Кей Хупер - Кровавые сны

Кей Хупер

Кровавые сны

Пролог

«Ночной кошмар ожил», — подумала Дани. Видение.

Запах крови вызывал тошноту. Густой, едкий дым обжигал глаза, и то, что в течение долгого времени было смутными, образными воспоминаниями, сейчас воплотилось в реальность, которая раздирала горло и мешала дышать. На мгновение она застыла.

Сон становился явью.

Несмотря на все то, что она сделала, на все, что старалась сделать, несмотря на все предупреждения, все это вновь…

— Дани? — Рядом с ней, появившись из дыма, встала Холлис — оружие наготове, а голубые, пронзительные глаза прищурены из-за едкого запаха гари. — Где?

— Я…Я не могу. То есть думаю, что не смогу…

— Дани, ты — все, что у нас есть. Ты — все, что есть у них. Понимаешь?

Безнадежно пытаясь найти в себе силу, в наличие которой она совершенно не была уверена, Дани проговорила:

— Если бы хоть кто-то выслушал меня, когда это имело значение…

— Перестань оглядываться назад! В этом нет никакого смысла. Сейчас — вот что действительно важно. Куда идти, Дани?

Хотя это казалось невозможным, Дани должна была заставить себя сконцентрироваться на запахе крови, который никто, кроме нее, не мог почувствовать. И она знала это. Кровавый след — это единственное, что могло направить их. Ее чуть не вырвало, но она показала:

— Сюда. По направлению к задней части. Но…

— Но что?

— Глубже. Ниже. Здесь есть цокольный этаж. — Лестница. Она помнила лестницу. Помнила спуск по ней. Спуск в самый ад.

— Ее нет на плане здания.

— Я знаю.

— Не лучшее место, чтобы оказаться запертым в горящем здании, — заметила Холлис. — Крыша в любой момент может обрушиться на нас.

Из дыма, также внезапно, как и Холлис, с каменным выражением лица и беспокойством в глазах, появился Бишоп. Его оружие так же было наготове.

— Мы должны поторопиться.

— Да, — ответила Холлис. — Мы понимаем. Горящее здание, безумный убийца. И, кстати, он полон ярости. Не очень то хорошая складывается ситуация.

Несмотря на беспечные слова и легкомысленный тон, взгляд Холлис, брошенный на Бишопа, был сосредоточен и внимателен.

— Ты забыла про потенциальную жертву в руках монстра, — добавил ее начальник, даже не пытаясь соответствовать тону Холлис.

— Никогда не забыла бы. Дани, ты видела этот подвал или чувствуешь, что он есть?

— Лестница, я видела только ее. — Она чувствовала, будто держит на своих плечах весь мир и, возможно, именно это давило на нее. Или же… — И то, что я чувствую сейчас… Он — ниже. Под нами.

— Тогда будем искать лестницу.

Дани закашлялась. Она пыталась думать, пыталась вспомнить. Но сны, которые сейчас всплывали в памяти, были настолько неясными, неуловимыми, даже ее сны-видения. Дани не могла с уверенностью сказать, что помнит все четко и ясно. Она прекрасно осознавала, что драгоценное время уходит, и посмотрела на свое запястье, на большие, электронные часы, которые показывали 14.47, вторник, 28 октября.

Странно. Она никогда не носила часов. И зачем ей одевать их теперь? И почему именно эти часы, которые выглядели так…чуждо на ее тонком запястье?

— Дани?

Она стряхнула свое кратковременное замешательство.

— Лестница. Она не там, где вы ожидаете её найти, — наконец смогла произнести Дани, закашлявшись опять. — Она в каком-то шкафу или в чем-то похожем. Маленький кабинет. Комната. Не в коридоре. Коридоры…

Вспышка бесконечных, одинаковых коридоров, залитых светом…

— Что?

Картинка в ее голове исчезла так же быстро, как и появилась, и Дани отбросила ее как неважную, потому как на ее место пришла абсолютная уверенность.

— Черт! Подвал разделен. Твердой стеной. Две большие комнаты. Туда можно попасть через этот этаж по двум разным лестницам, по одной на каждую сторону здания, сзади.

— Какой сумасшедший придурок создал это? — спросила Холлис.

— Если выберемся живыми, сможешь спросить архитектора.

Запах крови был практически вездесущим, и голова Дани начинала болеть. Плохо. Коридоры. Нет, не коридоры, два раздельных пространства, две разные стороны… Она никогда раньше не пыталась использовать свои способности так долго без передышки, особенно так интенсивно.

— Ты не знаешь, с какой стороны они находятся, — проговорил Бишоп.

— Нет, мне жаль.

Ей казалось, что она только и делала, что извинялась перед этим человеком с момента их знакомства. Черт, она и правда это делала.

Холлис нахмурилась и, посмотрев на Бишопа, сказала:

— Отлично. Это просто отлично. Ты ментально слеп, мои ощущения перемешаны бурей. И мы в огромном горящем здании без долбанной карты!

— Вот поэтому Дани и находится здесь. — Эти светлые, неподвижные глаза сосредоточились на ее лице.

— Я…Я не…Я лишь знаю, что он где-то здесь, внизу. — Дани чувствовала свою полную бесполезность.

— А Миранда?

Имя повергло Дани в некий странный и непродолжительный шок, и лишь на долю секунды у нее появилось странное ощущение — что-то не так, нечто противоречивое. Но у нее был ответ для него. Вернее то, что можно было лишь назвать ответом.

— Она — не мертва. Пока. Она — приманка, и ты знаешь это. Она всегда была приманкой, чтобы привлечь тебя.

— И тебя, — добавил Бишоп.

Дани не хотела думать об этом. Не могла по причине, которую не способна была объяснить.

— Сейчас мы должны идти. Он не будет ждать, не в этот раз. — И он не единственный.

Разговор занял всего несколько коротких минут, но даже этого хватило, чтобы дым стал гуще, звук полыхающего огня громче, а температура, если такое было возможным, увеличивалась ещё на несколько градусов.

— Мы следуем по его сценарию, так же, как и раньше. Как всегда. Нас ведут, но шанса остановиться и подумать нет и в помине, — с мукой сказала Холлис.

Бишоп повернулся и быстро зашагал в заднюю часть здания, в южный угол.

— Я спущусь с этой стороны. Вы двое идите в восточный угол.

Дани задалась вопросом, не руководствуется ли он инстинктами, но спросила у Холлис абсолютно о другом:

— Он не воспользовался бы шансом, даже если бы он и представился, верно? Я имею в виду возможность остановиться и подумать.

— Если бы это означало хотя бы минутное промедление в поисках Миранды?

Черт возьми, никогда. И этого было бы, в принципе, достаточно, но вдобавок он винит себя за все, что сейчас происходит.

— Он не мог знать.

— Нет. Он мог. Возможно, даже и знал. Именно поэтому он уверен, что виноват. Ладно, пошли.