Любовь Рябикина - У каждого свой путь
— Как вас зовут?
— Марина. А вас?
— Александр.
— Вы к кому-то в гости приехали?
— Нет. Я военный.
— Так вы рядом с нашей деревней на точке работаете?
— Верно.
— Почему я вас раньше не видела? Большинство офицеров уже примелькались. Иногда в магазин приходят.
— Я приехал неделю назад. Раньше на севере служил.
Он встал и хотел снова подхватить ее на руки, но она удержала его руку. Коснулась ладони. Отдернула, словно ожглась и покраснела:
— Я дойду, вы не беспокойтесь. Только бы палку подходящую найти.
Он возразил и улыбнулся:
— Мне не тяжело. Я бы вас и сразу мог донести, но мне поболтать охота. Вы легонькая совсем. Сколько вам лет? О, простите, у девушек этого не спрашивают…
Маринка ответила:
— Шестнадцать. В декабре семнадцать исполнится. А вам?
— Двадцать пять.
От нее не укрылось, что он произнес цифры со вздохом. Александр подхватил ее на руки и понес. Маринка уже без просьб обвила его шею рукой и искоса разглядывала лицо незнакомца: темные усы подковой свисали на подбородок, как у казака. Черные, блестящие брови, словно два лука уходили к вискам. Александр временами смотрел на нее и чуть грустно улыбался. Его руки были сильными и не дрожали, как у Лешки или Толяна. Он держал ее на руках уверенно. Александр внес Марину в деревню и спросил:
— Дальше куда прикажете унести?
Она смущенно рассмеялась:
— По улице до дома с красной крышей и выставленным в окошко нарисованным на бумажке кукишем.
Он удивился:
— Почему кукиш?
Девчонка смутилась:
— Я своим приятелям знак оставила, что меня дома нет.
Александр рассмеялся:
— Оригинальный знак! И много у вас приятелей?
— Трое.
— Наверное, все-таки приятельницы?
Она покачала головой:
— У меня никогда не было подруг, только друзья. Девчоночья жизнь скучна. А я и на охоту хожу, и на рыбалку, и мотоцикл с машиной вожу, да мало ли интересного вокруг! — Военный внимательно и серьезно слушал ее, едва не пронес мимо нужного дома. Маринка сама остановила его, рассмеявшись: — Заболтала я вас! Вот это и есть дом моих родителей. Не хотите зайти? Отец рад будет…
Он заторопился:
— Спасибо за приглашение. Как-нибудь в другой раз. В часть надо. Держите утку…
Он хотел положить селезня в корзинку, но она отмахнулась:
— Забирайте себе, я же сказала. У нас в чулане пять штук висит. Мы с отцом два дня назад настреляли.
— Тогда спасибо.
— Это вам спасибо, что не бросили в лесу.
— До свидания, Марина!
Она лишь кивнула в ответ. Маринке почему-то вдруг стало жалко, что лесная дорога уже позади и незнакомец уходит, но она не рискнула его задержать. Сидела на скамеечке у стены и смотрела вслед парню. Она все еще чувствовала его руки на спине и под коленями. На душе стало необычайно грустно. Прихрамывая, направилась в дом, но войти не успела. Сзади раздались торопливые шаги и дрожащий голос Толика спросил:
— Кто это такой и почему он тебя нес?
— Я ногу в лодыжке вывихнула, а он вправил. Военный с точки.
— Странно, я его не знаю.
— Он неделю назад прибыл.
Маринка говорила с приятелем, а сама не спускала глаз с широкой спины вдалеке. По сердцу Белова словно огонь пронесся: ревность нашла тропинку в сердце. Он подошел ближе и сказал пренебрежительно:
— Военные не надежные друзья. Нынче здесь, завтра там.
Ушакова посмотрела на приятеля в удивлении:
— Что это ты вдруг на военных обрушился? Сам собираешься в бронетанковое поступать и на вот… — Она вгляделась в покрытое красными пятнами лицо Толика и рассмеялась: — Да ведь ты ревнуешь!
Он раздраженно буркнул, глядя ей в лицо светло-голубыми глазами:
— Вот еще придумала! Очень мне надо тебя к какому-то вояке ревновать. Он же взрослый уже. Наверняка жена и дети есть. Жаль, что у тебя нога болит, могли бы в кино сходить. Сегодня “Зиту и Гиту” привезли.
Сам не желая того, Толик ужалил Маринку в сердце. Она вдруг подумала: “А если Александр действительно женат? Хоть кольца и не было, но это ничего не меняет”. На сердце стало тяжело. Стараясь скрыть свое состояние, ответила:
— Подумаю…
Индийские фильмы с некоторых пор стали слабостью Марины и она старалась не пропускать ни одного. Красивые, яркие мелодрамы рассказывали о любви, которой она еще не знала. “Зита и Гита” был любимым фильмом. Парень попрощался:
— Я пошел. Если надумаешь, заходи!
Девушка проковыляла в дом и усевшись на диване принялась перетягивать больную лодыжку бинтом. Вошедшая мать едва не упала:
— Снова куда-то влипла? Что на этот раз случилось?
— Ногу вывихнула в лесу.
В кино Маринка все-таки пошла. Хотя приятелю ни слова не сказала. Весь вечер она видела перед собой лучистые карие глаза. Сидела за столом над учебниками, но не видела ни задач, ни упражнений. Смотрела в книгу и улыбалась. Мать дважды звала ее ужинать, но она не слышала. Елена Константиновна решила, что дочь решает что-то архисложное и заглянуть не решилась — Маринка ругалась, если мешали. Это ее нервировало и сбивало с мысли. А девушка думала о сильных руках военного и почему-то краснела. Кое-как сделав уроки, она выбралась на кухню. Наскоро перекусила и начала собираться. Отец спросил:
— Ты куда с больной ногой?
— В кино. Сегодня “Зита и Гита”. Я потихоньку дойду.
Иван Николаевич попросил:
— Только осторожнее будь.
Маринка вышла на улицу. Постояла на крыльце. Подумала. Вызывать Толика не хотелось. Он снова начал бы говорить о предстоящем поступлении в танковое училище и спрашивать: станет ли она его ждать? Несмотря на то, что они дружили уже много лет, девушка не чувствовала к приятелю ничего, кроме дружбы. Ей не хотелось, чтоб он ее целовал или брал за руку. Когда Толик пытался перейти черту и стать с ней чуточку ближе, она становилась колючей, как еж и сердилась.
Ушакова медленно поковыляла по темной деревенской улице к клубу. Он находился на другом конце деревни. На повороте в Чухонку кто-то стоял и курил. Ярко-красный огонек медленно перемещался ко рту и вниз. Ни на одном фонаре свет не горел и кто стоит разглядеть не удалось. Но Маринка не испугалась и спокойно костыляла дальше. Поравнялась с курящим. Фигура неожиданно шагнула к ней и она вздрогнула: перед ней стоял Николай Горев. Парень отшвырнул сигарету и хрипло сказал:
— Не бойся. Ничего не сделаю. Поговорить надо. Я тебя уже месяц здесь караулю.
Она внутренне испугалась, но ответила твердо:
— А я и не боюсь!
Он остановился в двух шагах:
— Прости меня. Думал, таким образом тебя к себе намертво привязать. Я тебя люблю и готов жениться хоть завтра официально.
Шагнул к ней, но Маринка, не смотря на больную ногу, отскочила назад:
— Не приближайся! Заору так, что полдеревни сбежится! И думать забудь, что я за тебя замуж пойду. Синяки от твоих кулаков я полмесяца носила.
Развернулась, твердо направляясь к клубу. Подойдя к деревенскому центру культуры сообразила, что после фильма идти домой, а приятели навряд ли придут на индийский фильм. Пожалела, что не позвала с собой Толика, поняв, что Николай может подкараулить ее на обратном пути. От этих мыслей на душе стало не хорошо. Даже предвкушение от будущего просмотра радости не доставило. И вдруг она увидела знакомое усатое лицо. Решительно направилась к одиноко стоявшему на высоком крылечке военному и поздоровалась:
— Здравствуйте, Александр!
Он обернулся, вгляделся и улыбнулся:
— Вы уже на ногах? Рад видеть знакомое лицо.
— Это мой любимый фильм из индийских.
Он предложил:
— Не против сесть вместе?
Она потупилась:
— Буду рада… — Набралась храбрости и попросила, вглядываясь в темноту со страхом: — Александр, могу я попросить вас кое о чем?..
— Говорите, Марина.
— Вы не проводите меня после фильма домой? В деревне у меня есть враг и сегодня он здесь…
Маринка сама испугалась своей смелости, испуганно оглянулась на темную улицу и быстро взглянула в глаза парня, казавшиеся черными. Александр заметил этот ничем не прикрытый испуг. Понял, что это вовсе не глупая выдумка и кивнул:
— Провожу. Можете не бояться.
Голос звучал спокойно и Маринке тоже стало спокойно. Она застенчиво улыбнулась:
— Вы тоже индийское кино любите?
Он усмехнулся:
— Да нет. Просто заняться нечем, а у меня выходной. — Немного помолчал и спросил: — Идем в зал? А то у вас нога болит. Стоять тяжело.
Девушка кивнула и молча направилась к двери. Он вежливо пропустил ее вперед и аккуратно придержал за локоть, когда она взбиралась по лестнице. Ей было приятно чувствовать его руки. Деревенские девчонки с удивлением смотрели, как они вместе взяли билеты, вошли в полутемное помещение и сели рядышком на последнем ряду. Военный искоса разглядывал ее. Маринка чувствовала взгляд и то краснела, то бледнела от смущения. Он вдруг спросил, слегка наклонившись к ней: