Андрей Молчанов - Взорвать Манхэттен
Мы долго и чинно ехали по трассе. «Нива» сбавила свою первоначальную прыть, ровно и даже неспешно катя в среднем ряду. Мощный «Лексус», изнывая от нерастраченной энергии таящегося в его движке табуна, покорно тащился следом. Я поддерживал общую тактику нашего движения в неведомое.
Закончилась Московская область, началась Калужская. На очередном съезде влево «Нива» мигнула желтым сигналом, уходя на поворот. Я приотстал, и снова, отрезанный встречным движением, потерял из вида свернувшие на сельскую дорогу машины. Когда же удалось повторить их маневр, след их простыл.
Я проехал деревню, далее пошел проселок с небрежно утрамбованным крупным щебнем, уходящий к лесным горизонтам. Проселок был пуст. Проехав по нему пару километров в шлейфе взбитой колесами мучнистой пыли, я заметил в кювете догорающую машину. Вернее, покореженный, растерзанный остов. Вглядевшись в него, понял: тот самый «Лексус». Сожженные, разваленные взрывом трупы, многократно виденные мною в Чечне, заставили меня озадачиться: это было похоже на серьезную противотанковую мину, но следов подрыва на дорожном полотне не усматривалось.
Нина глядела на меня то ли с опаской, то ли с каким-то странным уважением.
− Вот так, милая, − обтекаемо высказался я.
− И для тебя это всего лишь работа?.. − В тоне ее звучал ужас и озадаченность.
− Ты говоришь так, как будто я это сделал… − Я тронул машину, устремляясь вперед, за исчезнувшей «Нивой».
− Я видела твой взгляд… Ты просто это оценивал… Будто картину в музее. Ты можешь мне объяснить, что здесь происходит? Ты здесь по делам отца… Это что, тоже его дела? − У нее нервно подергивалась щека.
И тут я подумал: а почему бы не рассказать все, как есть?
И − начал свою историю, гоня по расстилавшейся меж лесов пустынной дороге.
Проехав километров пятнадцать мимо чащоб и редких глухих деревень, уперся в тупик старого ельника.
«Нива» исчезла. Вероятно, свернула в лес или к какому-то неизвестному пристанищу.
− Вот и все, − сказал я.
− И что теперь? − грустно спросила она.
− Теперь я знаю номер машины. У нее есть владелец. Попробуем зайти с другого конца.
− Я говорю, что ты будешь делать потом, когда все это закончится?
− Есть предложения? − спросил я.
− Не знаю, − сказала она. − Когда-то мне нравился Роланд Эверхарт. Теперь его нет. Мне предстоит во многом разобраться.
Мы поехали обратно. До того места, где догорали останки «Лексуса», оставалось рукой подать, и вдруг Нина сказала:
− Я хочу пить.
Я приметил съезд на глинистую дорожку, ведущую, вероятно, к какому-то жилью. Там наверняка были колодцы.
Объезжая бесчисленные колдобины, увидел обвислые, сваренные из арматуры ворота дачного товарищества. И, заглядевшись, съехал с обочины в канаву, прочно засев в ней. Побуксовав с пяток минут, почувствовал ядовитый запах горелой пластмассы. Педаль сцепления ватно провалилась в пол. Я затушил движок, выйдя из машины. Вокруг царила нежная осенняя тишина. Дачники разъехались, посвятив себя трудовым будням, поселок пустовал. Надо было идти в глубь него, отыскивая подкрепление.
Сзади послышался шум подъезжающей машины. Это была та самая разлюбезная «Нива».
− Это они, − бросил я Нине. − Не говори ни слова. Ты − глухонемая.
− То есть?
− То есть, я налагаю на тебя обет молчания.
МАРК
Отныне у Марка и Виктора появился начальник − колченогий и неприветливый старикан Карл Кнопп. Чувство юмора этому человеку было неведомо, а улыбка на его морщинистой физиономии, унылой, как долина смерти, выглядела кощунством.
Шеф был требователен, пунктуален, и любой разговор с ним больше напоминал допрос. Под его надзором и указкой тандем занялся техническим шпионажем, внедряя различного рода элементы подслушивания и подсматривания по надлежащим адресам, проникая туда или под видом работников вспомогательных служб, либо тайно, по-воровски, что вполне отвечало их опыту и широте мировоззренческих восприятий.
В Нью-Йорке теперь им приходилось бывать нечасто: география секретных мероприятий простиралась по всей территории США, и даже выходила за пределы империи. В частности, парочка вылетала на шикарные курорты, где, наслаждаясь красотами и удобствами, внедряла «жучки», микрофоны и камеры в номера отдыхающих важных персон, расслабляющихся в беспечности своей оторванности от просчитанного официоза будней.
Прежде, чем ознакомить подопечных с очередным заданием, настырный Кнопп поинтересовался, знакомы ли они с техникой подводного плавания. Морпех Виктор надменно заверил, что прошел в свое время диверсионную подготовку, плавает как с аквалангом, так и с кислородным аппаратом, и если надо установить мину на какое-нибудь судно, берется за это столь же естественно и привычно, как сантехник за ремонт унитаза. Предстоящая задача оказалась куда банальнее, хотя ее отличала известная деликатность: требовалось аккуратно утопить достопочтенного джентльмена, вступившего, как догадался Марк, в неприязненные отношения с мистером Уитни.
В группу поддержки входили двое мордатых итало-американцев, представившихся, как Анджело и Чатти. Внешне итальянцы являли собою копии голливудских персонажей из личного состава мафии. Все предыдущие сутки они вели наблюдение за интересующим объектом, приехав за исполнителями акции в предрассветную темень.
Глаза их были воспалены от бессонницы, лица устало бледны, но тщательно выбриты, а шевелюры уложены и набриолинены, как вороньи крылья.
В «вэне» с глухим кузовом Марк и Виктор переоделись, натянув на себя упругие шкуры гидрокостюмов. Навесили на пояс грузы, проверили кислородные аппараты с замкнутым циклом дыхания, что гарантировало скрытное, без всплывающих пузырей, приближение к объекту.
Машина доставила их в небольшой лиственный лесок, тянувшийся вдоль обширного пустынного озера.
Вода была неприветливо-темна, но прозрачна. Длинные шлейфы водорослей ласкали придонную тусклую гальку. Вылетела с заполошным криком птица из ломко треснувшей гущи осоки. Утренний туман относило в прибрежный кустарник зыбкими, истаивающими на листве пластами.
− Объект на месте, − сказал Анджело, выслушав сообщение по рации. − Чатти будет ждать вас здесь, я подстрахую с берега.
Марк сполоснул маску. Виктор уже был в воде и, поправляя загубник, указывал рукой направление движения.
Около получаса они плыли в метре от поверхности, сверяя направление по перископу. Наконец, показалась лодка, стоящая посреди тихого залива. В ней сидел одинокий рыбак.
Марк увидел его сгорбленную спину в теплой, простеганной куртке и − широкополую шляпу.
Подплыв к лодке с двух бортов, замерли, переводя дыхание и собираясь с силами. Над ними чернело, покачиваясь, округлое днище с выступом неглубокого киля.
Вспыхнуло солнце, прорезав толщу воды. Прозрачная рябь пронеслась над головами, на миг словно переломив торчащий над поверхностью прут удилища.
Обменялись знаками готовности. Шевельнув ластами, неторопливо устремились вверх.
Акцию выполнял Виктор, Марк страховал его с противоположного борта.
Длинное сильное тело морпеха взметнулось над водой, высунувшись из нее по пояс. Хваткие пальцы уцепили запястье неизвестного рыбака. Марк нащупал край борта, подтянувшись на нем. И − увидел довольно странную сцену:
Перед ним, на дне лодки, грузно и вяло лежало тело незнакомца. Перегнувшийся через низкий борт морпех словно уткнулся озадаченным взором в его спокойное, отчужденное лицо.
Марк выдернул изо рта загубник. Поднял маску.
Утренняя гладь воды была зачарованно пуста. Нахохлившийся за высоким камышом лесок словно дремал, сохраняя в своей глубине остатки ночи. Белели вдалеке, на пригорке побережья, тихие домики.
− Он готов, − сказал Виктор, поворачивая из стороны в сторону длинными сильными пальцами безвольно болтавшуюся голову жертвы. − Точно, зрачки по семь копеек…
− Не понял… − Марк слизнул капли воды, сорвавшиеся с верхней губы.
− Я его хвать за руку, а он и окочурился… Нежданчик.
Убедившись, что перед ними и в самом деле труп, поплыли назад.
Невозмутимые итальянцы расспросами их не утомили. Диалог состоял из вопросительных взглядов и ответных вдумчивых кивков. Не тратя время, покатили обратно, переодевшись в просторном отсеке машины.
Вечером они уже находились в Нью-Йорке, сидя в ресторане на родном Брайтон-Бич. День был будний, не отмеченный обилием посетителей, и ничто не мешало спокойной дружеской беседе за кружкой пива и вымоченными в чесночном соусе голубыми крабами. Разве − телевизор, светивший на кронштейне в углу барной стойки. Передавали новости.
