наконец признали хотя бы коллеги, решительно не желающие его замечать. В-третьих, я считаю, что ваш противник талантлив.

—    В самом деле? — скептически спросил Вуарен.

—      В нем нет внешнего блеска, но зато у него есть качество, которое становится все более и более редким: он любит свое дело.

До сих пор будущему адвокату Даниель Жени не удавалось присутствовать на суде присяжных, потому что места, зарезервированные для членов коллегии ад­вокатов, распределялись среди тех, кто на виду. Но сегодня, 20 ноября, в день открытия процесса Вотье, девушка могла быть довольна. Сидя на скамье, предна­значенной для защиты (Дельо представил ее во Дворце как «лучшую свою сотрудницу»), она с любопытством разглядывала зал и собравшихся в нем людей. В тоге и лихо посаженной на черные кудри адвокатской ша­почке она чувствовала себя в своей стихии. Первым, кого встретил ее любопытный взгляд, был, конечно, ее ближайший сосед: добрый, замечательный Виктор Дельо. Казалось, большие эти события никак не повли­яли на его внешний вид: та же порыжевшая тога, бол­тающееся на большом носу пенсне, пышные усы. Ста­рого адвоката нимало не заботили устремленные на не­го взгляды пятисот пар глаз, выражавших одновремен­но сочувствие и удивление. Каждый задавался вопро­сом: откуда мог взяться этот ископаемый чудак и каким образом он надеется с честью выйти из весьма дели­катного положения?

Виктор Дельо в это время с сосредоточенным внима­нием вслушивался в тихий голос своего соседа слева — директора института с улицы Сен-Жак. Этот последний тоже страстно увлекся делом. Он предложил свои ус­луги в качестве основного переводчика между обвиня­емым и судом на все время процесса, и они были при­няты. Уже много раз в течение трех недель, предшест­вовавших процессу, этот благородный человек сопро­вождал Виктора Дельо в тюрьму, и благодаря высоко­му профессионализму ему удалось получить от обвиняе­мого некоторые важные показания. Жак Вотье в конце концов привык к этому переводчику, и для успешного .хода процесса его выбор был со всех точек зрения «оправданным.

Быстро оглядев публику, состоявшую в основном из элегантных и праздных женщин, Даниель остановилась на противнике — на мэтре Вуарене. У него была — по­чему бы это и не признать — представительная внеш­ность, он выглядел совсем иначе, нежели скромный и незаметный Дельо. Вместе с ним был внушительный штаб сотрудников, включавший даже одного известно­го адвоката. В отличие от Виктора Дельо мэтр Вуарен снисходительно разглядывал публику, уже предвкушая эффект от своих ораторских приемов, которые обеспе­чивали этому самодовольному человеку томные взгляды его привычных почитательниц.

Чувствовалось, что и на этот раз известный адвокат рассчитывает на победу. Эта его уверенность смущала Даниель, и она с еще большей отчетливостью представ­ляла глубину пропасти, на краю которой был ее старый друг. Действительно, этот Вуарен был всем хорош, кро­ме разве того, что симпатичным он не был.

Наконец ввели обвиняемого, и на нем остановился ищущий взгляд девушки. Она его еще никогда не виде­ла, а описания Дельо были беглыми и неопределенны­ми. Для тонкой, чувствительной Даниель это был нерв­ный шок, у нее перехватило дыхание. Никогда она не могла бы вообразить себе, что может быть на земле по­добное существо, к тому же принадлежащее к челове­ческому роду. Всклокоченные волосы, животное лицо, бульдожья челюсть, чудовищная, тяжело посаженная голова на огромном теле... Его ввели два жандарма, ка­завшиеся хрупкими рядом с таким гигантом. В себе са­мой девушка ощутила попятное движение мысли: кли­ент Виктора Дельо не мог быть тем несчастным суще­ством, о котором адвокат говорил ей с таким сочувстви­ем. Достаточно было только взглянуть на него, чтобы почувствовать в нем зверя, законченного зверя, встре­чающегося очень редко.

Даниель была в ужасе. Она страдала от мысли, что ее старый друг взялся защищать подобное существо. Взгляд ее переместился на группу присяжных, в мол­чаливом ожидании рассматривавших странного обви­няемого, окаменелое лицо которого не выражало ника­кого чувства. Этот Жак Вотье, замурованный в себе самом тройным недугом, отдавал ли он себе отчет в том, какая здесь сейчас должна разыграться трагедия, жертвой которой должен стать он сам? Появление это­го неподвижного слепоглухонемого вызвало в зале не поддающееся описанию тревожное чувство.

Вошли судьи, и их появление на короткое время от­влекло девушку от грустных размышлений. При появле­нии председателя Легри с заседателями зал встал. В качестве прокурора выступал генеральный адвокат Бертье — человек, которого Виктор Дельо боялся неиз­меримо больше, чем Вуарена. Недавно произведенный в это высокое звание, генеральный адвокат, кажется, считал делом чести добиваться высшей меры наказания для всех обвиняемых, которые ему попадались. Для Дельо этот Бертье был чудовищем, снедаемым жаждой того, что он высокопарно называл «справедливостью». Защите предстояло столкнуться с изворотливым, ловким противником, красноречие которого действовало на при­сяжных.

Секретарь суда монотонным голосом прочитал обви­нительное заключение. В нем не было ничего нового: оно содержало в себе обобщенное изложение в юриди­ческих терминах тех фактов, которые были уже всем из­вестны из газет. После чтения обвинительного заключе­ния начался допрос с целью установления личности подсудимого — переводчик передавал вопросы предсе­дателя Легри с помощью дактилологического алфавита, прикасаясь к фалангам пальцев Вотье. Чтобы исклю­чить малейшую ошибку при переводе, суд разрешил об­виняемому пользоваться точечным алфавитом Брайля. Как только тот заканчивал выдавливать буквы на перфорированной бумаге, другой переводчик устно пе­ресказывал его ответы суду и присяжным. Хотя такой способ занимал много времени, он был выбран как са­мый надежный и единственный, который исключал ис­кажение в вопросах и ответах.

Этот допрос мог бы показаться публике довольно скучным, если бы работа переводчиков не вызывала са­мый живой интерес.

—     Ваше имя?

—     Жак Вотье.

—     Время и место рождения?