Андрей Воронин - Бросок Аркана
– Мартуся!
Аркан попытался нащупать пульс раненого, но руки дрожали и плохо слушались его. Он припал ухом к груди солдата, но разве услышишь что-нибудь сквозь разгрузочный жилет, да еще в жутком грохоте боя? Темнота не позволяла разглядеть, куда ранен парень, но надежды на то, что ему можно хоть чем-нибудь помочь, было слишком мало.
Аркан выдернул из нарукавного кармана куртки Мартуси перевязочный пакет, собираясь перевязать раненого, но в этот момент позади снова раздались крики "духов", на этот раз совсем рядом.
Развернувшись, Толик быстро пополз навстречу врагу, к спасительным камням. Теперь он не спешил выдавать себя. Старательно прячась за камнями и редкими кустиками, он ползком, по-пластунски, взбирался все выше и выше по склону, поднимаясь над тропой, по которой вечером пришел сюда отряд и по которой шли теперь "духи".
Поднявшись метров на двадцать, он остановился и огляделся – нужно было понять, что происходит на месте ночного привала их взвода, и подумать, что делать дальше.
"Духи", уверенные в своем успехе, уже почти не стреляли, не спеша стягивая кольцо вокруг взвода. И тут Аркан понял, что взвода больше не существует – только один автомат бил по наступающим с противоположного от него края площадки. Кто-то там все еще пытался продолжать сопротивление. На смельчаке тут же сосредоточился весь огонь противника.
Теперь до Толика дошло, откуда прилетели гранаты, разорвавшиеся посреди лагеря, – несколько "духов" сумели забраться на скалу, нависавшую над площадкой, которую десантники выбрали себе для ночного отдыха, и теперь вели огонь оттуда, отлично просматривая все сверху. Отвесная стена оказалась не такой непреодолимой, как посчитали накануне десантники. Чуть поднявшись по склону, Аркан увидел, что до ее вершины уже рукой подать.
Охваченный яростью, он рванулся вперед.
Метнув перед собой несколько наступательных гранат, Аркан веером выпустил по сидевшим на скале "духам" весь магазин.
"Калашников" дернулся в его руках последний раз и затих.
Судорожно переворачивая сдвоенный, склеенный липкой лентой магазин, во внезапно наступившей тишине Толик осознал, что на скале живых врагов больше нет. Но не оставалось, наверное, никого в живых и внизу – там, где еще полчаса назад мирно спал весь его взвод.
В горах повисла тишина. Мертвая, страшная тишина.
Она прерывалась теперь лишь гортанными криками "духов" на уступе.
Аркана противник так и не успел засечь.
Толик взглянул на свои командирские часы – до рассвета оставался всего час, и он вдруг понял, что судьба дарует ему шанс спастись, единственному из всего взвода. Здесь он больше ничего не мог сделать. Помогать было уже некому.
И тогда он принял решение.
Осторожно, стараясь не сбросить вниз ни камешка, Аркан пополз вверх по склону, до крови обдирая о камни в кромешной темноте руки и колени, но стараясь настолько удалиться от места боя, чтобы не оказаться в поле зрения "духов", когда забрезжит на востоке быстрый яркий горный рассвет…
* * *– Товарищ полковник, "Кукушка" не отвечает! – доложил полковнику Игнатенко дежурный офицер связи, едва тот появился поутру в комнате связи.
– Как не отвечает?
– Молчит. В контрольное время не вышли на связь. Мы попытались сами – глухо.
– Пробуйте еще раз!
– Пробовал.
– Еще сто раз пробуйте! Вызывайте Сергеева до тех пор, пока не откликнется. Не мог же он со своим взводом сквозь землю провалиться! Может, твоя аппаратура барахлит?
– Обижаете, товарищ полковник! – связист действительно не на шутку обиделся, надув губы.
Его, лучшего спеца батальона по радиотехнике, обвинили в том, что радиостанция неисправна, а он этого не заметил!
– Ладно, обидчивый какой выискался…
– Я уверен, что аппаратура работает нормально. И я не виноват, что "Кукушка" не отвечает.
– А у них все в порядке с радиостанцией?
– Не могу знать. Я пробовал уже и на запасной частоте, и на основной…
– На какой угодно! – оборвал связиста начштаба. – Вызывай Сергеева снова и снова. Время "Ч" скоро. Мне нужно срочно с ним переговорить.
– И еще, товарищ полковник…
– Что еще? , – "Курица" докладывала утром, что ночью в горах был слышен бой.
– Ты уверен?
– Я уверен лишь в том, что доложила по рации "Курица", – обида все еще не покинула связиста, и он ответил довольно резко.
– Ладно, спокойно, – скорее для самого себя произнес Игнатенко. – Это еще ничего не значит.
Ровным счетом ничего. Продолжай вызывать "Кукушку". Жми на кнопку каждые десять минут. Делай что хочешь, но связь с Сергеевым восстанови.
Ясно тебе?
– Так точно, товарищ полковник, – и дежурный офицер снова надел наушники, придвигаясь к радиостанции.
Игнатенко вышел на крыльцо штаба и закурил.
Необъяснимое чувство овладело им – какая-то жуткая смесь странной радости и облегчения и вместе с тем огромной тревоги и стыда.
Начальник штаба боялся самому себе признаться в том, что догадывается, почему молчит радист Сергеева. Это могло означать только одно – его проблемы решены. С другой стороны – это означало, что целый взвод спецназа, совсем еще молодых ребят, полностью уничтожен…
Как то ни странно, но тревоги за срыв операции по разблокированию заставы "Красная" полковник Игнатенко не испытывал…
Через час полковник вернулся в комнату связи.
– Ну что?
– Глухо, товарищ полковник.
– Не отвечает?
– Никак нет.
– Подходит время "Ч". Вызови мне "Курицу", срочно. Мне нужен их командир.
Когда в наушниках послышался голос Терентьева, полковник Игнатенко обернулся к офицеру связи и не терпящим возражений тоном приказал:
– Иди покури на улицу.
– Вы уверены, что справитесь с аппаратурой сами? Вам не понадобится моя помощь? – удивился связист. Он уже слышал от своего сменщика Тарасова о странном раздражении и необъяснимой злости, переполнявших накануне начальника штаба. Тарасов рассказывал, как кричал на него полковник, оглушая весь штаб. Связисту не хотелось возражать раздраженному начальству, но служебная инструкция строго-настрого запрещала ему покидать комнату связи во время несения дежурства без вызова сменщика. Сейчас он колебался, не зная, как поступить.
– Я что, непонятно выражаюсь? Не по-русски? Или ты не понимаешь?
Полковник говорил тихо, но в голосе его было столько ярости и угрозы, что офицер связи посчитал за лучшее побыстрее ретироваться.
– Понял, товарищ полковник! Разрешите идти?
– Иди.
Оставшись в одиночестве, Игнатенко надел наушники и коротко бросил в микрофон:
– Привет. Ты меня узнаешь?
– Узнаю.
– Ну, рассказывай, как там у вас дела?
* * *Рассвет не заставил себя долго ждать – вскоре небо стало быстро светлеть, а спустя еще несколько минут вершины самых высоких гор окрасились в нежный розовый цвет. С каждым мгновением цвет этот становился все более ярким, все более теплым, и наконец из-за гор на востоке выкатилось на небосвод, отправляясь в свой долгий дневной путь, жаркое и ненасытное уже с самого утра солнце.
Аркан, укрывшись за огромным камнем, привалился спиной к склону и огляделся.
За этот час он успел удалиться от страшного уступа на приличное расстояние и теперь мог не беспокоиться о том, что "духи" его обнаружат. С другой стороны, продолжать движение по склону при свете дня, практически на глазах у копошившихся внизу таджиков, было бы безумием.
Аркан сбросил со спины рюкзак и прилег, решив не торопиться и действовать наверняка. Осторожно выглянув из-за валуна, он присмотрелся к "духам", орудовавшим на уступе, на месте гибели взвода.
То, что он увидел, поразило его и озадачило.
Прослужив здесь, в проклятых горах, много месяцев, он знал, как действуют "духи", если им удается разгромить подразделение противника и овладеть полем боя. "Духи" в таких случаях тащат все, что попадется на глаза, забирая не только оружие и боеприпасы, но и любые мало-мальски полезные вещи – часы, кинжалы, кроссовки и даже армейские фляжки с остатками воды. А если у них оказывается достаточно времени, то не хватит нормальных человеческих слов, чтобы рассказать о том, как поступают они с трупами, врагов.
Эти вели себя иначе.
Не обращая внимания на вооружение и экипировку, не глядя на боеприпасы и наручные часы убитых ребят, "духи" торопливо рылись в трофейных вещмешках, перетряхивая каждый мешок, прощупывая каждую складочку, проверяя даже карманы бойцов и их индивидуальные аптечки..
Зрелище было более чем странным.
"Что они ищут-то? – подумал Аркан, и вдруг взгляд его упал на собственный рюкзак. – Уж не наркоту ли?!"
