Даниэль Клугер - Непредсказанное убийство

Даниэль Клугер

Непредсказанное убийство

1

Полиция ворвалась в квартиру в восемь двадцать пять вечера. Собственно, «ворвалась» — так написали в газетах на следующий день. В действительности инспектор отдела особо опасных преступлений Тель-Авивского полицейского управления Ронен Алон и трое его сотрудников просто вошли, поскольку дверь была незаперта. До самого последнего момента Алон склонен был считать звонок, предшествовавший их появлению на улице Ганей-Кайц, мистификацией или дурацкой шуткой. С первого же взгляда стало ясно, что он ошибался.

Дверь открывалась прямо в квадратный салон, обставленный очень дорого и безвкусно. Алон остановился на пороге, а два молодых полицейских — Дани Шимшони и Шимон Левин — быстро прошли вглубь, к молодой женщине, стоявшей у окна, лицом к ним.

— Это вы звонили в полицию? — спросил Дани.

Похоже было, что она не очень отдает себе отчет в происходящем. Ронен даже подумал, что только после слов полицейского, она поняла, что уже не одна в квартире.

Впрочем, она и до этого была не одна. В кресле, стоявшем посередине и чуть справа, полулежал мужчина. Рядом с креслом находился невысокий столик на гнутых ножках. На столике был сервирован ужин на двоих.

В груди мужчины торчал нож. Нож всажен был глубоко, по самую рукоятку, но, как ни странно, крови натекло не слишком много, это Ронен ответил механически, обшаривая взглядом обстановку.

Дани повторил вопрос. Женщина вздрогнула, словно очнулась, непонимающе на него посмотрела. В глазах ее медленно проступил ужас.

Она что-то произнесла в ответ. Полицейские не поняли, переглянулись.

— Она что, иностранка? — спросил Ронен. И обращаясь к женщине по-английски, повторил: — Вы иностранка? Говорите на иврите?

На этот раз она поняла вопрос.

— Да, иностранка… Нет, иврита не знаю…

— Как вы здесь оказались?

— У меня была назначена встреча.

Инспектор кивнул на убитого:

— С ним?

Женщина непроизвольно тоже взглянула в сторону кресло и вдруг покачнулась. Дани подхватил ее во-время, иначе им пришлось бы иметь дело сразу с двумя бездыханными телами («Не дай Бог», — подумал инспектор).

— Похоже, ей плохо, — сообщил Дани. Он подвел женщину к дивану и осторожно усадил ее. — Шимон, воды!

Шимон принес из кухни стаканчик с водой. Женщина послушно выпила, испуганно обвела взглядом мужчин, склонившихся над нею.

— Кто вы? — спросила она. Ее английский был не слишком хорош, но так можно было выяснить хоть что-то.

— Полиция, — ответил Ронен. — Вы же вызывали полицию!

— Я… никого… не вызывала… — она говорила с трудом, и в глазах ее по-прежнему прятался страх. — Я… только что… вошла…

Инспектор подумал, что она права. Во всяком случае, он с трудом представлял себе, чтобы в таком состоянии женщина могла позвонить и более-менее связно объяснить причины звонка.

Кроме того, звонившая в полицию говорила на иврите.

Алон выпрямился.

— Шимон! — сказал он второму полицейскому, переминавшемуся с ноги на ногу рядом с экспертом Нохумом Бен-Шломо. — Позвони в управление, спроси: они точно идентифицировали звонок? Действительно звонили с этого телефона? — и снова повернулся к женщине. — Значит, вы только что вошли?

— Перед вашим приходом.

— Вы говорите, у вас была назначена встреча.

Женщина кивнула.

— На восемь часов, — сказала она.

— И кто же это? — спросил Ронен, указав на человека с ножом в груди. Как раз в этот самый момент доктор взялся за нож и резко дернул ее. Лезвие ножа оказалось с зазубринами, и… Неприятное зрелище. Инспектор поморщился. Женщина вновь едва не потеряла сознания. Подождав, пока она выпьет воды и немного придет в себя, он повторил вопрос:

— Так кто же это?

— Шломо Меерович, — ответила она. — Мой бывший муж. Мы с ним… — она запнулась. — Я не помню, как это по-английски… Ну, не живем вместе уже давно. У него другая жена.

— Разведены? — подсказал инспектор.

— Да-да, разведены.

— И что же вас заставило встретиться с ним?

— Но… — женщина нервно сглотнула слюну. — Но я встречалась здесь вовсе не с ним.

— Не с ним? С кем же?

— Я не знаю… — растерянно прошептала она.

— Интересно… — протянул инспектор. — Неизвестно с кем, в квартире бывшего мужа.

— Но я не знала, что он живет здесь.

— Жил, — механически поправил инспектор. Он выпрямился, обратился к доктору Бен-Шломо:

— Нохум, можешь сказать что-нибудь определенное?

— Смерть наступила в результате глубокого проникающего ранения в грудную клетку. Удар перебил коронарную артерию. Но, поскольку нож остался в ране, наружу попало относительно немного крови, — откликнулся доктор. — Умер сразу, можно сказать — мгновенно.

— Когда? — спросил инспектор.

— Думаю с полчаса назад. Или около того. Вобщем, недавно.

— Сможешь сказать точнее?

— Конечно, после вскрытия.

— Хорошо, — Алон снова обратился к женщине. Прежде, чем задать очередной вопрос, он сказал недовольным голосом, обращаясь Дани: — Твоя помощь не нужна. Пойди лучше, помоги Шимону осмотреть квартиру.

Дани поставил на столик стакан с водой и исчез. Инспектор спросил:

— Во сколько вы пришли?

— В четверть девятого.

Инспектор посмотрел на часы.

— Сейчас восемь тридцать пять… Кто еще был здесь?

— Никого. Никого я тут не видела… — женщина, словно в полусне окинула медленным взглядом комнату. — Кроме него… — она всхлипнула было, но тут же успокоилась — внешне, по крайней мере. — Нет, — повторила она. — Думаю, когда я пришла, в квартире никого не было.

Инспектор выразительно посмотрел на накрытый столик: бутылка вина, фрукты, конфеты. Два бокала тонкого стекла. Бутылка была пуста наполовину, в бокалах красноватые лужицы. На одном след от губной помады.

— Ну-ну… — сказал он. — Ну-ну… Документы у вас есть?

Она раскрыла сумочку, которую все это время крепко держала в руках.

— Туристка… — пробормотал он, листая паспорт в красной обложке. — Из России. Лариса Головлева. Ясно, — он закрыл паспорт, положил его в карман.

— Ронен, в спальне еще один телефон! — крикнул Шимон.

— Да? Значит звонили, возможно, с него, — он сказал женщине: — Мне придется задержать вас. Я должен задать вам несколько вопросов. Но не здесь.

Головлева послушно поднялась.

— Я поеду в полицию? — спросила она.

Ронен Алон кивнул и добавил:

— Надеюсь, что ненадолго, — он сам в это не особенно верил.

Головлева чуть нахмурилась.

— Я могу привести себя в порядок? — она вынула из сумочки косметический набор.

— Пожалуйста. Только поторопитесь.

Ожидая женщину, инспектор прошелся по комнате, заглянул в спальню. Вернулся к столику. Вызванные Нохумом Бен-Шломо санитары уже унесли тело.

Лариса Головлева вернулась. Пребывание в ванной комнате не особенно ее изменило — по мнению инспектора. Разве что губы стали чуть ярче, но это лишь подчеркивало мертвенный цвет лица.

— Я готова, — сказала она ровным, чуть напряженным голосом.

— Дани, проводи госпожу Головлеву в машину, — велел Алон.

— Ронен, посмотри, — сказал вдруг Дани. Инспектор повернулся. Дани стоял у книжных полок и держал в руках какую-то фотографию.

— Что там? — спросил инспектор.

Дани кивнул на женщину:

— Она.

2

Натаниэль Розовски проснулся от заунывно-трагического крика торговца-араба под окнами:

— Ковры!.. Ковры!..

Он кричал с надрывными переливами, и в то же время монотонно, не меняя интонации, периодически переходя с иврита на русский.

Натаниэль поднялся, взглянул на часы и присвистнул. Восемь, проспал все на свете… Через мгновение он вспомнил, что с сегодняшнего дня в отпуске, и значит никуда не опоздал и никуда не торопится. И не будет торопиться, по крайней мере — в течение ближайших десяти дней.

Он надел джинсы, валявшиеся у кровати, пригладил взъерошенные со сна волосы, подошел к окну. Слава Богу, уже осень. Сразу после праздника Суккот в этом году зарядили дожди, и летняя жара быстро сдала свои позиции. Из окна тянуло свежим ветерком. Натаниэль с удовольствием подставил лицо ласковым прохладным струям воздуха.

Внизу, возле подъезда стоял рыжий торговец. Один ковер был переброшен через плечо, второй он держал в руке. Розовски узнал его. Торговца звали Салех, он жил в Газе, появляясь на улице Бен-Элиэзер с регулярностью зимних дождей, каждую среду в последние пять лет. Натаниэль прикинул, что либо ковры были из бумаги и хозяева их выбрасывали с той же периодичностью, либо коврами обивали стены и потолок, устилали подъезды и мостовые. Во всяком случае, Салех должен был обеспечить коврами если не весь Тель-Авив, то, во всяком случае, добрую его половину.