Дик Фрэнсис - Движущая сила
При моем появлении в ее дворе она размашистым шагом приблизилась к фургону и издала свой первый пронзительный выкрик за день.
— Босс собственной персоной? — иронически возопила она, разглядев мое лицо. — Пошто такая честь?
— Грипп, — коротко ответил я. — Доброе утро, Мэриголд.
Она взглянула поверх моей головы на пустое пассажирское сиденье.
— Разве ты не привез помощника? Твоя секретарша сказала, что вас будет двое.
— Ему пришлось сегодня сесть за руль. Мне очень жаль.
Она в раздражении пощелкала языком.
— Половина моих парней перезаразились. Прямо стихийное бедствие.
Я выпрыгнул из кабины и опустил борт, а она, ворча, наблюдала со стороны, худенькая, в теплой куртке и шерстяной шапке, с посиневшим от холода носом. Она заявила газетчикам, что перебирается в Пиксхилл, потому что там теплее для лошадей. Она составила список очередности, в которой ее лошади Должны перевозиться. Ее сильно поредевший отряд конюхов начал по сходням заводить лошадей в фургон, а я запирал болтами перегородки, пока первые девять не были погружены.
Мэриголд, или миссис Инглиш, как звали ее конюхи, способствовала погрузке при помощи хриплых эпитетов и выражения своего крайнего нетерпения. В этой ситуации мне пришлась бы кстати способность Дейва внушать доверие лошадям при погрузке их в фургон: метод Мэриголд заключался в том, чтобы, так сказать, вспугнуть их наверх, так что некоторые из них дрожали и озирались вокруг расширенными т ужаса глазами, когда я запирал их в стойла.
Она решила поехать на машине в Пиксхилл, чтобы встретить меня и лошадей на новом месте. Четверо ее конюхов ехали со мной. Все они, похоже, были в восторге от идеи переезда, поскольку ночная жизнь Пиксхилла казалась им крайне привлекательной по сравнению с ветрами Солсбери.
В Пиксхилле Мэриголд переоборудовала и модернизировала старые конюшни. Девять их новых обитателей с грохотом и шумом сошли по сходням и проследовали в свое новое жилище под присмотром своего громогласного тренера. Я сгреб навоз в мешки, приготовленные конюхами, и привел фургон в порядок для второй ездки.
Довольная Мэриголд сказала мне, что, поскольку я занимаюсь перевозкой лично, ей нет нужды мотаться взад-вперед весь день, чтобы наблюдать за погрузкой-выгрузкой, и что она впредь полностью мне доверяет. С тем она и вручила мне список. Я поблагодарил ее. Она взглянула на меня вполне благожелательно, и я с удовлетворением подумал, что к концу дня она превратится в моего постоянного клиента.
С такими приятными мыслями я отправился назад в Солсбери, но тут мир в моей душе был вдребезги разбит звонком Джоггера.
— Салют, начальник, — жизнерадостно сказал он, — тут у нас новая парочка расчесок объявилась.
— Джоггер... ты о чем?
— Ракушек, — сказал он с надеждой, — ну какие прилипают к днищам кораблей.
— Ты откуда звонишь? — спросил я.
— Из твоей конторы.
— Там есть кто-то еще?
— Ты быстро соображаешь, ничего не скажешь. Может, хочешь поболтать с констеблем Смитом? А то он тут.
— Стой, — перебил я его, — я, наверное, понял, что ты хотел сказать. Расчески... это присоски, так?
— Наконец-то.
— Вроде ящика для денег?
— Похоже, но не совсем. — Джоггер замолчал, давая мне возможность прислушаться к рокоту голоса Смита. — Констебль Смит, — сказал он, — хочет знать, когда ты вернешься. Говорит, что на того мертвеца был выдан ордер на арест.
Глава 3
Трубку взял Сэнди.
— Какой ордер на арест? За что? — спросил я.
— Мошенничество. Фальшивые чеки. Из гостиниц бегал, не уплатив по счету. Все вроде мелочи. Его разыскивает полиция Ноттингема.
— Скверно, — заметил я.
— Ты его раньше когда-нибудь видел, Фредди?
— Не могу припомнить.
— Он надул парочку букмекеров.
Тут мне пришлось сказать ему, что люди, не платящие букмекерам, вовсе не обязательно мои близкие Друзья.
— Верно, — согласился Сэнди, — но он должен был быть как-то связан со скачками, если попросился в лошадиный фургон.
— Дейв рассказывал, что сначала он приставал к водителю цистерны. Может, он как-то связан с нефтью?
— Очень смешно.
— Сообщи мне о результатах вскрытия, ладно?
— Что ж, хорошо, но сегодня я вряд ли что узнаю.
— Звони в любое время, — сказал я. — Заходи, выпьем.
Он любил наведываться ко мне, потому что я держал его в курсе всякой местной мерзопакостности, которая была мне не по нутру. С другой стороны, с тем, что происходило под моими фургонами, надлежало как следует разобраться, прежде чем рассказывать об этом Сэнди. Я не был уверен, что вообще когда-либо смогу ему рассказать.
Я еще немного поговорил с Джоггером, попросив его обязательно позвонить мне по прибытии из Суррея.
Вздохнув, я услышал, как он положил трубку, и тут же позвонил Мэриголд.
Большую часть пути я думал о «ракушках» и что мне по этому поводу делать. Мне пришло в голову, что я могу попросить совета у знающих людей. Поэтому я припарковал фургон, выудил из кармана записную книжку, нашел там нужный номер, связался с отделом безопасности жокейского клуба на площади Портмен в Лондоне и попросил старшего.
Все профессионалы, связанные со скачками, знали Патрика Винейблза если не в лицо, то по имени. Те, кто нарушал правила, предпочли бы не знать его никогда. Мне повезло, и те грешки, которые за мной числились, не привлекли его внимания, поэтому я мог обратиться к нему за помощью, рассчитывая, что мне поверят.
Мне удалось застать его в офисе, и я спросил, не будет ли он на скачках в Сандауне на следующий день.
— Разумеется, только я еду сегодня, — сказал он. — Так что если дело срочное, приезжай к вечеру. Я поведал ему о гриппе и нехватке водителей.
— Но завтра я пригоню один из моих фургонов в Сандаун, — заметил я.
— Договорились. Около весовой.
— Спасибо большое.
Я снова двинулся в путь, погрузил лошадей в соответствии со списками, отвез их и двух конюхов к Мэриголд. Она громогласно объявила мне, что я должен был взять больше конюхов с девятью лошадьми, я же объяснил, что ее старший конюх сказал, что никого больше нет, что он отправил одного домой с гриппом и что сам тоже паршиво себя чувствует.
— Чтоб его черт побрал, — проскрипела она.
— С вирусом не поспоришь, — миролюбиво заметил я.
— Мы должны сегодня перевезти всех лошадей! — прокричала Мэриголд.
— Да сделаем, не беспокойтесь.
Я вычистил фургон, подбадривающе улыбнулся Мэриголд и в третий раз отправился в путь. Уже двадцать семь доставил, думал я, глядя, как последняя партия лошадей спускается по сходням в свой новый дом, и еще пару раз придется съездить, хотя старший конюх злорадно сообщил мне, что миссис Инглиш ошиблась в подсчете, забыв про свою собственную ездовую клячу и двух необъезженных двухлеток. Обе конюшни находились на расстоянии около тридцати миль друг от друга, и каждая ездка туда-обратно, включая погрузку и разгрузку, занимала около двух часов. К семи вечера, когда уже стемнело, все лошади, кроме забытых Мэриголд, были надежно размещены, и их тренер выглядела усталой, что случалось нечасто, ее старший конюх поддался наконец гриппу и отправился домой, у меня самого тоже все болело.
Поэтому, когда я предложил закончить перевозку следующим утром, леди неохотно, но согласилась. Я слегка чмокнул ее в щеку, хотя в обычной ситуации никогда бы не позволил себе такой вольности, и, к моему огромному удивлению, глаза ее наполнились слезами, которые она попыталась скрыть, энергично тряхнув головой в шерстяной шапке.
— День был тяжелый, — попытался я разрядить обстановку.
— Я так долго его ждала... строила планы... годы.
— Рад, что все обошлось благополучно.
Она одинока, вдруг с изумлением понял я, и этот суровый вид битой ветрами дамы — просто способ разобраться с картами, которые сдала ей жизнь. И еще я понял, что она мой клиент навеки, и порадовался, что сам взялся за эти ездки.
Оставив ее распоряжаться в новых конюшнях, я отогнал девятиместный фургон на ферму, остановился у заправки и заполнил журналы — свой и фургона. В течение дня я несколько раз разговаривал с Изабель и, в частности, узнал, что Джерико Рич действительно появился в офисе, чтобы проверить отчеты. Проверяй-проверяй, подумал я. Я также узнал от Харва, что вся намеченная работа благополучно выполнена, вот только одна из племенных кобыл, которых вез Джоггер, начала жеребиться по дороге в Суррей, и Джоггеру из механика пришлось превратиться в акушерку.
Джоггер в свою очередь поведал мне об этом случае с большим возмущением, потому что конюх в месте назначения отказался трогать кобылу, пока она не кончит жеребиться, так что Джоггер опаздывал с — возвращением в Пиксхилл на два часа. Похоже, Джоггер, которому никогда раньше не приходилось видеть, как рождается жеребенок, нашел это зрелище одновременно поучительным и мерзким.
