Кэтрин Нэвилл - Авантюристка

— Нет. Не разочарован и не подавлен, — заверил он меня.

— Но что-то ты все-таки должен чувствовать? После продолжительного молчания он отвечал каким-то непонятным, отстранённым тоном:

— Мне любопытно.

— Любопытно? Что тебе любопытно? Я ведь уже объяснила, что собираюсь делать.

— Да уж, объяснила, — не постеснялась, — подтвердил он. — Но я хотел бы ознакомиться с твоим планом действий.

— Планом? Каким ещё планом? — Я не на шутку встревожилась.

— Я ведь старый пройдоха, детка. Кто знает? Может, мне удастся дать тебе пару хороших советов. Ну, а пока — доброй ночи.

И мы повесили трубки.

Я закурила сигарету и долго бездумно смотрела на раскинувшийся подо мною город. А потом развернулась и сквозь лабиринт из орхидей отправилась в спальню. Переполнявшие меня ощущения были мне абсолютно незнакомы — я бы не смогла даже подобрать им подходящего определения.

Но в ближайшим уик-энд я отправлюсь в Нью-Йорк. По крайней мере в этом-то я была уверена.

МОТИВ

Воротил современного бизнеса мало волнует, принесёт их деятельность пользу или вред индустриальной системе в целом, коль скоро они добиваются какой-то поставленной перед собою цели. А такая отдалённая цель имеется практически у каждого промышленного магната.

Я никогда не мечтал о богатстве ради богатства, — оно нужно лишь как средство достижения поставленной перед собою цели.

Я даже подумать боялась о том, какой оборот могло принять моё дело, не позвони Тор этой ночью. Я чувствовала, что теряю контроль над ситуацией с того момента, как в трубке раздался его голос. Тор, конечно, старался сохранить видимость, что во мне лежит причина происходящих перемен, а он всего лишь наблюдатель. Но я-то понимала, что ему недостаточно было властвовать над компьютерами, он жаждал власти над реальностью. Моей реальностью. И это не могло меня не беспокоить.

Первая перемена произошла на следующее же утро, когда, стоя в наполненной паром душевой, я взглянула в зеркало. Я всегда начинала день с соков и кофе, и лишь после изрядного цитрусово-кофейного возлияния считала возможным взглянуть на своё отражение. И чем вы становитесь старше, тем мудрее с вашей стороны предпринимать такие меры предосторожности. Но этим утром из зеркала, протёртого мною от осевшего пара, на меня взглянуло живое доказательство того, какой же бессовестной лгуньей я была до сих пор. На меня смотрела физиономия прирождённой авантюристки.

Как искусно мне удавалось скрывать это от себя самой. И вот после десяти лет изматывающего, до посинения сражения с Системой, когда сил у меня хватало лишь на то, чтобы кое-как тянуть ежедневную служебную лямку, я вдруг с нетерпением рвалась на работу! Я чувствовала себя превосходно, казалось, помолодела лет на десять и знала почему. Если Тор поможет мне, а он это пообещал прошлой ночью, я с лёгкостью положу на обе лопатки все зазнавшихся банковских чинуш. Насвистывая мелодии из «Полёта валькирий», я быстро оделась и поехала в банк.

Должна признаться, что если мой босс, Киви, был известен как вероломный предатель и убеждённый карьерист, то моя собственная репутация в определённых кругах была ещё почище. Ходили слухи, что я веду себя с сотрудниками отдела, как с рабами на галерах, но это было, конечно, преувеличением. Просто я отлично знала, что руководит действиями компьютерщиков.

Дело в том, что работающие с компьютерами резко отличаются от остальных. Психологи так и не подобрались к решению этой проблемы, да у них могло ничего и не получиться, поскольку они исходили из постулатов о том, что всякая личность имеет основные потребности в сне, пище и тепле человеческого общения. Тогда как описываемая мною разновидность людей ни в чем подобном не нуждается. Чаще всего таких называют технарями.

Технарям компьютеры гораздо ближе, чем другим. Самыми продуктивными для них являются ночные часы, когда все спят, а на охоту выходят лишь порождения ночных кошмаров. Технарь мало ест, причём предпочитает консервы и бутерброды. Он не видит солнечного света и не дышит свежим воздухом, расцветая под призрачным пламенем люминесцентных ламп в окружении аппаратов искусственного климата. Если он или она создают семью, что случается крайне редко, то пытаются классифицировать своих детей в виде ряда последовательных величин. О, я все знала про технарей, поскольку сама была из их числа.

Банковским технарям была известна эта моя репутация, и они слетались ко мне отовсюду, словно мотыльки на огонь, потому что были уверены: я воздам им по заслугам и заезжу до полусмерти на работе. Они жадно хватались за драконовские расписания, ненормированный день и проблемы, разрешая которые побледнел бы сам Эйнштейн, а Господь Бог попросту сломал бы голову. Оттого, что я всегда более или менее исправно старалась снабдить подчинённых мне технарей всеми этими заманчивыми вещами, про меня говорили, что я умею бросать мячи, и это означало своеобразное выражение уважения.

В то утро моя репутация сработала исправно как никогда: по прибытии в офис я обнаружила на своём столе объёмистый пакет от управляющего кадрами. В пакете находилась целая пачка экспертных отчётов от множества сотрудников банка и любезная записка от самого управляющего:

«Дорогая Верити, я и не знал, что вы занимаетесь набором сотрудников. Управляющий кадрами как всегда узнает об атом последним».

Управляющему кадрами вполне позволительно узнать об этом в последнюю очередь, зато управляемые кадры не зевали. Хотя я ни о чем никому не говорила, ведь моя разработка была составлена и разослана лишь прошлым вечером, в пакете находились экспертные отзывы от самых маститых технарей нашего банка, и все они как один предлагали себя для участия в новом проекте: создании избранного круга для внедрения «Теории Зет». Это, безусловно, означало, что массы знали то, о чем до сих пор не знала я, а именно: Совет директоров рассмотрел и одобрил мою разработку. И всем не терпелось принять участие в игре.

Была, однако, персона, которая очень страдала, оказавшись вне игры: Киви кусал локти, не имея возможности проникнуть в мой кабинет, пока Павел добросовестно держал оборону. Я просидела взаперти весь день, проводя собеседования с кандидатами в избранный круг, конечно, после получения на то официального разрешения. И уже включила в число членов круга некоего Тавиша, одно из самых талантливых технарей в Бэнкс, несмотря на горячие возражения его босса. Хотя удалось убрать с пути Киви, действуя через его голову, с ним мне все же предстояло решить одну проблему: будущую поездку в Нью-Йорк.

Этим утром я первым делом послала Киви запрос на командировку, надеясь, что он ещё не в курсе последних событий и одобрит план поездки. Я располагала своим командировочным бюджетом, и его подпись на запросе — лишь пустая, формальность. Кроме того, Киви нравилось, когда я уезжала, он мог распоряжаться моей командой. Как известно, у него были собственные «директорские» проекты, а подчинённые ему управляющие, хорошо зная свои дела и обязанности, попросту игнорировали его гениальные идеи как досадные помехи в работе. Когда я была в отъезде, разработкой этих проектов вынужден был заниматься мой отдел.

— О чем думает мистер Виллингли? — поинтересовалась я, выйдя из кабинета. — Куда пропало моё заявление о командировке? Он его до сих пор не подписал.

— Кто же знает, о чем он думает? — простонал в ответ Павел. — Он не знает этого сам. У него не хватает ума даже на то, чтобы создать видимость деятельности, поэтому, как вампир, гоняется за чужими идеями, так что опасно поворачиваться к нему спиной. Мы, секретари, зовём его «Куси-ка Виллингли в Брюхо».

— Павел, я задала тебе вопрос, — прервала я необычно резким тоном. Он удивлённо уставился на меня и принялся аккуратно раскладывать карандаши у себя на столе.

— Его величество желают видеть вас у себя в кабинете немедленно, — сообщил Павел. — Что-то насчёт Тавиша, ну того парня, с которым у вас только что прошло собеседование, и его босса, этого никчёмного дурака.

Боссом, против желания которого я приняла на работу Тавиша, был важный, как индюк, пруссак по имени Петер Пауль Карп. Я поняла, что проблему нужно решать как можно скорее, и оставила Павла вылизывать свой стол.

Чтобы попасть в кабинет Киви, находившийся на том же этаже, пришлось в очередной раз преодолевать порождение шизофренического бреда наших дизайнеров. Его секретарша кивнула мне, не отрываясь от клавиатуры пишущей машинки. Я постаралась приготовиться к худшему, но меня ждал сюрприз.

— Ах, Бэнкс! — приветствовал он меня, дыша так глубоко, словно только что закончил пробежку на длинную дистанцию. Мои оборонительные щиты тут же рухнули. — Добрые вести! Добрые вести! Но прежде всего, позвольте мне вернуть вам ваш запрос, я подписал. Значит, собираетесь на уик-энд в Нью-Йорк, да? И вам поручили разработку нового проекта, я слышал краем уха. — Он протянул мне мои бумаги.