Без права на ошибку - Ли Чайлд
– Пытаюсь смотреть правде в глаза, – ответил Ричер. – Старею. Мозги работают уже не так быстро, как раньше. Радовался, что довольно скоро смог добраться до Нендика, хотя должен был подумать о нем сразу же. На самом деле здесь я сработал ужасно. Да и с отпечатком большого пальца тоже. Мы столько ходили кругами, черт возьми! Много дней. Изворачивались и так и этак, но понять ничего не сумели.
– Но в конце концов поняли же.
– А еще, как всегда, чувствую себя виноватым.
– Почему?
– Я сказал Фролих, что все великолепно, – признался Ричер. – А должен был сказать, что надо удвоить число караульных на складах. Поставить агента не только на самой крыше, но и на лестничной клетке. Возможно, это бы ее спасло.
Нигли молчала. Недолго, шагов шесть-семь.
– Это была ее работа, а не твоя, – сказала она. – И ты ни в чем не виноват. За всех в мире отвечать невозможно.
Ричер молча шел дальше.
– Тем более преступники действовали под видом полицейских, – продолжала Нигли. – Обхитрили бы двоих с той же легкостью, с какой обхитрили одного. Да им и десяток часовых не помешал бы. Вернее, он им не помешал на самом деле – десяток и даже больше. Весь район сегодня кишел агентами! Тут никто бы ничего не изменил. Дерьмо случается.
Ричер продолжал молчать.
– А было бы два караульных, погибли бы оба, – не останавливалась Нигли. – Еще одна жертва никому бы не помогла.
– Как думаешь, Бэннон похож на копа? – вдруг спросил Ричер.
– А ты как думаешь, их трое? – вопросом на вопрос ответила Нигли.
– Нет, конечно. Исключено. Тут работают двое. Бэннон упускает что-то совершенно очевидное. Неудивительно, с его складом ума и профессией.
– И что же он упускает?
– Как думаешь, он похож на копа? – повторил Ричер.
– Вылитый коп. – На губах Нигли мелькнула улыбка. – Думаю, работал в полиции до ФБР.
– А что делает его похожим на копа?
– Да все. Каждая деталь. Как будто это у него в крови.
Ричер молча шагал вперед. Потом снова заговорил:
– Что-то было такое в напутственных словах Фролих. Как раз перед появлением Армстронга. Когда она предупреждала своих людей быть повнимательнее. Кажется, она сказала так: немного походить на бездомного легко, а выглядеть по-настоящему бездомным – нет. Думаю, к полицейским это тоже относится. Если я надену пальто из твида, серые брюки, грубые ботинки и буду держать в руке золотистый жетон, я стану похож на копа?
– Немного. Но не совсем.
– А эти ребята выглядят точь-в-точь как полицейские. Я видел одного из них и ни секунды не сомневался: передо мной настоящий коп. Они входят куда угодно и выходят откуда угодно, ни у кого не вызывая ни единого вопроса.
– Это многое объясняет, – согласилась Нигли. – Потому и с Нендиком в полицейском баре они чувствовали себя как дома. И с Андретти.
– Ну да, вспомним утиный тест Бэннона, – хмыкнул Ричер. – Выглядят, как копы, ходят, как копы, и говорят, как копы.
– Тогда ясно почему они не оставили ДНК на конвертах и почему учли базу данных Национального центра информации о преступлениях. Копы должны знать, что ФБР в таком случае будет сканировать отчеты центра и сообщать о важных случаях Секретной службе.
– И что касается оружия, кстати. Такое оружие вполне могло попасть в какой-нибудь второстепенный отряд быстрого реагирования или к специалистам полиции штата. Особенно отремонтированное и с нестандартными прицелами.
– Вот только мы знаем, что они не копы. Ты же просмотрел девяносто четыре фотографии.
– Мы знаем, что они не копы из Бисмарка, – возразил Ричер. – А вдруг это копы из какого-нибудь другого города?
Суэйн все еще их дожидался. Лицо у него было нерадостное. И казалось, не потому, что пришлось долго ждать. Он словно готовился и услышать дурные новости, и сам их сообщить. Суэйн вопросительно посмотрел на Ричера.
– Его зовут Андретти, – коротко кивнул тот. – По сути, произошло то же, что с Нендиком. Андретти держится лучше, но подробностей от него тоже не добьешься.
Суэйн молча ждал продолжения.
– Очко в вашу пользу, – продолжил Ричер. – Вы установили взаимосвязь. А винтовка оказалась «вайме» с прицелом «хенсольдт» вместо «бушнелла».
– В огнестрельном оружии я не специалист, – признался Суэйн.
– Расскажите нам все, что вы знаете об избирательной кампании. Кто мог так разозлиться на Армстронга?
Последовала недолгая пауза.
– Никто, – отвел глаза Суэйн. – То, что я недавно наговорил, неправда. Дело в том, что анализ я закончил несколько дней назад. Конечно, Армстронг огорчал людей. Но никаких смертельных обид. Все в пределах нормы.
– Тогда зачем вы говорили об этом?
– Хотелось, чтобы федералы немного притормозили, вот и все. Не думаю, что преступник из наших. Мне не нравятся нападки на нашу службу. – Ричер молчал, и Суэйн добавил: – Это ради Фролих и Кросетти. Они такого не заслуживают.
– Значит, у вас чувство, а у нас – дефис, – вздохнул Ричер. – В большинстве случаев, которыми я занимался, аргументы были куда основательнее.
– И что нам теперь делать?
– Копать в другом месте, – предложила Нигли. – Если дело не в избирательной кампании, значит вмешались личные отношения.
– Не знаю, можно ли показывать вам кое-какие материалы, – сказал Суэйн. – Они совершенно секретные.
– В них Армстронг предстает в дурном свете?
– Нет, иначе вы бы услышали об этом во время избирательной кампании.
– Так что же там?
– Изменяет жене? – спросил Ричер.
– Нет, – ответил Суэйн.
– А она ему?
– Нет.
– В финансовом отношении чист?
– Да.
– Ну а остальное просто детали жизни. Чем это может навредить, если мы о них узнаем?
– Думаю, ничем.
– Тогда идем.
Они направились к библиотеке, а когда вошли в нее, там уже звонил телефон. Суэйн ответил, затем передал трубку Ричеру.
– Стайвесант, – прошептал он.
Ричер с минуту молча слушал, потом отключился.
– Сейчас сюда явится сам Армстронг, – сообщил он. – Он очень расстроен, места себе не находит, хочет поговорить со всеми, кто был на месте происшествия сегодня.
Суэйн остался в библиотеке, а Ричер с Нигли вернулись в конференц-зал. Через минуту вошел Стайвесант. Все еще в куртке для гольфа. Все еще с кровью Фролих на ботинках – теперь засохшая и почерневшая, она доходила до рантов. Стайвесант выглядел так, будто держится из последних сил. Так, словно ситуация его надломила. Ричеру уже доводилось видеть такое. Человек служит двадцать пять лет, а потом в один день все катится под откос. Террорист-смертник, или крушение вертолета, или утечка секретной информации, или жестокая драка в увольнении… Приходит в действие карательная машина, и безупречная карьера, встречавшая лишь хвалебные отзывы, рушится одним росчерком пера, поскольку всегда и во всем кто-то должен быть
